Надежда Мамаева - Ловец

Кошка была такой же беспризорницей, как некогда и сам Тэд. Он подобрал ее на улице еще тогда, когда надеялся, что сумеет найти якорь. Не среди людей, которые ему, в сущности, были безразличны…

Бариста с задачей почти справилась… Но главным тут было «почти». Привязанность к кошке оказалась все же слабее, чем иллюзии лабиринта. Это Тэд понял, когда в одной из головоломок сумеречных улиц не смог отличить свою рыжую от второй такой же, иллюзорной. Тогда он понял, что затея с кошкой провалилась. Но гнать ее из дому не стал.

Рыжая так и не поняла, что над ней пронеслась угроза выселения. Наоборот, она хотела обжиться тут как можно лучше и даже по весне намекала хозяину, что пора бы обзавестись котятами… Но тот оставался глух к воплям материнского инстинкта и лишь усыплял женскую кошачью суть заклинаниями. До следующего раза.

Тэд сменил воду в миске и положил кусочек загодя приготовленной рыбки Баристе, а сам отправился в ванную, где чуть не уснул, разомлев в теплой воде. Решив, что умереть, захлебнувшись в собственной ванной – глупее не придумаешь, Тэд перебрался на кровать и провалился в сон.

Они лежали неподвижно, вдыхая пряный аромат ночи, закрыв глаза. Их разделяла лишь тонкая ткань батиста, а соединяло… Соединяло тепло, желание и готовая вот-вот вырваться наружу страсть. А пока… Тэд провел пальцами по женской груди. Он не открывал глаз, наслаждаясь лишь прикосновениями.

Вот так, с опущенными веками, отдавшись на волю воображения, он смаковал каждый миг этой ночи. Ощущение нежной кожи, сосков, что становится тверже от невесомых касаний – все это заставляло его кровь течь по жилам быстрее.

Он приподнялся на локте, медленно, словно пробуждаясь ото сна, открыл глаза и посмотрел на нее. Она улыбалась. Ее опущенные темные пушистые ресницы, ямочки на щеках, выбившаяся каштановая прядь – богиня во плоти.

Он склонился над ней, и прикоснулся губами к ее губам. Почти невесомый поцелуй, заставивший ее открыть глаза. То ли вздох, то ли стон разнесся по комнате тихим эхом, отразился от штор, соскользнул с карниза полуночным вором.

От прикосновения его горячих губ она вздрогнула, а когда он опустился на нее сверху – Тэд буквально кожей почувствовал, что ее, напротив, окатила волна жара.

Их лица замерли друг напротив друга. Ее глаза, в сапфировых озерах которых плескалось желание. Его глаза, в которых притаилась страсть предвкушения.

Ночь не дарила прохлады. Тонкие простыни сейчас казались для них раскаленным песком. А единственным спасением было прижаться друг к другу как можно ближе. Разделить один вздох на двоих.

Но Тэд медлил. Ловил секунды мучительного наслаждения, отдаваясь влечению, словно приручая ее, будто настраивая ее тело подобно тому, как музыкант – свой инструмент.

Странное оцепенение разжигало огонь внутри лучше любых поцелуев и ласк. Ее податливость. Его желание обладать.

И все же он не выдержал. Едва коснувшись губами ее уха, он прошептал:

– Моя…

Эти звуки заставляли ее сердце биться еще чаще, а тело выгибаться навстречу. Она прижалась к нему еще теснее. Его рука, начавшая свое путешествие с затвердевшей вершинки соска, спускалась все ниже и ниже по тонкой талии, округлому бедру и, наконец, замерла на колене.

Он провел ладонью по коленной чашечке, словно дразня, а потом его пальцы невесомо коснулись впадинки с обратной стороны. Легкое движение, на которое девушка отреагировала бурно: ее пальцы непроизвольно сжались в желании притянуть Тэда к себе, заставить его отбросить игры.

Его рука начала поглаживать ее спину. Он смотрел на нее сквозь полуприкрытые веки: ее лицо в полумраке комнаты, откинутая голова, тонкая беззащитная шея, разметавшиеся по подушке волосы. Затуманенный взор, неотрывно следящий за ним.

А потом она потянулась к нему и прошептала в самое ухо:

– Мрррр…

Бариста ткнулась в ухо хозяину, будя его и ненавязчиво напоминая, что пора бы уже покормить бедную изголодавшуюся киску. И не важно, что в этой самой киске десять фунтов весу. Все равно она несчастная, бедная и голодная.

Тэд откинул одеяло и мученически застонал:

– Бар, иногда я тебя ненавижу, но вот именно сейчас – готов убить.

– Мяу, – невинно ответила сожительница и умыла лапой усы.

– Задница, – прокомментировал ловец. Вот только к кому он конкретно обращается, он так и не решил. То ли к наглой рыжей, то ли к еще более наглой судьбе. Ведь во сне он видел ту самую пигалицу, что приложила его вчера примусом.

Утро было ранним, но ловец решил, что работа – лучший способ избавиться он образа девицы, на которой его отчего – то заклинило.

«А может, наведаться к ней как-нибудь. Симпатичная ведь малышка?», – подумалось ему, когда он переступал порог отдела. Вот только секретарша начальника, заглянувшая к нему в кабинет, едва Тэд туда вошел, поджав губы, сообщила:

– Мессир Логан желает вас видеть. Срочно.

Ловец удивился. Если срочно, мог бы и механического вестника прислать…

Но, оказавшись в кабинете начальника, блондин удостоился сначала весьма изучающего взгляда, а потом и казенного бланка.

– Теодор, – потрясая бумагой начал мессир, – когда я советовал тебе найти девку, я имел ввиду просто найти. Зачем нужно было ее насиловать?

– Прошу прощения? – это были единственные цензурные слова, пришедшие в тот момент Тэду на ум.

– На тебя поступила жалоба от некой мисс Шенны. Ты домогался ее, а ее платье оказалось испорченным… И она даже принесла клятву на крови, что все написанное – верно, – глядя в строки бланка, начал мессир. А потом опустил бумагу на стол и, уперев в лакированную столешницу кулаки, сурово добавил: – Я все понимаю, Тэд, но сейчас, когда участились побеги душ, да причем не абы каких, а с красной меткой… Печенкой чую, что – то серьезное назревает. А тут ты, с обесчещенными девицами…

Начальник выдохнул и уже более миролюбиво продолжил.

– Да, закон дает ловцам поблажки. И наказания для сынов Оплота, кроме как штрафа, за подобные проступки не предусмотрено… Но будь добр, сделай так, чтобы мне больше не приходилось слушать высокоморальных речей из уст помятых тобою девиц.

Мессир Логан все более успокаивался, а Тэд, наоборот, внутренне закипал. Едва начальник закончил, ловец тут же осведомился:

– Разрешите идти?

– Да, – бросил, отворачиваясь, Логан и добавил через плечо. – И выплати причитающиеся девке десять талеров.

Тэд лишь скрипнул зубами: пятерка элитных шлюх стоила дешевле.

Босые пятки кусал холод булыжника, осенний ветер продувал мое полусгоревшее платье насквозь, но вот странность: я не чувствовала в теле той ломоты и боли, что скручивала меня в тугой узел еще с утра. Словно внутри пробило какую – то плотину, и хлынувшая вода заполнила все ямы, выбоины, разломы, раны. И не только в душе, но и на коже.