Макс Фрай - Куда исчез Филимор? Тридцать восемь ответов на загадку сэра Артура Конан Дойля

Я ее не сразу заметил. Мы там с Фуксом на кухне сидели, и я ему показывал, как аппроксимировать функцию методом наименьших квадратов. И тут все закричали, что надо это безобразие немедленно прекратить. Мол, с этими математиками вообще невозможно в одной квартире находиться. "Точно, - сказала жена Фукса, - давайте их расстреляем". Все засмеялись, а жена Фукса добавила: "А за каждый математический термин назначим штраф - квотер!"

И вот тут она появилась. Не знаю откуда. Просто материализовалась посреди комнаты. Открыла сумочку, покопалась в ней и вытащила носок, завязанный узлом. Шлепнула им о ладонь, и там внутри что-то звякнуло.

- Тут ровно сто штук, - сказала она. Положила носок на стол и повернулась ко мне. - Что такое "аппроксимация"?

Все молчали, и я тоже сначала молчал, а потом сказал, что это такой метод, когда один объект заменяют другим, более простым. Для удобства.

Она подумала немного и кивнула, как будто и вправду поняла.

- Действительно, - говорит, - так удобнее. Хотя и глупо.

И тут вдруг что-то зазвенело. Мы повернулись - а это жена Фукса носок развязала и монеты на стол высыпала. Не было там, кстати, ста монет. Девяносто шесть было, а четырех не хватало. Я точно запомнил, у меня вообще память очень хорошая. Но неважно, я и на девяносто шесть не наговорил, всего на двенадцать.

Все в комнату пошли, а она меня взяла за рукав и сказала:

- Давай сбежим.

И мы сбежали.

Только я сперва монеты пересчитал - а вдруг ошибся? То есть я знал, конечно, что не ошибся. Если бы ошибся, у меня бы голова болела, она у меня всегда болит, когда есть ошибка. Просто так пересчитал, на всякий случай. Действительно, девяносто шесть.

Я ее любил приблизительно. Я любить не умею, у меня не получается. Когда меня судья спросил, обещаю ли я любить жену, я сказал, что нет, не обещаю. Судья удивился, а она только засмеялась. "Продолжайте, - говорит, - все в порядке. У нас, - говорит, - брак по расчету". Что за расчет, я так и не узнал, она мне не рассказала. Но, наверное, правильный - если бы с ошибкой, у меня бы голова болела. Только немного странно, что проверить никак нельзя.

Я ей сразу сказал, что не люблю, не умею. Что такое "любовь"? Мы в Википедии нашли: "Высшее духовное чувство человека, богатое разнообразными эмоциональными переживаниями, основанное на благородных чувствах и высокой морали и сопровождаемое готовностью сделать все от себя зависящее для благополучия любимого человека". Про благополучие я еще кое-как понял, а все остальное... Что такое "разнообразное переживание"? А она мне тогда сказала:

- Ну не понимаешь и не нужно. А ты возьми и аппроксимируй. Замени сложное простым. Ну, там, вместо высокой морали давай в кино сходим. А вместо благородного чувства я себе браслет купила, как будто от тебя. Вот и получится функция.

- Да, - говорю, - получится, но приблизительно.

- Ну и пусть, - отвечает. - Я тебя тоже не точно люблю, а так... плюс-минус... Что-то вроде того, в общем.

И смеется.

Она очень долго тренировалась. Последнюю неделю вообще все время лежала, в астрал выходила. Не надо было разрешать, но я же не знал, что у нее получится. А во вторник мы в театр собрались. Нет, не во вторник. В среду. Число я точно запомнил, потому что тридцатое, а она мне сказала, что ненавидит тридцатое. Я тогда долго думал и решил, что это из-за того, что оно на все подряд делится. Но оказалось, что нет, просто она один раз в школе тридцатого числа получила три двойки. И с тех пор ей вообще никогда не везло тридцатого. Ну, не знаю. В астрал-то она вышла...

Мы спустились во двор, и тут она сказала, что забыла зонтик. Я ей на небо показал - ни единой тучки, а она на это:

- Мне тридцатого не везет. Если без зонтика выйду, то будет дождь, прямо посреди ясного неба, без всяких туч.

- Не бывает, - говорю, - дождя без туч.

А она рукой махнула и в дом пошла. Я не сразу понял, что ее нет. Наверное, много времени прошло. У меня в кармане черновик статьи оказался случайно, я его просмотрел, и у меня сразу голова болеть начала, - у меня всегда голова болит, когда ошибка в вычислениях. Ну вот, я и пересчитывал, пока не стемнело. Потом посмотрел на часы, но я не знал, сколько было, когда мы вышли, поэтому зря посмотрел. Сила привычки. Я часто делаю разные вещи просто по привычке. Даже чаще, чем другие, мне кажется.

Вернулся я в дом, а ее нет. Сумочка ее валяется на полу, и шубка тоже. По-моему, она в этой шубке была вечером, но я могу ошибаться, конечно.

А в полиции со мной даже разговаривать не стали. Сказали, что если всех сбежавших жен разыскивать, то больше ни на что времени не останется.

Странно, я же их не просил искать всех. Я просил только одну... И потом, даже если предположить - ну просто, как нуль-гипотезу, - что она действительно сбежала, то это просто невозможно. Технически невозможно. У нас решетки на всех окнах и только одна дверь. И перед этой дверью я сидел на скамейке. Ни разу не отошел. Так что остается только астрал. Но я все-таки не думаю, что она сбежала. Может, просто заблудилась.

Потом Фукс приехал, долго разговаривал с полицейскими, а потом отвез меня домой. Похлопал по плечу и сказал, что все будет хорошо, но только зря я им про астрал рассказывал. Может, и зря. Они же все равно ничего сделать не смогут.

Тогда я сел на диван и начал ждать. Долго ждал, но она не возвращалась. Я подумал, что зря я диван занимаю, может, ей это мешает вернуться. И пересел на ковер. Но она все равно не возвращалась. И я вдруг понял, что все. Что никогда ее больше не увижу. Наверное, я ее все-таки не любил, потому что мне не стало грустно, у меня только голова заболела. Сильно заболела, я принял таблетку, но она не помогла. Я еще одну принял и, наверное, еще несколько. Обычно я очень хорошо числа запоминаю, но тут почему-то не запомнил. А потом эти таблетки закончились, и я начал принимать какие-то другие, пока голова, наконец, не прошла.

* * *

Фукс вел машину по мокрой от недавнего дождя трассе, а его жена сидела рядом, сосредоточенно отгрызая кусок от круглого леденца, чтобы поскорее добраться до засахаренной вишенки.

- Ты что, не слышишь? - раздраженно повторил Фукс. - Я спросил, она уже знает?

- Не ори на меня, - спокойно ответила жена и критически оглядела леденец. - Ничего она не знает.

- Почему ты ей не сказала? Она же, наверное, с ума сходит. Не знает, куда он делся, почему не приходит?

Жена изумленно уставилась на него и рассмеялась.

- Она думает, что он свои матрицы пересчитывает, вот и все. А если я ей скажу, что его в реанимации откачивают после отравления черт знает какой хренью, - вот тогда она начнет с ума сходить, это точно.

- Ну что ты несешь, какие матрицы? Не говори о том, чего не понимаешь!

- Хорошо, не буду, - покорно отозвалась жена. И продолжила, медленно повышая голос: - Но тогда никто, слышишь, никто в этой чертовой машине не будет говорить о том, чего не понимает! Я не говорю о математике, а ты не говоришь о том, что чувствуют живые люди!