Станислав Гагарин - Вторжение

— Вы проделали большую часть работы по уничтожению той структуры, которую замыслил Станислав Гагарин. Значит, купить его оказалось невозможным? Жаль! Ведь если бы он стал работать на Конструкторов… Лучшего подарка боссам и не придумать! Бойкое перо, репутация патриота, чистая родословная. Неужели никто не пробовал его завербовать? Хотя, припоминаю, в досье на него есть информация о давних неудачных попытках.

Молодой пижон пренебрежительно махнул рукой.

— Я работал с ним в «Отечестве»… Увы, Станислав Гагарин непредсказуем, — сказал он, злобно ощерив желтые зубы. — Это зубр, кабан, который всегда действует напролом. Упрям и настойчив в достижении любой цели, если сочтет ее благородной и полезной Отечеству. Станислав Гагарин взбесится уже при малейшем намеке на вознаграждение. Такое бывало… Фанатик, верящий только в идею, которую он сам при этом и сочинил.

— Не скажите! Фанатики бывают весьма полезны для нашего дела, — возразил старший из собеседников. — В том-то и загвоздка, что рассматриваемый нами субъект вовсе не фанатик. Он исповедует диалектический метод, этим и опасен. В его теоретических построениях нет и грамма экстремизма. И если на него выйдут Зодчие… Дайте мне его характерные приметы.

— Возьмите этот пакет. Я собрал его опубликованные фотографии.

— Хорошо. Будем считать, что одну его слабость мы засекли — любит позировать перед объективом. И перед телекамерой тоже. Кстати, там и там держится уверенно. Что еще?

— Вспыльчив, но быстро отходит. Абсолютно не злопамятен, точнее, не мстит за причиненное зло. Старается сделать человеку добро, когда его об этом вовсе не просят. Потому его и не любят определенные категории людей, завидуют бесшабашности, широте души. Несколько раз предлагал мне деньги взаймы.

— И вы не взяли?

— Мне и так хорошо у вас платят… Я подумал, что попаду в зависимость от него, не смогу более четко выполнять ваши задания.

— Напрасно. Взяв у него в долг, вы показали бы, что верите в него, преданы и так далее. Отказавшись одолжиться у объекта в то время, когда окружающие знают о вашем якобы трудном материальном положении, вы могли насторожить Гагарина.

— Он такой тюха, что после отказа заговорил обо мне еще более хорошо. Дескать, скромный парень и с чувством собственного достоинства.

— Не думаю, будто он так сразу и до конца вам поверил. Полагаю, что тогда вы просто недооценили бывшего патрона. И весьма жаль, что поторопились саморазоблачиться. Надо было играть дальше. Теперь мы лишены возможности следить за его действиями напрямую.

— Мне казалось, что с ним все кончено. Мы ведь сообща с этим сибиряком-мафиози прочно прижали Станислава Гагарина к стенке.

— А вот он взял и вывернулся… Ну да ладно… Над ним работают и другие тоже. За содеянное вы получите серьезный гонорар. Такой вам просто не снился.

— А можно часть в валюте? Я б жене шмутку какую фирмóвую купил…

— Можно. Но брать сейчас доллары не советую. Пока мы не найдем вам богатых родственников за бугром. Через них и будете вспрыскиваться валютой… Лады?

— Согласен. Мне бы и наших деревянных, только побольше. Люблю, знаете, когда в кармане шелестит.

— А кто этого не любит? Хотя… Люди гибнут за металл! Помните? Кстати, начальство благодарит за разработанную вами операцию. Хотя она и не доведена до конца, но роль определенную сыграла. Вас и агента под кличкой Сундук было решено перевести сразу в ученики первого разряда, минуя второй. Это бывает не часто. Руководство считает, что вы редкая сволочь… В нашем, позитивном, разумеется, значении слова. Далеко пойдете. Глист.

— Это в каком, извините, смысле? Меня звали Лизун…

— Меняете кличку в связи с повышением.

— Неблагозвучное имечко. Нельзя ли оставить прежнее?

— Утверждено наверху. Надо тщательнее замаскироваться, вас бросают на серьезное внедрение. Прежний псевдоним — Лизун — был чересчур прозрачен. На этом вы и раскрылись несколько раньше.

К столику подошел официант, положил счет и визитную карточку. Глист вытянул голову, чтобы прочитать текст, но его старший товарищ схватил карточку, мельком взглянул и спрятал в нагрудный карман.

— Где передали? — отрывисто спросил он официанта.

— Когда подошел к кассе, карточка была уже там, — невозмутимо ответил официант. Он поднял счет к глазам, проверяя цифры, легонько вздохнул и осторожно положил бумажку перед человеком в кожанке.

Тот вынул из кармана новенькую зеленую бумажку с профилем вождя-основателя и ладонью отмахнул ее на край. Официант ловко подхватил банкноту.

— Благодарствуем, — склонив голову, произнес он. — Заходите еще… Есть ловкие кадры.

— Пошли, — бросил кожаный Глисту и быстро двинул на выход.

Когда Глист догнал его в гардеробе, тот вполголоса сказал сообщнику:

— Началась подвижная часть операции «Вторжение». Ложитесь на дно и ждите моих указаний. Каналы связи прежние.

Ему и в голову придти не могло, что дело дойдет до стрельбы, да еще среди бела дня и у них в городке. Откуда Станиславу Гагарину было знать, что в его судьбу вмешались силы космического порядка? Конструкторы Зла приняли решение поставить глобальный опыт, по которому человечество должно было принять их модель бытия… Или исчезнуть как разумная цивилизация, присоединившись к тому списку, который хотя и не опровергал верховенства во вселенском смысле Добра, но для определенных временных промежутков все-таки существовал.

Станислав Гагарин увидел, как из-за красного «жигуленка», на котором они по просьбе необычного гостя собрались ехать в Москву, возник Вадим Казаков с автоматом в руках. Писатель успел еще удивиться тому, что Вадим так быстро вернулся из дома, где забыл в кармане другого пиджака пропуск и водительские права, как его резко ударили под коленки, и Станислав Гагарин рухнул на асфальтовое покрытие автомобильной стоянки.

Автоматная очередь прошелестела над крышей машины и, не встретив тела жертвы, унеслась прочь. Станислав Гагарин хотел переместиться, но Сталин, сбивший его на землю, погрозил ему кулаком.

«Где же Вадим автомат такой раздобыл… Да еще с глушителем», — шевельнулась безликая мысль.

Страха не было. Возникло лишь недоумение — почему Казаков стрелял в него?

Тем временем, вождь сбил шляпу на затылок и подобрался к моторной части автомобиля. Там он резко поднялся, и писатель увидел, как из глаз Сталина скользнули огненные змейки. За машиной возникла неяркая вспышка, и все было кончено.

— Поднимайтесь, молодой человек, опасность миновала, — весело сказал Иосиф Виссарионович. — Как мы с вами уже пережили. А вот и ваш друг, понимаешь, спешит.