Андрей Бубнов - Атенрет

А пилоты облегченно вздыхают и стараются как можно скорее покинуть одиннадцатый квадрат.

«Повезло», — радостная мысль проскользнула в сознании Анатэ, когда умолк сигнал оповещения. Теперь стаут невидим для чужих сенсоров. — «Но нам ещё возвращаться назад. А другой дороги нет. Мы итак сделали гигантский крюк».

Стаут непростительно низко летит, едва ли не касаясь земли. Кругом степь, ровная как обеденный стол в загородной резиденции. Редкие сухие деревья, заброшенные поля, и развалины человеческого жилья со скоростью пули пролетают мимо. Но Анатэ не успевает рассмотреть детали. Лишь благодаря стауту человеческий мозг, забыв на время о бренном теле, справляется с потоком информации. Распознает объект, оценивает ситуацию, принимает решение и мысленно отдает приказы машине. Скорость сверхзвуковая. Опасная гонка. Но выбор у пилотов небольшой. Либо умереть, врезавшись в землю, либо собьет своя же зенитная ракета или лазерный луч, словно консервный нож вскроет обшивку и доберется до важных механизмов небесной машины. А жить пока ещё хочется, поэтому люди готовы идти на любые ухищрения. Даже поддерживают режим молчания и не засоряют эфир своими мыслями.

Спустя несколько минут воздушные машины покидают опасную зону и, плавно набрав высоту, продолжают долгий полет к разрушенной и безжизненной столице.

— Актовоткон, — ужаснулась девушка. Она впервые за три года увидела мрачные черно-серые руины любимого города. Всё, что не успели разрушить итроники, разрушили люди. Все, что могло сгореть — сгорело, все, могло разрушиться — разрушилось, а то, что осталось теперь является страшным напоминанием, своеобразным надгробьем на могиле некогда прекрасной и могучей, но в одночасье погибшей цивилизации. Остовы высотных домов, пустые глазницы окон, рухнувшие здания нескончаемой чередой проносятся в сознании Анатэ, повергая её в состояние близкое к отчаянью. Искореженная техника, горы обломков и даже фрагменты огромных стен, меж которых гуляет ветер, поднимая в небо тонны радиоактивной пыли, теперь больше напоминают гигантскую свалку. Некогда многолюдный и цветущий город превратился в кладбище. Три года назад здесь погибли миллионы людей.

Семь воздушных машин, сбросив скорость, огибают по касательной Храмовую гору и проносятся мимо. Совсем рядом их ждет замаскированная посадочная площадка. Они вдруг замирают в воздухе прямо над неприметным пустырем. Но пустырь — это потайной люк, скрывающий в своих недрах огромный ангар. Люк, повинуясь команде людей, открывается, небесные машины поочередно опускаются во чрево земли. Пройдет не так много времени, и пустырь вновь обретет первозданный облик. А гости, пройдя стандартную процедуру дезактивации, получат доступ к длинному служебному тоннелю, ведущему в храм Солнца.

На другое утро молодые археологи покинули уютный домик в Атенрет-сити, вернувшись к месту раскопок. За неделю ситуация кардинально изменилась. Тысячи людей, как пришельцы, так и местные жители облепили склон рукотворного холма. Вавилонское столпотворение. Не иначе. В воздухе звучит смесь разнообразных языков и диалектов. Рай для лингвиста и филолога. Начала прибывать строительная техника. Люди всерьёз намерены откопать храм Солнца.

Виктор, поднявшись на вершину холма и широко раскрыв глаза, удивленно созерцал огромный палаточный лагерь. Профессор Коллинз добродушно улыбался и шутливо описывал ситуацию.

— Айко, мы тут лишние, — наконец сделал вывод этнолог, вернувшись в палатку археологов.

— Нет, — Кармен занималась своим любимым занятием — готовила обед, используя старинные испанские рецепты. — Ты не прав.

Айко пристроилась в уголке и помалкивала. Её карие глаза почему-то наполнились грустью.

— Я прав, — возразил Новиков. — Это уже не археологическая экспедиция, это черт знает что, стройплощадка, реставрация.

— Но ведь так даже лучше. Храму вернут первозданное величие. Он послужит ещё много лет.

— Может быть, — этнолог развел руками. — Но археологи тут точно лишние.

— Я согласна с тобой, — японка неожиданно вскочила с места и, предложив парню заглянуть в храм, спешно покинула кухню.

— Что это с ней? — Кармен стала задумчиво вертеть в руках поварешку, недобро косясь на Виктора.

— Я то тут причем?

— Как знать. Как знать.

— На что вы намекаете?

— Сам знаешь. Нельзя вас долго оставлять наедине. А то у Айко в голове начинают возникать фантазии.

— Но я даже повода не даю. Я всё прекрасно понимаю. У нас всё в рамках дружеских отношений.

— А ей повод и не нужен. Она сама себе на уме.

— Что же мне уехать?

— Сам думай.

Виктор со смешанными чувствами вышел на улицу. Он так и не решил что делать. Айко ждала его у входа в тоннель.

— Пойдем в храм, — немного капризно, словно малый ребенок повторно предложила она.

— Пошли.

Пройдя тоннель, молодежь осторожно переступила порог культового комплекса. Здесь всё изменилось. Всё не так, как прежде. Нет ареола таинственности, нет той своеобразной мрачной атмосферы неизвестности. Буднично, суетливо и совсем неинтересно. Церемониальный зал ярко освещен. Работает масса людей. Реставраторы, местные художники из Актовоткона, ученые, кочевники, военные заполонили зал. Стены и огненный трон опоясаны строительными лесами. Среди многоликой толпы кое-как удалось рассмотреть знакомые лица коллег.

Но не успели археологи войти в зал, не успели затеряться в толпе, как на фоне негромкого людского гомона ясно прозвучала короткая фраза, больше напоминающая команду: «Фас!»

— Вот они!

Пестрая, но единая в своем стремлении команда репортеров, операторов и их ассистентов, словно коршуны, побросав все прочие занятия, накинулась на первооткрывателей криогенной камеры.

— Мисс Сайто, мистер Новиков, — под нос археологов беспардонно сунули два десятка мобильных звукозаписывающих устройств. — «Global news», «ACN», «Вечерняя Мениола», «Исторический вестник», «ТН-5», — перечислили ещё десяток новостных агентств и популярных тематических интерактивных изданий Конфедерации Человечества.

— Не могли бы вы подробно рассказать о своем открытии?

— Хотелось бы услышать…

— Мисс Сайто, вам было страшно?

— Работа археолога связана с определенным…

— Как вы оцениваете значимость…

— Мистер Новиков, стоит ли воскрешать принцессу древнего Атенрета? Может всё оставить как есть?

— Трудно переоценить важность вашей работы. Раскопки храма Солнца…

«Боже мой, — с грустью в душе подумал Новиков и тяжело вздохнул, глядя сквозь плотный строй журналистов и щурясь от яркого света репортерских прожекторов, — вот только вас для полного счастья не хватало».