Максим Дегтярев - Ок-но

Шеф отстрелил стеклянную гильзу под стол и с гримасой фокусника, который якобы удивлен, что фокус в кои веки наконец удался, извлек оттуда же непочатый снаряд.

— За понимание! — провозгласил он. — Отказов не принимаю.

В одиннадцатом часу, со словами «мудро вечера утренее», Виттенгер свалил. Выпроводив инспектора, Шеф вызвал Ларсона. Ларсон раньше одиннадцати из Редакции не уходит, и Шеф никак не нарадуется тому, что эксперт всегда под рукой.

— Остера помнишь? — спросил Шеф.

— Лаборантишку-полицейского? Ну помню.

— Никаких «ну помню». Теперь ты должен с ним подружиться. С утра отправишься к нему в морг и выяснишь, что ДАГАРцы хотели найти в мозгах у Мак-Магга.

Ларсон встал в позу:

— Настоящая дружба, Шеф, не имеет целью извлечение выгоды.

— Подружишься, причем, семьями, — не отступил Шеф.

Ларсон ответил, что яволь, нихт проблем.

На другой день, перед самым обеденным перерывом, Ларсон прибыл в Отдел и стал рваться к Шефу на доклад.

— Сходил бы сперва пообедал, — посоветовал ему Шеф, прямо на столе разворачивая сэндвич с фаонорелью. Сэндвич из буфета принесла Яна.

— Спасибо, Остер меня угостил, — ответил Ларсон и выложил на стол рядом с сэндвичем стопку снимков.

Шеф облизал указательный палец левой руки и ногтем подтолкнул к себе верхнюю фотографию.

— Что это?

— А, это! — Ларсон подскочил к столу. — Это срезы тканей лобных долей. Лежали нашинкованные в отдельном пакетике. Остер сказал, что пакетик пришел из ГП. Сам он такие срезы не делал. Вот сюда взгляните…

Шеф глядел не на фотографию, а на сэндвич.

— Тьфу, опять с костями! — Он вытянул из сэндвича тонкую фаонорельную кость.

— Не хотите, как хотите, — обиженно произнес Ларсон и сгреб снимки.

Во мне Ларсон нашел куда более благодарного слушателя. Рассмотрев снимки и выслушав комментарии эксперта («вверх ногами держишь!», «нет, не дыра, просто засвечено», «А, это мой младшенький!»), я оказался во власти смутных подозрений.

— Хью, здесь кто-то кого-то дурит. Нет, я не тебя и себя имею в виду, — поспешил я добавить, потому что Ларсон стал тут же нервно сгребать снимки. — ДАГАРцы исследовали вполне определенный участок в передней части мозга. Участок размером, как ты говоришь, с зарплату полицейского эксперта…

— Это не я говорю, это Остер так сказал, — возразил Ларсон.

— И сколько это будет в микронах?

— Пять тысяч. Пять миллиметров. Смотря, конечно, в каких купюрах…

— Ладно, забудем про купюры. Итак, пятимиллиметровый участок был вырезан хирургическим лазером, а не «Ижевском». Из «Ижевска» Мак-Маггу снесли правую затылочную. А Шеф говорит…

— Он ничего не говорит, — возразил Ларсон. — Он жует сэндвич с фаонорелью.

— С майонезом?

— Нет, коричневый такой соус, импортный, с Земли. Забыл, как называется.

— Не гранатовый?

— Да, точно, гранатовый.

— Шикует, однако. Вспомни, в чем Шеф убеждал Виттенгера. Он убеждал его в том, что убийца хотел не просто убить Мак-Магга, а еще и разнести ему голову в клочья. Но, судя по всему, именно тот участок мозга, которым заинтересовался ДАГАР, остался цел. Убийцу ввела в заблуждение голографическая паутинка, и он промахнулся. Тем не менее, ДАГАР не нашел того, что искал. Ты что-нибудь понимаешь?

— Я понимаю только одно: ДАГАР принял Мак-Магга за кого-то другого.

— Это понятно, но за кого другого? Мы полагали, что интерес к Мак-Маггу вызван тем, что его видели возле капитанских сейфов. С точки зрения ДАГАРА Мак-Магг либо преступник, либо свидетель. Нет, скорее, только свидетель. Свидетель чего? Возникновения гравитационной аномалии? Тогда при чем тут его мозги. Постой-ка… А что если они научились считывать память из мертвого мозга? Мак-Магг кого-то или что-то видел, изображение записалось в зрительную память, сохранилось там, как в ПЗУ, а ДАГАР память считал…

— Не говори ерунды, — оборвал меня Ларсон. — Даже у живого мозга нельзя считать память, не говоря уж о мертвом. Мак-Магг же не робот!

— Хм, не робот… Видел я тут недавно одного робота, у которого стерли память.

— Ты о Максе с Терминала Хармаса? — уточнил Ларсон.

— О нем, конечно. Темная история. Знаешь, Хью, по-моему, нам пора заняться систематизацией накопленного материала. А то у меня уже голова идет кругом. Шеф темнит, Яна погружена в поиски гармонии… Если она найдет недостачу в таблице, то нам придется придумывать, зачем Мартин или Рассвел или кто другой фальсифицировали таблицу. И мы окончательно свихнемся.

— Я не свихнусь, — заверил меня Ларсон, — но ты прав, пора навести порядок. Пойду-ка я посистематизирую, пока Шеф обедает.

— На, вот еще тебе для систематизации…

Это была непоправимая ошибка — отдать Ларсону только что пришедшее письмо от Рассвела. Вместе с письмом, я отдал Ларсону все лавры от назревавшего открытия, а сам, как всегда, остался в тени. Скромный труженик. Письмоносец. Альтруист от лени. Неужели Рассвел не мог начать письмо с главного — с вывода, а не с обширных ссылок на свои черт знает какие древние работы? А континуальные интегралы по ультра-струнам? Видел бы их Шеф. Но он увидел лишь конечный вывод, который, со всей помпой, был представлен Ларсоном по окончании обеденного перерыва.

— Господа! — обратился к нам Ларсон, заходясь от волнения. — Господа, прошу тишины!

Засучив рукава, он нетерпеливо прохаживался вдоль экрана в кабинете Шефа. Мы возились, пододвигая кресла и споря за лучшие места. «Волосатые кости», — вспомнил Ларсон и опустил рукава.

— В вельветовое не садись, опять уснешь, — предупредил Шеф Яну.

— Я уже выспалась, — возразила Яна, взбивая вельветовое сидение.

— Никто не уснет, — пообещал Ларсон и включил экран.

— Э, постой-ка, — запротестовал Шеф, — если ты собираешься демонстрировать нам голову Мак-Магга во весь экран, то давай без меня. С меня достаточно снимков. Пойду, навещу Бьярки, — он поднялся и пошел к дверям.

— Шеф, пожалуйста останьтесь, — взмолился Ларсон. — Клянусь ученой степенью, никаких голов, никаких мозгов вы не увидите.

Шеф пожал плечами, выгнал меня со своего кресла и вновь уселся.

— Валяй!

На экране появилась знакомая выпуклая поверхность и росток алеф-измерения в виде удава, присосавшегося к поверхности.

— Это что, краткое содержание предыдущих серий? — поинтересовалась Яна.

— Ждите, что дальше будет, — огрызнулся Ларсон.

Из угла экрана выполз жук, он направился к ростку-удаву.

— Заметили отличие? — спросил Ларсон, заглядывая нам в глаза. Яна первой уловила произошедшие изменения:

— Жук поумнел, — сказала она. — Взял в лапу дубину. Coleoptera sapiens.

— Habilis, — поправил ее Шеф.

Они оба были правы: у давешнего жука в правой передней лапке появилась бейсбольная бита. Помахивая битой, жук уверенно полз к ростку алеф-измерения.