Чингиз Абдуллаев - Допустимая погрешность

— Да, конечно, — кивнул Ратушинский, — среди этих шестерых больше всего сомнений у меня вызывал Виталий Молоков. Это муж моей сестры. Они женаты уже восемь лет, у них маленький ребенок. Он пытается заниматься бизнесом, но безуспешно. Ничего не получается. Все его проекты оказываются безуспешными. Есть люди, которым противопоказано заниматься бизнесом. К ним не идут деньги. Они обходят их стороной. Очевидно, Виталий из их числа. Но он все время пытается что-то сделать, как-то пробиться. Я, конечно, ему помогаю — из-за сестры, но, думаю, он безнадежен. В первую очередь я подозревал именно его. Даже пытался с ним поговорить. Он очень испугался и клялся, что не мог сделать ничего подобного. Знаете, я ему верю. С его куриными мозгами. Очень сложно продумать такую комбинацию. Он скорее взял бы деньги, чем документы. Но его я подозревал в первую очередь.

— Он знал, что вы держите в кабинете деньги документы?

— Конечно знал. И про деньги тоже. Он приходил ко мне, и я иногда давал ему небольшие суммы. Он клялся, что вернет, но я до сих вор не получил ни копейки.

— Он мог войти в ваш кабинет?

— Вообще-то, нет, но если он решился на то, чтобы забрать документы, то, наверное, мог. Дело в том, что у нас квартира на двух этажах. На первом находятся гостиная, столовая, мини-кинотеатр — сейчас это модно — и кухня. А на втором — спальни и мой кабинет. Поэтому трудно проследить, кто именно входил или выходил из кабинета. Любой из находившихся в квартире мог незаметно подняться ко мне в кабинет. Я никогда не закрываю дверь. В кабинете нет сейфа. Я считал, что не нужно привлекать внимание строителей такой красноречивой деталью. Обычно документы я храню у себя на работе, но из-за того, что я должен был лететь в Лондон, привез документы домой.

— Значит, Виталий Молоков, — повторил Дронго.

В руках у Вейдеманиса появился блокнот. Эдгар каллиграфическим почерком вывел имя первого подозреваемого.

— Главный подозреваемый всегда бывает невиновен, — мрачно пошутил Ратушинский, — кажется, так случается во всех детективах.

— Но не в жизни, — возразил Дронго. — Здесь как раз все наоборот. И вообще преступления совершаются гораздо проще, чем об этом принято думать. На одного гениального преступника приходится сто дилетантов. Как на одного хорошего бизнесмена — тысяча неудачников.

— Намек понял, — кивнул Борис Алексеевич. — Кто еще вас интересует?

— Все остальные.

Моя жена — Майя Арчвадзе. По отцу она грузинка, по матери — еврейка. Это моя вторая жена. Мы женаты шесть лет. У Майи есть дочь от первого брака, которая учится в Париже. Должен сказать, что жену я подозреваю меньше всего. Ей это просто не нужно. И замуж она выходила за меня, а не за мои миллионы. Дело в том, что ее первый супруг умер восемь лет назад в девяносто третьем. К тому времени он успел сколотить состояние в несколько миллионов долларов, и Майя ни в чем не нуждалась. Кстати, она дважды отказывала мне, и только с третьего раза мне удалось убедить ее выйти за меня замуж. Я думаю, когда вы ее увидите, то все поймете. Она — потомок известного княжеского рода. Эта женщина абсолютно не способна на мелкую пакость. Она никогда не стала бы красть документы, чтобы причинить мне неприятности. Это не в ее стиле.

— У вас нет детей?

— У меня есть сын от первого брака. Ему уже четырнадцать, он живет с матерью, моей первой женой.

— Ваш сын навещает вас?

— Конечно. Но если вы думаете, что он мог украсть эти документы, то ошибаетесь. Он с матерью уехал за город, их не было в Москве несколько дней, включая и тот день, когда пропали документы.

— Нет, я спросил не поэтому. Я хотел узнать, какие отношения у вашей второй жены с вашим сыном?

— Самые хорошие. Она принимает его так, как будто он ее родной сын. Ни одного лишнего слова или жеста. Я же говорю, вам нужно с ней познакомиться. Она настоящая аристократка, и именно это привлекает в ней более всего.

— Она где-нибудь работает?

— Да. Как ни странно — работает. Я много раз предлагал ей бросить работу, тем более что получает она гроши. Но она не соглашается. Сейчас она — руководитель отдела в Институте мировой литературы. Готовит докторскую диссертацию. Ей кажется важным добиться успехов самой. Наверное, она так решила после смерти первого супруга.

— От чего он умер?

— Онкология. Проклятая болезнь. У них в семье многие от нее умирали. Был цветущий, красивый мужчина — и вдруг за полтора года превратился в старика. Она так много вынесла, уму непостижимо! Возила его в Америку, в Германию, в Израиль. Ничего не помогло. В последние дни он угасал на ее глазах. Она так измучилась.

— Вы были с ним знакомы?

— Да. И с ним, и с ней. Она мне всегда очень нравилась. Но я не позволял себе глупостей. А она тем более не одобрила бы моих вольностей. Это не та женщина. Пока мы официально не зарегистрировались, у нас не было никаких отношений. Поверьте мне, это так, хотя мы оба были уже достаточно взрослыми людьми. Когда мы поженились, мне было около сорока, а ей тридцать восемь. Ее дочери тогда было шестнадцать, а сейчас уже двадцать два года, и Майя говорит, что у девочки есть постоянный друг. Наверное, мы скоро станем дедушкой и бабушкой, — усмехнулся Ратушинский.

— Продолжайте, — попросил Дронго.

— Моя сестра Евгения Ратушинская, супругa Виталия. Она не стала менять нашу фамилию. Моя младшая сестра. По образованию — врач. Работает в научно-исследовательском институте. У них с Виталием растет дочь. Не представляю, как Женя терпит своего никчемного мужа. При ее амбициях рядом с ней должен был бы находиться какой-нибудь известный режиссер или политик, а не этот слюнтяй. Но так получилось, и теперь Евгения мучается с ним, пытаясь сделать из него человека. Женя на шесть лет моложе меня.

— Они часто бывают в вашем доме?

— Нет, не часто. Но в тот день мы собирались вместе пойти в театр. Женя приехала к нам, чтобы мы отправились туда вместе.

— Почему? — поинтересовался Дронго.

— Они не могли встретиться с вами у театра? Зачем нужно было приезжать к вам, чтобы затем поехать в театр?

— У Жени свои амбиции, — улыбнулся Ратушинский.

— Дело в том, что я вызвал оба своих «мерседеса», чтобы нас отвезли в театр, и Женя об этом знала. Ей хотелось продемонстрировать свое положение. Хотя у ее мужа тоже неплохая машина, но это не представительский «мерседес». Вообще-то, с нами должны были ехать соседи по дому, но у них оказались срочные дела, и я пригласил Женю.

— Они приехали непосредственно перед выездом?

— Нет, гораздо раньше. Часа за три. И где-то через полчаса приехала другая пара. Мы пили чай, скоро надо было ехать в театр, когда приехала моя секретарша.

— Не спешите, — попросил Дронго.