Олег Лукьянов - На одной далёкой планете

Посомневавшись немного, Бодяга открыл наугад книгу и увидел цветную картинку, на которой была изображена молодая женщина в длинном белом платье. Она держала в руках смешного голого человечка, который сосал у нее грудь. Женщина улыбалась, склонив к человечку красивое лицо, обрамленное светлыми волнистыми волосами. А на другой странице изображался мужественного вида человек, закованный в железный панцирь. Он стоял на одном колене и целовал меч, лежавший у него в руках. Бодяга полистал книгу еще немного. Он увидел большие парусные корабли, всадников на лошадях, дома затейливой архитектуры, каких не найти в Голубой Звезде, и многое другое. Не увидел только людей в звериных шкурах. Бодяге почему-то стало страшно. Он захлопнул книгу, швырнул ее в мусоросжигатель и только после этого вздохнул облегченно.

Такой удивительный и загадочный случай произошел в мегаполисе Голубая Звезда. Но вот что примечательно. Газеты и телевидение мегаполиса, жадные до сенсаций, ни словом не обмолвились о нем. Вы спросите почему? А потому, что в ходе расследования обнаружилось кое-что такое, о чем никак нельзя было знать широкой публике…

Тело Гаги Стекларуса поместили в морозильную камеру для сохранения, а дом тщательно обыскали. Роботы из БЗИГ, которые занимались расследованием, отлично знали свое дело. От их зорких глаз не могла укрыться ни одна стоящая хоть какого-нибудь внимания мелочь. В пробе воздуха, взятого из Красного Шкафа Гаги Стекларуса, они обнаружили крупицы пыли со странным запахом. Экспертиза установила, что это пыль от книг эпохи Тьмы, и указала приблизительно их число.

Второй, более глубокий анализ, произведенный на субатомном уровне, показал, что книги были взяты через несколько часов после смерти Стекларуса. Найти похитителя уже не составляло никакого труда. Микроуглубления от его ног, оставшиеся на коврах и пластмассовых дорожках, были видны вооруженному глазу робота-следопыта так же отчетливо, как следы на снегу. Они привели к дому Тита Бодяги.

Все эти сведения были добыты в течение одной ночи — той самой ночи, когда Тит Бодяга, уничтожив книги, спал сном праведника.

Вежливые роботы из БЗИГ не стали беспокоить Бодягу слишком рано. Они позволили ему как следует выспаться и позавтракать. И только после того, как Бодяга встал и оделся, в дверь позвонили…

Через полчаса перепуганный насмерть похититель сидел в одном из многочисленных кабинетов БЗИГ перед комиссией роботов и отвечал на вопросы.

Бодяга никогда раньше не имел дела с БЗИГ и смутно представлял себе возможности этой организации. Поэтому вел он себя очень наивно. Его ответы, вероятно, рассмешили бы роботов, умей они смеяться. На вопрос, приходилось ли ему видеть у Гаги Стекларуса книги эпохи Тьмы, Бодяга энергично замотал головой и заявил, что никогда таких книг он не видел и даже не представляет, как они выглядят. Тогда его спросили, что он делал вчера около Красного Шкафа Гаги Стекларуса вскоре после того, как роботы унесли его тело? Этот вопрос поверг в изумление Бодягу. Он заерзал на стуле, пытаясь сообразить, откуда роботы узнали, что он был у Красного Шкафа? Может быть, на испуг берут? Нет, нет, опять замотал головой Бодяга, это ошибка. Он и не думал заходить к Стекларусу. Зачем ему ходить к человеку, который умер?

— Вы обманываете нас, господин Бодяга, — сказал на это председатель комиссии — высокий робот в светло-фиолетовом фраке. — Вы ходили в Стекларусу, взяли у него книги — четырнадцать или пятнадцать томов.

Бодяга был сражен наповал.

— Что? Откуда вы знаете? — забормотал он. — Не брал я никаких книг.

Нервы его не выдержали, и он забился в истерике:

— Не брал! Не брал! Ничего вы не докажете!

Тут же робот нажал кнопку в столе, и сверху на голову Бодяге опустился аппарат, похожий на фен для сушки волос. И Бодяга успокоился. Ему стало легко и приятно.

— Поймите нас правильно, господин Бодяга, — сказал председатель комиссии, подключая мягкие обертоны к своему металлическому голосу, — мы стараемся для вас, людей, и вы просто обязаны нам помогать.

Бодяге стало еще приятнее. Ему понравился этот вежливый робот с нагрудным знаком на лацкане фрака. С легким сердцем он начал рассказывать, как было дело: откуда Гаги взял книги, как плохо они на него повлияли и как он, Тит Бодяга, уничтожил это зло. Только он не читал этих книг, нет, не читал!

— В чем конкретно проявилось дурное влияние книг на Стекларуса? — спросил робот.

— Ну… ругал все. Людей Элиты называл самодовольными болванами. Говорил… это… что люди стали хуже животных, что это позор, что разумными существами управляют машины.

— Еще что он говорил?

Робот нажал вторую кнопку, и в голове Бодяги наступила удивительная ясность. Он в подробностях вспомнил все свои разговоры с приятелем. Торопясь, как бы не забыть чего-нибудь, он принялся рассказывать.

…Да, Гаги Стекларус был очень необычный человек. Еще задолго до появления книг он удивлял Бодягу своим поведением. Такие иногда вопросы задавал, что специально будешь думать и не придумаешь. Как-то они стояли вдвоем в саду Гаги и смотрели сверху на город. Был праздничный вечер, карнавал, внизу кипело море огней и слышались звуки музыки, а наверху над ними черным блистающим шатром раскинулось звездное небо.

— Зачем все это? — спросил тогда Гаги, обводя рукой вокруг.

— Что «это?» — не понял Бодяга.

— Все: город, звезды. Зачем?

Бодяга не нашелся что ответить на столь странный вопрос, даже смысла его не понял.

А в другой раз Гаги ляпнул вдруг такое:

— Зачем хоминкубарии людей выращивают?

— Чтобы они жили, — ответил, подумав, Бодяга.

— Непонятно… Они же потом все равно умрут.

— Ну и что? Зато много удовольствий получат, пока будут жить.

— Все равно непонятно, — упрямо повторил Гаги. — Пока их не вырастили, они ведь не знают, что есть удовольствия, а вот когда будут жить, то будут знать, что умрут.

Бодяга подумал, что уж не повернулся ли в уме его приятель? Такие случаи хоть и редко, но бывали на Астре.

— И чего ты себе голову засоряешь всякой ерундой? — сказал Бодяга. — Пойдем-ка лучше в «Обжору», там у них есть одна фирменная штучка.

— Это ты… вы засоряете свои головы ерундой! — вспылил Гаги. — Вы все! Вам лучше было родиться животными!

Но подобные разговоры бывали у них раньше, а с прошлого года, после того как у Гаги появились книги, он перестал задавать Бодяге вопросы. Он как-то очень быстро переменился — стал молчаливым и мрачным. И так продолжалось несколько месяцев. А потом его словно прорвало, и он принялся все ругать. Незадолго до самоубийства он сказал Бодяге такое, что ему стало страшно.

— Попомни мои слова, Тит, — сказал он, — что когда-нибудь провалится к чертям в ад эта планета идиотов. Что-нибудь с ней да произойдет, потому что не для того существует человек в мироздании, чтобы только жрать да веселиться.