Миккель Биркегор - Тайна «Libri di Luca»

В качестве компенсации за то, что их данные фигурируют в картотеке Мухаммеда, все, кто значились там, время от времени получали от него какие-либо призы, которые он был не в состоянии продать или использовать, либо предложение приобрести с приличной скидкой кое-что из товаров, хранившихся у него на складе.

Наконец Мухаммед рывком освободился из объятий своего замечательного кресла и кивнул на дверь со словами:

— Что ж, ладно, давай покончим с этим.

Покинув квартиру и оказавшись под дождем, который и не думал утихать, они побежали к машине Йона.

— А что случилось с твоим «пежо»? — поинтересовался Йон по дороге к зданию суда.

— Наконец удалось от него избавиться. Правда, цену пришлось сбавить до ста тонн, хотя на самом деле можно было взять и все двести. — Мухаммед пожал плечами. — Думаешь, много желающих покупать тачку у чурки?

— Что ж, по-моему, все равно неплохой навар за час работы.

— Ну да, круто. Зато мне пришлось выкинуть два поддона с упаковками кукурузных хлопьев — кончился срок годности. Так что, можно сказать, практически в ноль вышел.

— И чем же ты теперь, несчастный, питаешься? — с усмешкой спросил Йон.

— Ну уж продуктов-то у меня завались. Две недели назад я выиграл пятьдесят готовых блюд от «Тулипа», [8] «Тулип» — известная датская фирма по производству колбасных изделий и фастфуда. так что на ужин у меня теперь вовсе не то, что нормальные люди привыкли лопать на завтрак.

Как и ожидалось, зал суда был переполнен. Публика состояла частью из друзей Мухаммеда, частью из коллег Йона и его прежних однокурсников, вместе с которыми он изучал юриспруденцию. На этой стадии рассмотрения дела все были в предвкушении заключительной процедуры — кульминации последних слушаний. Сами слушания протекали обыденно, без какого-либо особого энтузиазма с обеих сторон. Да и присяжные откровенно скучали. Решение по делу предстояло вынести усеченному составу жюри в количестве пяти человек, что вызывало у Йона легкое недовольство. Он чувствовал себя гораздо лучше, выступая перед полным составом жюри присяжных — непредвзятых и не знакомых ни лично с Йоном, ни с его прежними делами.

Прокурор был тощим, лысым человечком. Поминутно запинаясь, он прочел свою обвинительную речь, в общем-то довольно складно составленную, однако после нее уже ни у кого не осталось ни малейших сомнений в исходе дела. Никаких прямых доказательств он попросту не мог привести, а все его рассуждения и предположения по поводу якобы незаконной деятельности Мухаммеда звучали в лучшем случае достаточно сомнительно.

Когда настала наконец очередь Йона выступить со своим резюме, в зале воцарилась полная тишина. Он медленно поднялся с места и встал перед скамьей присяжных. Многие из коллег-адвокатов во время заключительной судебной процедуры предпочитали импровизировать, однако Йон был не из их числа. Его выступление было тщательно и разборчиво записано на листках, которые он держал в руках, и отклонялся он от заготовленного заранее текста крайне редко.

Йон начал читать, однако слушатели воспринимали то, что он произносил, вовсе не как чтение вслух записанного текста, а многие даже не замечали, что он постоянно обращается к своим бумагам. Данной иллюзии ему удавалось добиться с помощью сочетания различных изобретенных им самим технических приемов, которыми он со временем овладел в совершенстве. К примеру, текст был поделен таким образом, чтобы Йон мог использовать естественные речевые паузы для перевертывания страниц, а структура абзацев позволяла быстро отыскать нужное место, если в какой-либо момент ему требовалось оторвать глаза от записей. Он даже, на манер фокусника, изобрел особый метод поглядывать в листки тайком от публики, либо незаметно скосив взгляд, либо маскируя это специальными жестами.

Целью такой тщательной подготовки и постоянных обращений к тексту было то, что Йон, по мере чтения, имел возможность полностью сконцентрировать свое внимание на способе подачи материала. Хотя содержание и оставалось неизменным, он мог за счет варьирования интонации расцвечивать речь в зависимости от реакции публики: подчеркивать одни места и затушевывать другие, расставлять акценты так, как ему казалось нужным.

В тот первый и последний раз, когда он попытался объяснить одному из коллег принципы используемой им техники, он сравнил ее с работой дирижера. При этом музыкальным инструментом был он сам, а приемы и способы исполнения могли выбираться им в зависимости от надобности и ситуации точно так же, как дирижер может при желании изменить звучание музыкальной фразы. Коллега смотрел на него как на полоумного, и с тех пор Йон никогда даже не пытался рассказать кому-нибудь о своей методике или тем более обучить ей кого-то, хотя самого его она еще никогда не подводила.

Сработала она и на этот раз. Спустя совсем немного времени после начала речи адвоката всеобщее внимание оказалось накрепко приковано к нему. О настроении публики говорили довольное выражение лица друзей Мухаммеда и чуть заметные одобрительные кивки коллег Йона. Даже стоя спиной к залу, Йон ощущал их поддержку, как если бы был футболистом, игравшим на своем поле. Присяжные напряженно замерли, наклонившись вперед на стульях, от прежней их индифферентности не осталось и следа, глаза внимательно ловили каждый жест Йона. Зато прокурор все больше и больше съеживался в своем кресле, нервно перебирая лежащие перед ним бумаги. Поражение ясно читалось на его лице. Йон даже отважился с нескрываемой иронией отозваться о действиях полиции в этом деле, чем вызвал веселое оживление в зале.

Все окончилось как-то внезапно. Дочитав последнее предложение из своих записей, Йон несколько мгновений постоял молча, затем сложил бумаги и вернулся на адвокатское место, сопровождаемый дружными аплодисментами зала и голосом судьи, призывающего к порядку.

Клиент с восторгом похлопал его по плечу.

— Ну прямо вылитый Перри Мейсон, [9] Мейсон, Перри — блестящий адвокат, главный герой детективных романов Эрла С. Гарднера. — с улыбкой шепнул Мухаммед. Йон подмигнул ему в ответ, изо всех сил стараясь сохранять бесстрастный вид.

Присяжные удалились на совещание; публика понемногу начала покидать зал — медленно и нехотя, как школьники после интересной экскурсии. Обвинитель подошел к сопернику и с одобрительным кивком молча пожал ему руку. Мухаммед присоединился к своим ликующим друзьям, а Йон тем временем разобрал свои материалы и разложил их на две аккуратные стопки.

— Поздравляю, Кампелли, — раздался у него за спиной хриплый голос, и Йон почувствовал, как кто-то хлопнул его по плечу. Обернувшись, он оказался лицом к лицу с Франком Хальбеком — одним из владельцев адвокатской конторы, где он служил.