Любовь Романова - Аутист

Все окна были распахнуты, и по просторному светлому кабинету гулял запах цветущей черемухи. Она росла на школьном дворе. Ленивый сквозняк шевелил лепестки фиалок и ветви, усыпанные оранжевыми шариками мандаринов. Карликовые деревья в горшках успешно заменяли в гимназии «Новых рубежей» комнатные растения. Круглый год они плодоносили мелкими мячиками, такими скверными на вкус, что никому не приходило в голову на них покуситься. Если только, как на метательные снаряды. Нарвать втихаря и устроить перестрелку.

Наконец, историк выключил электронную доску и, сказав всем «до встречи», вышел из класса. За ним потянулись гимназисты. Через пять минут в кабинете остался только Фил и Архимед. Ника с Басей выскочили в школьный буфет, чтобы скрасить предстоящее заседание горячими булочками с соком.

— Ты домой не идешь? — Спросил Серега. Он верил, что Фил его понимает, только сказать ничего не может. Поэтому Архимед не редко задавал молчуну вопросы, не рассчитывая на ответ. Просто так.

Аутист, не спеша поднял голову, и уставился через темные стекла очков на своего одноклассника.

— Нет. Я хочу остаться. Не против?

Выражение лица Архимеда едва не заставило Фила сделать то, чего он не делал никогда в жизни — расхохотаться. Его одноклассник открыл рот. Закрыл. Сел на стул. Встал. Расстегнул верхнюю пуговицу голубой рубашки с коротким рукавом. И, наконец, выдавил:

— Ты чего, говорить научился?

— Так я и не разучивался.

— В смысле?

— Ну, повода просто не было. Говорить-то. Вот и молчал.

— Шутишь? — Архимел оседлал ближайший стул и оказался лицом к лицу с Филом.

— Почему шучу? Анекдот про Эйнштейна знаешь? Он до трех лет не разговаривал. Однажды на званом ужине официант по ошибке положил ему нож слева, а вилку справа. Гений потребовал поменять их местами.

— А когда его спросили, почему он так долго молчал, Эйнштейн ответил: «Раньше все было правильно!» И причем здесь этот бородатый анекдот?

— Раньше все было правильно.

Серега хмуро посмотрел на Фила. Из-под слишком темных для его светлой шевелюры бровей.

— То есть, ты молчал потому, что так было удобнее? А мы, значит, как идиоты…

— Нет. Молчал потому, что не мог говорить. Серег, давай я сейчас не буду ничего объяснять? Потом. Чуть позже. Когда остальные вернутся. Понимаешь, самоубийц должно было быть не двое, а трое. Настя Аршинова тоже вчера пыталась покончить с собой. Спрыгнуть с шестнадцатого этажа. Полвторого дня. Догоняешь?

— И ты…

— Я был там. С ней все в порядке. Родители присматривают. Но она… Короче, нужно скорее во всем этом разобраться.

Архимед не успел ответить. В класс ввалились Ника с Басей, неся на пластиковой тарелке горку круглых булочек, издалека похожих на спелые персики, и литровый пакет апельсинового сока.

— Ты с нами, Фил? — Словно в шутку, бросила Ника.

— Да, с нами.

На слова Сереги девушка пожала острыми плечами. С нами, так с нами. Ей-то какое дело? Раз Серега сказал, значит, так надо.

Учителя считали главным талантом Архимеда — его способность к физике. Он запросто решал задачи, над которыми ломали голову студенты четвертого курса МИФИ, и не занимал на всероссийских олимпиадах ниже второго места. Сверстники же уважали его за умение быть главным. Он командовал не навязчиво, без надрыва. Просто говорил, как надо — и все соглашались. Ни одно решение в классе не считалось окончательным, пока Серега не соберет лоб в гармошку и не кажет: «Принято!». А еще он был зачинщиком всех школьных КВНов, чемпионатов по компьютерным стратегиям, поездок за город и отчаянных авантюр. Например, приведение Михаила Ломоносова, гулявшее с месяц назад по ночным коридорам гимназии, принадлежало авторству Архимеда. К счастью для него, учителя об этом не догадывались.

— Тоже бери! — Сказала Ника Филу, ставя тарелку на стол.

— Спасибо, — Ответил тот.

Пакет с соком выпал из Басиных рук и шлепнулся на пол. Ника, моргая густо подведенными глазами, медленно села на колени Сереги. Правда, тут же вскочила, как ужаленная, и залилась свекольным румянцем.

«Влюблена, — машинально отметил Фил. — Но скрывает».

Он выбрал булочку попузатее и откусил от нее едва не половину. Организм после пытки под яблоней требовал пополнения запаса горючего.

— А сок можно? — Нахально спросил аутист.

— На, — Пискнул Бася, заворожено наблюдая за его трапезой.

— Премного благодарен!

— Все, хватит! — Архимед решительно хлопнул ладонью по столешнице. — Выкладывай. Мы слушаем. Что с тобой случилось, и как это связано с Аршиновой?

— Дай дофую! — Возмутился Фил.

— Потом! — По части отбирания булочек у Архимеда было куда больше опыта, чем у его нелюдимого одноклассника. Поэтому недоеденный сдобный персик мгновенно телепортровал на тарелку. Фил обреченно вздохнул и принялся рассказывать.

Подаренные Серебристым Псом способности давали одно серьезное преимущество — они безошибочно подсказывали, кому можно доверять, а кому нет. Сереге, Басе и Нике было можно. Даже нужно. С ними Фил куда быстрее во всем разберется и спасет Настю. Это казалось ясным, как закон Архимеда. Не Архимеда, сидевшего напротив, а того, который сумел определить, из чистого ли золота сделана корона тирана Сиракуз.

Рассказ Фила сопровождался Басиными возгласами «Фигасе!» и Никиными «Ой, мама!». Когда речь зашла о Серебристым Псе, Серега не выдержал.

— Врешь!

Тогда Фил снял очки и уставился на него разноцветными глазами. Правым — зеленым, левым — синим.

— Не вру!

— Это не линзы! — Заявила опытная Ника.

Сама она перебрала весь ассортимент московских оптик. В каких только линзах Ника не являлась на уроки. В желтых, с вертикальными зрачками; в красных, как у альбиноса; в белых, делавших ее похожей то ли на зомби, то ли на пришельца с враждебной планеты.

Эксперименты Ники чуть не стали причиной инфаркта пожилой математички. Увидев свою ученицу с глазами, лишенными радужек, она схватилась за валидол и полетела к директору гимназии. Алевтина Павловна, засуженный педагог России, профессор математики и член Российской Академии наук, потребовала, чтобы тот, не медля, подписал приказ, запрещающий ученикам являться на занятия в цветных линзах. Иначе, она уходит на пенсию. Эдуард Венедиктович, будучи большим либералом, долго сопротивлялся. Говорил о свободе выбора подрастающего поколения и современной модели воспитания. Но стоило ему один раз взглянуть на белоглазую Нику с неровно подстриженной копной черных волос, как приказ оказался тут же подписанным и вывешенным на главной странице школьного сайта.

Фил подробно пересказал события последних двух дней. Умолчал только о настоящих свойствах Серебристого пса. Версия звучала так: «Фигурка снимает аутизм». Ничего больше. Пока подарок Насти болтается у него на шее — он нормальный человек. Фил прекрасно понимал: вряд ли кому-то из них будет приятно чувствовать себя открытым файлом. Сомнение, страх, радость, любовь, ненависть — все в свободном доступе.