Джаспер Ффорде - Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра

Я усадила миссис Ухти-Тухти за стол. Хотя она, император Зарк и Брэдшоу остались руководить беллетрицией в мое отсутствие, ни один из них не обладал лидерскими качествами, необходимыми для данной работы. А пока Совет жанров отказывается рассматривать мое отсутствие иначе как «отпуск по семейным обстоятельствам», нового Глашатая на мое место не изберут.

— Что стряслось? — спросила я.

— О, мисс Нонетот! — всхлипнула она, и иголки у нее на спинке встали дыбом от смущения. — Пожалуйста, возвращайтесь!

— У меня здесь куча дел, — напомнила я. — Вы же все в курсе!

— Я понимаю, — вздохнула она. — Но император Зарк взбеленился, когда я попросила его повременить с завоеванием Вселенной и уделить больше времени беллетриции, Красная Королева не желает заниматься ничем из написанного после тысяча восемьсот шестьдесят седьмого года, а Вернхэм Дин занят в последнем романе Дафны Фаркитт. Командор Брэдшоу с головой ушел в свои дела, и в итоге мне приходится отдуваться за всех… А нынче утром кто-то поставил мне на стол миску молока с хлебом!

— Наверное, просто пошутили.

— Мне было не смешно, — возмущенно ответила миссис Ухти-Тухти.

— А кстати, — сказала я, пораженная внезапной мыслью, — вам не удалось разузнать, из какой книги сбежал Хоули Ган?

— Боюсь, что нет. В настоящее время Кот прочесывает все неопубликованные романы в Кладезе Погибших Сюжетов, но это займет некоторое время. Сами знаете, какой хаос там царит.

— Еще бы не знать, — вздохнула я, со смешанным чувством теплоты и облегчения подумав о моем покинутом жилье в неопубликованной книге.

Кладезь — место, где собирают книги, где сюжетные конструкторы создают истории, которые авторы полагают плодом своего воображения. Там нередко можно с изрядной скидкой купить завершение главы, а глаголы вообще идут на вес. Странное местечко, честно говоря.

— Ладно, — сказала я наконец. — Лучше расскажите мне, что там сейчас творится.

— Ну, например, — сказала миссис Ухти-Тухти, пересчитывая иголочки на запястье, — нынче утром по Книгомирью прокатился слух о возможных изменениях в законе об авторском праве.

— Не знаю, откуда пошли эти слухи, — устало произнесла я. — Что-нибудь подтвердилось?

— Да ничего.

Данная проблема служила у обитателей Книгомирья постоянным предметом разговоров. Перспектива превращения в Общественное достояние всегда пугала книжных персонажей, и даже при помощи групп поддержки и курсов переобучения, созданных специально для смягчения удара, «нарративный климакс» требовал времени для привыкания. Сложность заключалась в том, что закон об авторском праве в разных странах не одинаков, и порой на одном рынке персонажи являются Общественным достоянием, а на другом — нет. К тому же всегда сохраняется вероятность изменения закона, и персонажи, привыкшие к статусу Общественного достояния, рискуют снова оказаться под охраной авторского права и наоборот. Волнения в Книгомирье по этому поводу всегда близки к точке кипения: довольно одной искры, чтобы вспыхнул бунт.

— Значит, все в порядке?

— Вполне.

— Хорошо. Дальше?

— «Старбакс» хочет открыть еще одну кофейню в романах серии «Братья Харди». [41] «Братья Харди» — детские детективные романы Франклина Диксона.

— Еще одну? — с некоторым удивлением переспросила я. — Их ведь там и так уже шестнадцать. Сколько кофе, по их мнению, способен выпить человек? Скажите им, пусть открывают еще одну в «Миссис Даллоуэй» [42] «Миссис Даллоуэй» — нашумевший роман Вирджинии Вульф, история обычного дня обычной женщины. и две в «Веке разума». [43] «Век разума» — трактат Томаса Пейна (1737–1809), публициста, участника революционного движения в США, Англии и Франции, возглавлявшего левое крыло американского Просвещения. (Прим. ред.) И хватит с них. Что еще?

— Портному из Глостера [44] «Портной из Глостера» — рождественская сказка Беатрис Поттер. нужно три ярда тесьмы из вишневого шелка, чтобы дошить камзол мэру, но он простудился и не может выйти из дому.

— А мы ему что, служба доставки? Пусть пошлет своего кота, Симпкина.

— Ладно.

Повисла пауза.

— Но вы ведь проделали весь этот путь не затем, чтобы пересказать очередные страшилки про Гана, пожаловаться на панику по поводу авторских прав и нехватку вишневого шелка.

Миссис Ухти-Тухти подняла глаза и вздохнула.

— С «Гамлетом» неладно.

— Знаю. Но сейчас он помогает моей маме. Через несколько дней пришлю его назад.

— Тут все так запуталось. — Ежиха нервно фыркнула. — Мне кажется, будет лучше, если вы задержите его здесь подольше.

— Что стряслось? — с подозрением спросила я.

— Я не виновата! — Она расплакалась и полезла в карман за платочком. — Я думала, запрос Отдела внутренней регулировки сюжета касался исправления природных аномалий! Все эти смерти в саду, затем зима, потом сразу цветы…

— Что стряслось? — повторила я.

На миссис Ухти-Тухти больно было смотреть.

— Понимаете, в «Гамлете» и так все ворчали, когда у Розенкранца и Гильденстерна появилась собственная пьеса… [45] Имеется в виду пьеса Томаса Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы».

— Ну?

— Как только вы уехали, Офелия в отсутствие Гамлета предприняла coup d'etat. [46] Государственный переворот (фр.) . Она выписала из Лэмовского Шекспира [47] Лэмовский Шекспир — первые прозаические пересказы шекспировских пьес для детей, осуществленные Чарлзом и Мэри Лэм в XVIII в. (Прим. ред.) Гамлета Б-6 и уговорила его переиграть некоторые ключевые сцены в ее пользу.

— И?

— «Гамлета» переименовали в «Трагедию о прекрасной Офелии, доведенной до безумия жестоким Гамлетом, принцем датским».

— Вечно она что-то мутит. Ну я ей устрою! Велите ей вернуться к прежнему сюжету, а не то охнуть не успеет, как пойдет по обвинению во вторжении в повествование второго класса!

— Мы пытались, но тут из Парижа вернулся Лаэрт и поддержал мятеж. Вместе они внесли еще больше изменений и назвали пьесу «Трагедией о благородном Лаэрте, который мстит за свою сестру, прекрасную Офелию, доведенную до безумия жестоким и кровожадным Гамлетом, принцем датским».

Я запустила пятерню в остатки своей шевелюры.

— Тогда… арестуйте обоих.

— Поздно. Их папаша Полоний впал в настроение «была не была» и присоединился к бунту. Он тоже добавил свои поправки, и семейка перекрестила всю историю в «Трагедию о мудром и вовсе не занудном Полонии, отце благородного Лаэрта, который мстит за свою сестру, прекрасную Офелию, доведенную до безумия жестоким, кровожадным и отвратительно непочтительным Гамлетом, принцем датским».

— И как оно?

— С Полонием-то? Очень… многословно. Конечно, можно их всех списать, — продолжала миссис Ухти-Тухти, — но замена стольких ведущих персонажей одним махом приведет к необратимым повреждениям текста! Меньше всего нам нужно, чтобы Гамлет сейчас вернулся и сунул палку в это… ну, вы сами знаете, как он выходит из себя, стоит кому-нибудь только помыслить о малейшем изменении в тексте.