Дэниел Худ - Дракон Фануил

— Ваши познания о человеческой природе меркнут в свете перспективы провести несколько лет гребцом на галере.

— Если вы не вернетесь от Марциуса, то я лично обыщу каждую галеру, прежде чем выпустить ее из Саузварка, — бодро отозвался Кессиас. — Клянусь.

Лайам невесело рассмеялся.

— А потом от всего сердца пожелаете мне приятного путешествия. Но заняться этим, видимо, все же придется. Я пойду к нему завтра. А что будете делать вы?

— Поскольку вы больше не можете заявиться к Виеску, не обрядившись каким-нибудь клоуном, я займусь им сам и, скорее всего, приставлю к нему своего человека — для слежки. Возможно, мы таким образом выясним, не наставляет ли он вечерами какую-нибудь заблудшую грешницу на истинный путь.

Они еще говорили какое-то время, в основном о Марциусе, а потом Лайам предоставил Кессиасу право рассчитаться за трапезу. Ему ведь как-никак в ближайшем времени предстоит встреча с убийцей, а эдил пока что ничем не рискует. Кессиас расхохотался, а Лайам покинул таверну и зашагал домой.

На этот раз, в отличие от вчерашнего дня, сон медлить не стал. Точнее говоря, Лайам был готов погрузиться в дремоту, как только он растянулся на тюфяке. Но ему хотелось кое-что обдумать, и потому он продолжал бодрствовать, закинув руки за голову и глядя на изъеденные жуками и временем потолочные балки.

Если взвесить все, то прошедший день никак нельзя было назвать неудачным. Визит к Виеску подкинул Лайаму новую версию убийства старого мага. Мысль о том, что в дело может быть замешана женщина, показалась Лайаму весьма увлекательной, хотя ему трудно было представить Тарквина — в его-то возрасте! — в роли коварного обольстителя. Лайама вновь посетило смутное воспоминание о юном создании, выпорхнувшем некогда из дома Тарквина, и некоторое время Лайам усиленно размышлял.

Затем он вздохнул и распрощался с этой идеей, решив, что она все же малоправдоподобна. Куда важнее обдумать вопрос о партнерстве с эдилом: оно сулило Лайаму множество выгод, а его шансы отыскать убийцу Тарквина возрастали в несчетное количество раз. Эдил оказался куда более проницательным человеком, чем многие чиновники подобного ранга. А еще Лайам понимал, что Кессиас куда лучше осведомлен о жителях Саузварка, чем та же леди Неквер.

«Удача опять со мной», — подумал Лайам.

Да, союз складывался просто отменный. Отметив это, Лайам принялся думать об Анкусе Марциусе — торговце, который выходил в подозреваемые номер один. Итак, что ему, со слов Кессиаса, известно? Что Марциус занимает высокое положение и не очень-то чистоплотен в делах — как в торговых, так уж, наверное, и в личных. Лайам решил, что такой человек должен считать себя скорее князем торговли, чем обычным купцом. Корабль, который налетел на Клыки, был у него далеко не единственным, однако ходили слухи, что он воспринял это кораблекрушение как личное оскорбление и даже стал забрасывать местные храмы угрожающими письмами, требуя, чтобы их служители более ревностно молились о процветании его коммерции.

Лайам улыбнулся в темноте, — его позабавила заносчивость этого типа, — он подумал, что если уж Марциус такого высокого мнения о себе, то ему, возможно, и вправду будет несложно разыграть перед ним недотепу-ученого, мыкающегося в поисках нового места.

Но тем не менее Лайам отнюдь не был уверен, что извлечет какую-нибудь пользу из завтрашнего визита — разве что ему удастся каким-нибудь образом задеть Марциуса за живое.

Возможно, в этом ему мог бы помочь Фануил. Может быть, он знает какое-нибудь хитрое заклинание…

Не удержавшись, Лайам широко зевнул, повернулся на другой бок и начал понемногу засыпать, думая о дракончике. Интересно, почему Фануил так сильно хочет отыскать убийцу Тарквина? Если бы мелкий уродец был опечален, разгневан или скрипел зубами от ярости, взывая к отмщению, это выглядело бы вполне естественно. Но Фануил не выказывал никаких чувств вообще. Он просто размеренно двигался к какой-то неведомой цели.

Ночью Лайаму приснился сон, который в юности часто его донимал. Он опять стоял и беспомощно наблюдал, как войско враждебного лорда выжигает дотла поместье его отца. Но почему-то на этот раз пылало заведение госпожи Доркас, хотя логика ночного кошмара настаивала, что это — отцовский замок. А надо всем этим ужасом среди дыма и пламени метался, словно безумный, миниатюрный дракон, делающийся постепенно все больше и больше, пока не стал столь же огромным, как любой из его огнедышащих братьев.

Проснувшись от дробного стука капель, Лайам стряхнул с себя наваждение.

— Я думал, что это уже позади, — пробормотал он, выпрастываясь из-под теплого одеяла, чтобы встретить дождливый, унылый день.

«Это было неразумно — вступать в сговор с эдилом», — укорил Фануил, когда Лайам принес ему с кухни утреннюю порцию мяса. Лайам, промокший до нитки, раздраженно огрызнулся в ответ:

— А что еще оставалось делать? Иначе он стал бы совать мне палки в колеса. Он вовсе не так глуп, как кажется с виду, — да ты ведь и сам знаешь!

«Да, я знаю».

Раздраженно отряхивая плащ, Лайам продолжал:

— Кроме того, мне все равно пришлось бы с ним говорить — после того, как все бы выяснилось, — разве нет? Или, может быть, ты отправил меня разыскивать убийцу Тарквина исключительно ради удовлетворения своего любопытства? Правосудие должно свершиться — разве не так?

На этот раз мысль дракона сформировалась не сразу.

«Я это… до конца… не продумал».

— Ну, а я продумал и продолжаю думать, что говорить с эдилом пришлось бы в любом случае. И еще я думаю, что его помощь сильно увеличивает мой шанс на успех. Кроме того, я уже с ним столковался, так что не вижу смысла об этом спорить.

Дракончик не отозвался. Он лежал на столе, по-птичьи расклевывая принесенное мясо. Лайам попытался выкрутить плащ, потом сдался и повесил его на край ближней полки — сохнуть.

— Раз уж ты так любишь давать советы, — сказал Лайам, — может, подкинешь какую-нибудь идею насчет того, как мне охмурить Марциуса? Хотя бы настолько, чтобы он не сразу выгнал меня?

В его сознании отчетливо возник знак вопроса.

— Ну, не знаю, — может, существует какое-нибудь заклинание, которое помогает входить в доверие к людям. Или, скажем, — какое-то приворотное зелье, заставляющее людей бросаться на шею первому встречному и выкладывать, что у них на душе…

«Я знаю очень мало заклинаний, и среди них ничего подобного нет».

— Я пошутил, — уныло сказал Лайам. — Тогда нет ли у тебя каких-нибудь практических мыслей по этому поводу?

«Я не уверен, что Марциус — тот, кто нам нужен».

— Фануил, я и сам в том не очень уверен, но розыск необходимо вести в определенном порядке. Иначе я мог бы просто нанять глашатаев и отправить их по городу с объявлением, что я прошу убийцу ровно в полдень явиться на главную площадь.