Светлана Чехонадская - Саваоф

Алехан прошел по коридору с сумкой. Хлопнула входная дверь. Я нажала кнопку телефона.

— Привет! — радостно сказала Марианна. — Ты уже не на работе?

— Уже нет.

— Отгадай: кто у меня сегодня ночевал?

— Гергиев.

— Несложный вопрос, правда?

— Как вчера посидели?

— Такой шикарный ресторан! Боже мой! Как я отвыкла от всего этого с моим ублюдком! Одна печаль: платье мое было не в масть. Там дамы в таких туалетах! Правда, Сергей сказал, что это проститутки.

— Его зовут Сергей?

— Смешное имя? Старое... В общем, я потрясена. Вот люди живут! Сволочи... — Она вздохнула. Но не очень печально, видимо, памятуя об отступных. — Там были омары, была икра, шампанское. Еще мы ели клубнику, она вся горела, ну, на ней была карамельная клетка, она так плавилась... Это недалеко от дома Елены с Антоном. Жаль, конечно, что тебя не было. Ну, это я вру. Спасибо тебе. Мне кажется, если бы ты была, он бы ко мне не поехал, постеснялся бы. Слушай, какой жених! Но боюсь, не обломится. Я не очень везучая... Точнее, везучая, но не настолько. И насчет внешности моей... Я вчера посмотрела, какие бабы бывают! Я себе дала слово: как только получу отступные, сразу половину потрачу на операцию. Во-первых, удлиню ноги. Какие там были ноги в ресторане!

— Бараньи?

— Это у тебя бараньи, овца. А у них человечьи. Ну, где-то метра полтора ноги! Ни одного волоска, смуглые, ровные, ногти сейчас какие-то новые делают — невероятной красоты!

— У тебя тоже красивые.

— Это прошлый век! А зубы! Какие бабы, ты не представляешь! Нет, чтобы такого мужика заарканить, нужно серьезно над собой поработать... Какой мужик!

— Поразил в постели?

— Да это дело десятое. Хотя и в постели нормальный. Но он же богатый! Ему вообще позволительно быть импотентом после счета, который он оплатил в этом ресторане. А он еще и не импотент. Представляешь! И не женатый.

«Может, и у меня все получится? — подумала я. — Или сегодняшнее заступничество Лица и есть предел моей везучести?»

— Слушаешь?

— Да, — сказала я.

— А чего молчишь? — В голосе Марианны послышалось подозрение.

— Именно потому, что слушаю. И потому что убита, раздавлена. Завидую. Испытываю сильную злобу.

— Правильно... Приятно слышать. Но если честно, я опасаюсь, что он сорвется с крючка... Как-то так формально чмокнул меня утром. И все удивляется, что грудь твердая... Может, вынуть протезы, если у него такой бзик? Станет на два размера меньше, зато мягкая.

— Дряблая, — напомнила я.

— Это у тебя дряблая. А у меня в роду грудь у всех до старости стоит.

— Даже у мужчин?

Она засмеялась.

— Ты чего-то смурная!

— На работе неприятности.

— Ой, что я тебе сейчас расскажу! — завопила она на всю кухню. Я даже отодвинула руку с трубкой от уха. — Он же один из крупнейших акционеров вашего гадюшника!

— В каком смысле?

— Владелец твоей корпорации!

— Не болтай. Наш владелец — гермафродит.

— Вот-вот, он так и говорил: только гермафродит может там штаны протирать. Ваш гермафродит — тоже владелец. Как и родители Гергиева. Поэтому все твои неприятности скоро закончатся. Я ему вчера сказала: «Что вы привязались к человеку? Она хорошая баба! Честная! Придурковатая немного, но кто без недостатков? Пусть тот бросит в нее камень!» Он говорит: «А какие неприятности? Все ведь закончилось». Наивный парень, правда? Они там сидят у себя наверху и даже не подозревают, сколько сволочей посажено вам нервы мотать... Ты со мной по-человечески поступила — отошла в сторону. Я тебя отблагодарила. Помни об этом!

— Ты думаешь, он поможет? — спросила я. На телефоне зазвонила другая линия. «Следователь» — сообщил экран. Я нажала ожидание.

— Да! Он возмутился, при мне кому-то позвонил. Сказал: «Я же просил! Специально напоминал! Это даже не обсуждается!» Эх... — Голос Марианны погрустнел. — Не может быть таких классных женихов. Наверное, у него есть тайный недостаток.

— СПИД?

— Дура! Типун тебе! — испугалась она. — Что-нибудь поменьше.

— Педофилия?

— Ну, что-то вроде этого... Сказал, что детей любит. Поэтому ему не нравится искусственная грудь. Тебе что, кто-то звонит?

— Да. С работы. Я тебе перезвоню, ладно?

Я перешла на вторую линию.

— С кем вы говорили? — сразу спросил он и, поразмышляв секунду, добавил: — Здрасьте.

— С Марианной.

Он весело присвистнул.

— Обо мне?.. Я вчера выпил лишнего.

— Все было прилично. Вы ничего плохого не сделали.

— Я не в этом смысле.

— Вас зовут Сергей?

— Да.

— Сергей, это вы... заступились за меня перед нашим главным?

— Мой отец.

— Я даже не знаю, что сказать...

— А ничего и не говорите. Я не сделал ничего особенного: вы действительно не называли пароли, а оклеветали себя от отчаянья. А Горик... Во-первых, я тоже не смог бы уволить человека в его положении. И во-вторых, я, как и вы, не очень верю, что это сделал он.

— Но это немыслимо: такое великодушие.

— Не думал, что вы любите такие красивые слова. — По голосу было слышно, что он улыбается.

Наверное, такая улыбка — это все, что было нужно мне для того, чтобы сорваться. Не равнодушный взгляд Бориса, мечтающего о моей должности, не злое шипение человека-змеи и даже не подлость, совершенная собственным мужем, — а просто улыбка, которой даже не видишь. В общем, я заплакала. Потом нажала кнопку отбоя и заревела в голос.

Минуты через три в дверь позвонили.

«Алехан! — подумала я, вытирая сопли. — Отошел, придурочный. А я вся зареванная. Ужасно. Он подумает, что это из-за него! Но если не открыть — испугается и вызовет полицию».

Я вышла в коридор и открыла дверь, отворачиваясь.

— Я так и думал! — воскликнул Гергиев. — Вы плачете! Ваш гермафродит рассказал отцу, что вас уже увольняли, когда он пришел. Между прочим, жалко, что не уволили. Гермафродит не любит, когда ему что-то препятствует. Он бы заставил их прийти к вам домой с цветами!

— Не врите, ради бога! — попросила я, продолжая плакать.

— Честное слово! Мне можно войти?

— Откуда вы здесь?

— Проезжал мимо... Смотрю, ваш дом... Дай, думаю, напрошусь на чай. Сидел в машине, набирался смелости... Вдруг выходит ваш муж с чемоданом. Куда это он на ночь глядя?

— Мы с ним поссорились.

Следователь снова присвистнул, не прекращая своего неуклонного движения в сторону комнаты.

— Как романтично! Сейчас это редко бывает — ссоры. Чуть что, люди просто расходятся, чтобы не трепать нервы. Жизнь одна... Но мне кажется, в супружеских ссорах есть своя прелесть. Так вы из-за этого плачете? Нашли сокровище!

— Вам не понять.

Он был уже на диване.

— Почему не понять? Мои родители прожили вместе всю жизнь. Вот вы гордитесь своим десятилетним супружеским стажем, а у них он сорокалетний.

— Они подали заявку в Книгу рекордов Гиннеса?