Кохэй Кадоно - Бугипоп возвращается. Против Мыслителя: Знаки (часть 1)

Вполне возможно, то, что мы называем Мыслью, на 99% - Имитация. Реален лишь 1%. Проблема в том, что этот 1% является ни чем иным, как Злом.

- Кирима Сэйити (против Мыслителя)

Прелюдия

Одним холодным снежным мартовским днём девочка поднялась по лестнице старшей школы нашей префектуры, Академии Синьё, и спрыгнула с крыши. Её звали Минахоси Суйко. Ей было всего семнадцать.

- Марико-сан, что тебе нравится больше всего? – внезапно спросила она меня однажды, когда ещё была жива.

Не придавая её словам большого значения, я назвала имя популярной поп-звезды.

- Хмм… Правда?

- Да. Он классный, - небрежно сказала я.

Суйко-сан глубоко вдохнула, подняла лицо к солнцу и начала свистеть.

Наша школа находится высоко в горах, и большинство учащихся добираются туда и обратно на автобусе. Но в тот день мы с Суйко-сан решили пройтись до дома пешком, и все улицы были в нашем распоряжении.

Она насвистывала одну очень популярную песню этой поп-звезды. Суйко-сан здорово свистела. Она создавала удивительно красивую мелодию, которая звучала гораздо лучше оригинала. Когда она закончила, мне оставалось только поаплодировать.

- Невероятно! Суйко, это было действительно здорово!

- Нет. Если тебе и понравилось, то только потому, что песня нравилась тебе раньше.

Она была одной из тех, кто говорит совершенно спокойно о любых драматических вещах.

- Думаю, тебе стоит попробовать развить свой талант. Ты играешь на каком-нибудь музыкальном инструменте?

- Нет, только слушаю.

- Тогда у тебя должен быть абсолютный слух или что-то типа того. Это так здорово! А что ты обычно слушаешь?

- Ерунду, которую даже никто не знает.

- Например?

- Мм, например... - Она глубоко вдохнула и начала напевать совсем другую мелодию.

На этот раз это было скорее гудение, нежели свист, словно она играла на волшебном инструменте, который мог воспроизвести любую мелодию.

- !.. – Слушая её, я была настолько поражена, что затаила дыхание.

Эта песня не шла ни в какое сравнение с первой. Я чувствовала резонанс в груди, вибрацию в сердце, от которой становилось неожиданно грустно. Странная мелодия – ритмичная и одновременно такая сильная.

Когда она закончила, я даже не смогла ей похлопать. Я была настолько потрясена, что в глазах стояли слёзы.

- …Что случилось? Тебе не понравилось?

- Нет… Не в этом дело! Это было так… так… ах, я просто не знаю, что сказать. Словно та музыка, которую я слушаю, всего лишь имитация настоящей…

- Кажется, тебе понравилась эта песня.

- С-со мной такого ещё не было. Когда я услышала, как ты её поёшь, возникло такое ощущение, словно… первый раз почувствовала, что значит полюбить песню. И это не что-нибудь попсовое или модное! – возбуждённо воскликнула я.

- Это хорошо, - сказала Суйко-сан, улыбнувшись. На фоне красного вечернего неба она была также прекрасна, как её песня, если не больше. Казалось, передо мной возник силуэт богини.

- Что это была за песня? - спросила я.

Она захихикала. – Не будешь смеяться?

- Почему я должна смеяться?

- Это произведение называется Саломия . Оно из балета.

- И что в этом необычного?

- Композитор Ифукубэ Акира [1] Ифукубэ Акира (31 мая 1914 - 2006) считается, ни много ни мало, величайшим и любимейшим композитором Toho. Прежде всего, известен своей работой в серии фильмов Годзилла , которой посвятил десять лет . .

- Кто?

- Он известен своей музыкой, которую пишет для фильмов ужасов, - сказала Суйко-сан, приложив руку ко рту. Её плечи затрепетали, словно она смеялась.

Женщины, которые так делают, заставляют моё сердце биться чаще. Сама я, как мне кажется, никогда не смогу так естественно смеяться. Нет, я не знаю больше никого, кто смеялся бы столь красиво или столь безгранично, как она.

Но ей оставалось жить недолго среди нас.

Я не понимаю. Зачем такой девочке нужно было себя убивать?

Говорят, она даже записки не оставила. Мы не знаем, страдала ли она от чего-нибудь, что могло бы её довести до такого, или просто пыталась что-то доказать.

Но я хочу знать. Я должна узнать.

По правде говоря, я не могу сказать, что мы с ней были близки.

Но в те редкие дни, когда мы оставались одни, она всегда разговаривала со мной откровенно. Это был как раз тот случай.

И всё же, она, вне всякого сомнения, была самым реальным человеком со своей точкой зрения из всех, кого я встречала. Об остальных я такого сказать не могу. Все просто имитировали кого-то другого, безнадёжно пытаясь делать вид, что это их истинная сущность. Все они были фальшивками.

Поэтому я думаю, что за её суицидом что-то скрывается.

Вот почему я последовала за ней.

Имитация ли это? Возможно.

Как печально, я ведь даже не знаю, люблю ли её на самом деле. Какая ирония; моя жизнь стремится к концу, а я ничего не понимаю.

***

Комия Марико поднялась на крышу школы, составив в голове предсмертную записку, но не написав её.

Небо было тёмным.

Солнце уже давно село, последние едва различимые отблески угасали.

- Суйко-сан…

Она посмотрела через край.

Внизу она ещё могла видеть белую линию, очерчивающую контур, где когда-то лежало тело Минахоси Суйко. Мир вокруг неё практически погрузился во тьму, был виден лишь свет этой линии, которая всё приближалась.

Она сглотнула.

В голове вспыхнуло то, что когда-то ей сказала Минахоси Суйко.

- Марико-сан, никакое решение в этом мире не является правильным. Птицы иногда ненавидят небо, а в апреле иногда падает снег. Всё относительно, ничто не "противоестественно".

Я подумала, что это значит?

Возможно, я пойму, если перелезу через ограду!..

Белая линия двигалась, призывая её. Это была иллюзия, но зов выглядел настолько натурально, что Марико казалось это естественным.

Для неё не существовало другого логического пути, кроме как прыгнуть. Внутри росло возбуждение. Тело дрожало, но не от страха – нет, это было волнение.

- Суйко-сан!..

Комия Марико уже схватилась за ограду, готовая забраться на неё.

Но за спиной раздался голос.

- Ты хочешь последовать за Минахоси Суйко? Ты не сможешь. Это невозможно.

Голос был странным… парня и девушки одновременно и в то же время не похожий ни на один из них.

- ?! – Марико в удивлении обернулась.

Он сидел на другом краю крыши, скрытый во тьме. Трубообразная чёрная шляпа наполовину закрывала глаза. Он был укутан в чёрный плащ с заклёпками. Губы, в противовес белому лицу, были накрашены чёрной помадой.

- Если ты сейчас прыгнешь, ты не попадёшь туда, куда попала она, - спокойно сказал он.

- Т-ты?.. – произнесла Марико. Она содрогнулась, но не потому, что не знала, кто это. Напротив, она знала о нём всё. В школе о нём говорили все девочки.