Пип Баллантайн - Министерство особых происшествий

— Вы имеете в виду, когда у клиента в кармане лежат такие замечательные часы с боем? — Десятилетний Эрик, который был, наверное, лучшим карманником во всем Ист-Энде, посмо­трел на нее широко открытыми, полными недоверия глаза­ми. — Конечно, мы тут же сработаем, быстро и по-умному. — Все остальные тоже посмотрели на нее с таким смущенным выражением на лицах, что слова застряли у Элизы в горле.

Она хотела объяснить им, но потом передумала. Для них найти свое счастье, видимо, было так же невозможно, как и для нее самой.

— Не обращайте внимания. — Она взъерошила рыжую шевелюру мальчишки. — Ваша глупая старая мамаша просто сегодня немного расслабилась. А сейчас вам лучше отправиться домой.

Они сгрудились вокруг нее, заключив в неумелые грубые объятия, которые, возможно, пахли не самым лучшим обра­зом, зато шли от всего сердца и были приняты с благодарно­стью. Они явились сюда просто потому, что Элизе было груст­но, а Гарри был добр к ним: они совершенно не рассчитывали на что-то взамен. Но это не имело значения. Она не сможет сегодня заснуть, если не будет уверена, что у них есть крыша над головой и еда.

— Вот, возьми, Кристофер. — Она высыпала ему полную горсть монет. — Я не хочу, чтобы все это было потрачено на джин.

— А можно мы купим себе мороженого на обратном пути, мэм? Ужасно жарко. — То, что старший из мальчиков гово­рил так вежливо, многое значило для Элизы: случалось подоб­ное очень редко.

— Прекрасная мысль, но все остальное должно пойти на горячую пищу для вас всех сегодня вечером.

— Да, мэм! — Они обожали называть ее так, и Элиза не де­лала ничего, чтобы отучить их. Министерская Семерка отли­чалась от других уличных оборванцев. У них была надежда. У них была она.

Элиза смотрела вслед детям, которые бегом понеслись с кладбища, перепрыгивая через низенькие могильные кам­ни, оббегая высокие обелиски и легко забыв про горе, как это могут только дети в предвкушении удовольствия. К сожале­нию, возможность освежиться в такой изнурительно жаркий день на нее такого действия не производила.

И тем не менее ей тоже нужно было идти. Элиза сняла с шеи медальон с Чеширским Котом и аккуратно положила его на вершину свежего гранитного надгробья. На мгновение она за­держала на нем свою руку.

— Мы сделали это, Гарри, — ты сделал это. А теперь спи спокойно.

Она подняла голову и взглянула на чистое синее небо. Когда-то у нее была вера; но если Бог на самом деле существует, тог­да она надеется, что Гарри сейчас на небесах и вовсю флиртует с ангелами.

— Я никогда не забуду Париж, Гарри, — добавила она, по­том поцеловала кончики своих пальцев и снова прикоснулась ими к надгробью. — Никогда.

Элиза повернулась и пошла обратно к воротам кладбища. Проходя мимо других надгробных камней, она скользила взглядом по надписям. К сожалению, имя Гарри было не единствен­ным знакомым для нее. Здесь закончили свои дни многие аген­ты министерства. Такие люди, как она, вряд ли могли уйти на пенсию и поселиться где-нибудь в коттедже у берега моря на юге Франции; все, на что они могли рассчитывать, — это уча­сток хорошей лужайки и гранитный могильный камень за уме­ренную цену.

А вот и он — стоит у ворот кладбища, совсем как тогда, ког­да он ждал ее перед Бедламом. Веллингтон Торнхилл Букс был одет в темно-серый костюм, дополненный котелком в тон ему и темными очками, защищавшими глаза от яркого солнечного света. Опираясь на трость из черного дерева с серебряной руч­кой, при виде ее он выпрямился в полный рост. Для рядового рабочего дня он был одет очень элегантно. Нельзя сказать, что обычно он одевался не слишком опрятно, — просто сегодня, похоже, наряд его был подобран особенно тщательно.

— Велли! — окликнула она его, и, хотя он даже не вздрог­нул от такого фамильярного сокращения своего имени, она бук­вально видела, как глаза его за темными стеклами очков него­дующе округлились.

В свое время Элиза начала называть его так, просто чтобы позлить, но теперь ей нравилось это имя. Она ускорила шаг и быстро подошла к нему.

— Знаете, вы могли бы зайти туда. — Она подняла свою ву­аль, чувствуя, что продолжает улыбаться.

— Все в порядке, мисс Браун, — ответил Веллингтон, в знак приветствия прикоснувшись кончиками пальцев к своей шля­пе. — Я посчитал неприличным мешать вашему прощанию. — Он выдержал паузу, опустив глаза и глядя на свои ноги, а затем что-то протянул ей. Это было совершенно неожиданно.

Две белые розы с веточкой ландыша. Пока Элиза, оторопев, пребывала в шоке, Веллингтон попытался приколоть этот не­большой подарок к ее жакету.

— Я понимаю, что это не бриллиантовое ожерелье, но я по­думал, что вам понравится. — Веллингтон не раз укололся, при­крепляя цветы к ее лацкану. — И это гораздо более уместно в ка­честве подарка напарнику. Какой-то оборванец продавал их на углу, и я подумал, что это может принести вам... немного радости.

Элиза внимательно посмотрела на цветы. Должно быть, он не знал об их значении. Архивариус был далек от изящных ис­кусств, его больше интересовали пар и часовые механизмы, чем такие банальные вещи, как язык цветов.

Доверие. Симпатия. Я достоин тебя.

Да уж, что и говорить, более подходящего подарка напарни­ку и не придумаешь.

Но вместо этого она прикусила губу и сконцентрировалась на том, в чем была уверена: пока она скорбела по Гарри, Вел­лингтон держал отчет перед начальством об их действиях в по­местье Хавелока.

— Я пришел сюда сразу после своей встречи с директором, так что не успел проверить...

— Как вы и проинструктировали меня, я демонтировала на­шу фантасмагорию. Она уложена в ящик и спрятана на складе рядом с другими ящиками с брошенными делами. Никто там не заметит ее.

Он кивнул.

— Хорошо. Ну тогда... — Веллингтон прокашлялся и взгля­нул на нее поверх очков. — Все, как я инструктировал?

— До последней буквы. — Элиза усмехнулась. — Прежде чем начать разбирать, я еще пару минут понаблюдала за этим представлением. Вы соорудили умную штуковину, Велли. Слав­но сработано. — Она наклонила голову в сторону. — Вы имен­но поэтому сразу же явились сюда?

— Веллингтон крепко сжал серебряную рукоятку и начал слегка постукивать тростью по тротуару, а после паузы наконец сказал: Я пришел, чтобы проводить вас домой.

Подобное заявления вкупе с протянутой рукой всего не­сколько недель назад вызвали бы у нее взрыв оглушительно­го хохота. Однако с тех пор многое изменилось. Эта попытка ее партнера продемонстрировать свою галантность не вызва­ла у Элизы раздражения, и она приняла предложенную ей руку.

— Это было бы очень мило, мистер Букс.

Они повернулись и пошли вместе вдоль по улице в тени де­ревьев, хоть как-то спасавшей от неумолимого зноя.