Геннадий Прашкевич - Шпион против алхимиков (авторский сборник)

– В самую точку, – удовлетворенно заметил шеф. – Ты умеешь ставить вопросы. В запасе у нас шестнадцать дней, у тебя, Эл, только десять. На одиннадцатый ты должен сидеть вот здесь и рассказывать нам о том, что вызывает вопросы сегодня. Твое дело – попасть в Итаку и снять на пленку все, что сможешь. Хотелось бы увидеть и то, что снять невозможно. Нас интересует все – неприглядные истории, сомнительные действия, несчастные случаи… Не отвергай ничего. Чем страшней и трагичнее будет выглядеть Итака, главное гнездо «СГ», тем лучше. Нам хотелось бы, чтобы ты обнаружил в Итаке ад. Нам необходима информация, от которой «СГ» вывернуло бы наизнанку. И помни, Эл, у тебя всего десять дней. Ты не имеешь права заболеть, попасть под пулю, не вернуться вовремя или вернуться без материалов. Восемь процентов, Эл! Разве такое не вдохновляет?

– В чем заключаются функции санитарной инспекции?

– Итака – закрытый город. Целиком, со всеми потрохами, он принадлежит комбинату «СГ». Там нет полиции, есть полиция «СГ», в Итаке вообще нет ничего, что не принадлежало бы «СГ». А санитарная инспекция… Считай, что это нечто вроде тайной армии. И помни, они умеют делать свое дело, умеют стрелять, идти по следу, вести энергичный допрос, то, что немцы называют коротко – «шарффернемунг»…» Ты понял меня?

Я кивнул. Я любовался шефом.

Чисто выбритые щеки круглились, их покрывал нежный румянец, мутноватые глаза помаргивали за стеклами очков – шеф был уверен в достаточности предоставленной мне информации. И я знал, чего он ждет от меня.

Я еще раз кивнул:

– Десяти дней мне хватит.

В аэропорт я прибыл на полчаса раньше, чем было нужно. Уверенно прошел в свой сектор, разыскал бар и наделено в нем устроился. Пока бармен готовил коктейль, дивясь указанным мною ингредиентам, я лениво листал брошюру, рекламирующую стиральный порошок «Ата».

– Дают порошку якобы французское название и рекламируют с помощью таких же француженок, как мы с вами, – прогудел у меня за плечом басовитый и благодушный голос. – И все это для того, что покупатель чувствовал себя человеком, якобы имеющим свободу выбора!.. Вы не против моего соседства?

– Ничуть, – хмыкнул я, узнавая лысого химика, соавтором которого в свое время был сам Д.С.П.Сейдж.

– Зови меня – Брэд, – заявил он. – Вообще–то я Брэд Ф.К.Хоукс, именно так я подписываю свои работы. Но ты зови меня просто Брэд, мне это нравится. Ведь мы летим в распроклятое место…

– Эл, – подсказал я.

– Мы летим с тобой с распроклятое место, Эл, – похоже, Брэд Хоукс терпеть не мог никакой официальности. – Такое распроклятое, что ему радуешься, только покидая его.

– Еще не поздно отказаться от поездки, – заметил я, разглядывая помятую физиономию Брэда Ф.К.Хоукса. Он изрядно погулял этой ночью: глаза отекли, лысина побагровела, левая щека казалась странно синеватой. Возможно, его били, но утверждать этого я не мог.

– Эл, я видел тебя ночью, – Брэд Хоукс раскатисто расхохотался. – Я видел тебя в ресторане Пайгроуза. Ты был обвешан шлюхами и до такой степени пьян, что не узнал меня. Куда ты дел эту рыжую красавицу, которая пыталась валять тебя прямо там, в ресторане? Не помнишь?

– Черт их всех знает.

– И верно! – Брэд Хоукс одобрительно засмеялся. – Чем быстрее их всех забываешь, тем лучше. Как пейзаж за окном поезда – никакой пользы. – Он осторожно провел ладонью по своей синюшной щеке. – Что тебя гонит в эту чертову дыру? Я имею в виду Итаку.

Его вполне могли подсадить, но на подсадного он походил меньше всего. Багровая перекошенная физиономия, вечный пьяница, гедонист… Впрочем, разве я в его глазах выглядел не таким же? Ведь он видел меня беснующимся в ресторане Пайгроуза…

Меня… Я усмехнулся. Он видел нашего агента Шмидта, я в это время, отсыпаясь, набирался сил, а хлебнул я уже под утро… В общем, Хоукс мне даже нравился. Что–то в нем беспрестанно волновалось, постоянно было в движении. Почти одновременно он вспоминал, хвастался, удивлялся и предупреждал. Не меньше, чем чему–то другому, он дивился моему желанию лететь в Итаку.

– Что тебя все же гонит?

– Деньги, – ответил я коротко. – Еще точнее, их отсутствие.

– Ну да, – хохотнул он. – Конечно, деньги. Глядя на тебя, не скажешь, что тебе сильно хочется влиться в производственную семью. Слышал такое? Все мы – члены единой производственной семьи, ну а это самое производство, естественно, наш дом!.. – Он благодушно, но не без издевательской нотки, хохотнул: – Наш дом!.. В Итаке тоже так говорят. Там всякое говорят. Можно услышать и такое: мы – братья ! А? Как тебе? Мы – братья! Ты еще сам это услышишь, держу пари. Только не забывай, братья старшие и младшие. Далее там, где я работал, а это, Эл, было не худшим и вовсе не антидемократическим предприятием, на стене столовой красовался щит: «Здесь отпускают обеды только инженерам и химикам!»

– С точки зрения инженера и химика это не так уж и плохо.

Хоукс пьяно и изумленно воззрился на меня:

– А как же коллективизм, парень?

– Не знаю, – ответил я. Все же напористость его мне не нравилась.

– Чем займешься в Итаке?

– Это мне подскажет санитарный инспектор Сейдж.

– А, Джейк!.. Конечно… Он распорядится… У него есть веселые места… Есть цеха, где ладони белеют от кислот, а легкие меняют цвет, как лакмусовая бумажка… Постарайся не попасть в такой цех, ты ведь водитель?

Я не успел ответить.

К нашему столику неслышно подошел бармен.

– Простите. Вы Брэд Хоукс и Герб Гаррис, следующие в Итаку?

Я кивнул.

– Вас просят на посадку.

– Идем, идем, – хохотнул Брэд. – Теперь ты постоянно будешь чувствовать внимание. В любом случае, Эл, дай мне знать, если Сейдж решит заткнуть тебя в один из химических цехов. Уж я – то знаю, в каком из них штаны будут разваливаться прямо на тебе, а в каком тебе можно будет сэкономить на цирюльнике…

4

Если Хоукс и шпионил за мной, я его не опасался. Он слишком много говорил. Он не давал мне и рта раскрыть – так шпионы не поступают. Только в самолете – на взлете, он внезапно зевнул и впал в столь же внезапное и недолгое забытье. Но стоило самолету войти в облака, он тут же очнулся.

– Еще не океан? – спросил он, протирая глаза.

– Не видно.

– Каждый, кто летит в Итаку, – не отставал он, – первым делом восхищается океаном. Слушай, неужели это правда, что вид этой гигантской лужи улучшает пищеварение?

– Возможно.

Брэд Хоукс снова впал в полузабытье.

Смутные воспоминания всплывали в моей встревоженной памяти. Они наплывали друг на друга, смазывались, исчезали, но тут же возникали вновь. Я видел плоский, будто выровненный мастерком, океан, видел выбегающий на белые пески накат, тенистые рощи, в которых прятались белые коттеджи, шхуну старого Флая, которую он назвал «Мария», видел старую площадь, над которой вонзался в небо железный крест костела. Зеленой, теплой, туманной и солнечной вспоминалась мне Итака. Рай детства – можно было назвать и так.