Марк дель Франко - Лишенное формы

Кива начала читать заклинание, пытаясь воспользоваться энергией стихии. Полет стабилизировался, когда мы оказались над Вейрдом. Растянувшиеся вдоль авеню люди танцевали, пели и летали. Мимо нас то и дело проносились фейри. Мы присоединились к небольшой группе, направляющейся к Касл-айленд. Здесь, в стороне от увлеченного весельем Вейрда, настроение уже менялось от возбужденно-радостного к тревожному, и лица все чаще обращались к надвигающемуся со стороны бухты черному валу.

Впереди показался Касл-айленд, на берегах которого собрались сотни горожан. Под нами раскинулся Форт независимости с поднимающимися на добрых тридцать футов над землей пятью гранитными стенами. Еще одна пентаграмма. Зеленую площадку для парадов в центре форта скрывала мерцающая дымка, и исходящая из нее сущность пульсировала злобой и ненавистью.

— Мне через нее не пройти! — крикнула Кива и, наклонившись вправо, спикировала на парковочную площадку.

Я достал телефон и набрал номер Мердока.

— Ты где?

— У входных ворот Форта независимости.

Я захлопнул крышку. Кто-то запустил фейерверк, и собравшиеся одобрительно загудели.

— К входным воротам! — крикнул я, хватая Киву за рукав.

Она кивнула и снова схватила меня за плечи. Мы пролетели над укреплениями и пошли на снижение. У ворот я увидел Мердока. Детектив наблюдал за толпой, держа руку на кобуре револьвера. Кива приземлилась рядом с ним.

Мердок и глазом не повел, сделав вид, что путешествие по воздуху на крыльях заурядное дело.

— Что происходит?

— Конец света. Что с Корканом и Шаем?

Мердок ткнул пальцем в закрытые ворота футов пятнадцати высотой. С дверных колец свисали цепи. Хотя вокруг болталось много иных, я сразу почувствовал, что ворота запечатаны сильным заклинанием.

— Вошли туда. Дверь не поддается.

Я повернулся к Киве.

— Здесь не чары, а заклятие.

Она положила руку на деревянную панель, чтобы определить уровень силы, потом отступила на шаг, и с ее ладони сорвался ослепительный белый шар. Он ударил по петлям сначала одной, потом второй половины, и Кива потянула за одно из колец. Ворота открылись.

Узкий коридор за ними заполняло то же бледное мерцание, что мы уже видели сверху. Исходившее оттуда зло ощутил — судя по выражению лица — даже Мердок. Детектив достал револьвер, кивнул нам и вошел первым. Кива картинно закатила глаза и протиснулась мимо него.

— От твоей пушки, малыш, здесь толку мало.

Дальний конец коридора был обрамлен незамысловатой аркой, за которой начинался бывший учебный плац. В центре прохода стояла обнаженная фигура с раскинутыми и дрожащими от переполняющей их силы крыльями. Темные, по-восточному раскосые глаза на усталом лице светились восторгом триумфатора. Только теперь, впервые увидев Гетина Маклоркана во плоти, я понял, что портрет преступника, составленный по описанию Шая, на самом деле не имел никакого отношения к Коркану Сидхе. В глаза бросалось только поверхностное сходство.

Шай лежал, съежившись, на краю площадки. Не обращая на него внимания, Кива прошла мимо и ступила на траву. Мердок не отставал от нее, держа наготове револьвер. Я наклонился к пареньку, но так и не понял, дышит он или нет. Знал ли бедолага, во что впутался и с кем связался. Я вынул кинжал и поспешил за Кивой.

Гетин уже заключил себя в пентаграмму с пятью Сосудами Духа, наполненными травами, водой и вырезанными сердцами фейри. В центре символа, у ног Гетина, лежал Коркан. Тело его застыло, глаза невидяще смотрели в небо.

— Ну, хватит с тебя, — сказала Кива. — Достаточно натворил.

Гетин опустил голову и посмотрел на нее черными, как уголь, глазами. Уши у него были не закругленные, а заостренные.

— Я только начал. — Такой голос, одновременно хриплый и чистый, мог быть у человека, всю ночь курившего и громко спорившего. Такой голос не забудешь. Как и сущность. В ту ночь мы со Стинквортом подобрались к нему почти вплотную и, будь чуть быстрее и расторопнее, спасли бы последнюю жертву и самого Макдуина. Его сущность все еще отдавала чем-то невыразимо омерзительно-противоестественным, но она уже начала мутировать. Гетин превращался в фейри.

Я подошел ближе и почувствовал, как поднимаются волоски на руках. Гетин окружил пентаграмму кругом и возвел защитный барьер.

— Тебе это не нужно. Ты же получил все, что хотел, — сказал я.

Он перевел глаза на меня.

— Все, что хотел? Нет. Я хотел востребовать благородное наследство моей матери, а вместо этого мне пришлось носить отвратительные крылья предателя-отца.

Держа правую руку на уровне талии, Кива обошла пентаграмму по кругу и, остановившись напротив меня, покачала головой. Значит, брешей в защитном барьере нет.

— У тебя ничего не получится, — сказала она.

Гетин криво усмехнулся.

— Невозможное существует только для тебя. — Он раскинул руки. — Узри мою силу. Сравни со своей. Твои старания тщетны и бесплодны. Если бы ваш народ присоединился к племени моей матери, мы уже правили бы этим миром. Но вы струсили. Вы склонились перед людьми, довольствуясь тем малым, что предложили они.

— Отпусти Лоркана, — сказал я. — Он не нужен тебе больше.

— Нужен. С его помощью я открою врата. В отличие от отца, я сдержу данное матери слово. Она отыскала для меня целительное средство. Теперь мы исцелим весь мир. — Он начал заклинание, которое я узнал после первых же слов. Старушка Мирил оказалась права; ее предположения оправдались в самом худшем варианте. Гетин действительно открывал дверь в хаос. Загудел, набирая силу, ветер. Кто-то за стеной форта запустил ракету, и она рассыпалась на десятки разноцветных брызг. За первой ракетой небо прочертила вторая… третья… Небо разрезали огненно-красные хвосты.

— Это заклинание убьет тебя! — закричал я.

Гетин на мгновение остановился.

— Ты ошибаешься. Оно откроет дверь Побежденным Которые Победят. Они объединятся с нами, и мы будем править вместе. — В глазах его вспыхнул огонь безумия. Спорить бесполезно — фанатики не слышат голоса рассудка.

Гетин возобновил заклинание. Он вскинул руку, и тонкий луч желтого света пронзил барьер и устремился в небо, где заметался между тучами. Гнетущая тишина накрыла нас тяжелым саваном. Где-то далеко зародился глухой стон. Земля завибрировала под ногами, и мощная волна душного воздуха ударила сверху, сбивая нас с ног.

Я с трудом поднял голову. Высоченный вал накатил на стены форта, расшибся о камень и взметнулся ввысь, грозя накрыть нас и весь остров. Гетин воззвал к морю. Ветер вдруг стих. Из-за стены долетали крики растерянных людей. Новые и новые ракеты пронзали сгустившуюся темноту.

Кива подлетела ко мне.

— Пентаграмма нам не по силам. Такого сильного щита мне еще не встречалось.