Дэн Симмонс - Флэшбэк

— Что это? — спросил Ник, когда Сато проверил связь с машиной, в которой ехали Вилли, Тоби и Билл. — Эн-эф? Что это?

— Ну вы же знаете, — сказал Сато, включая передачу тяжелой машины. Ник услышал, как под ним заскрежетала мощная трансмиссия «ошкоша». — Эн-эф.

— По буквам. Как пишется?

— «Н» дефис «ф», — сказал Сато, выезжая на дорогу перед вторым «лендкрузером» и направляясь мимо танка, туда, где военный кран поднял для них один из ограждавших шоссе бетонных блоков. — Эн-эф.

Ник расхохотался пуще прежнего.

— Вы абсолютно правы, Хидэки-сан, — сказал он наконец, не зная, как вытереть сопли под кислородной маской. — Вся эта лабуда — прямо-таки научная фантастика. И чем дальше, тем фантастичней.

Они покинули пределы Колорадо и Соединенных Штатов и, спускаясь с гор, устремились в Нью-Мексико.

Из дневника почетного профессора

Джорджа Леонарда Фокса

Пять дней пути. Пять дней. Эти последние пять дней кажутся мне важнее и насыщеннее последних пяти лет моей жизни. «Насыщеннее» — значит богаче, полнее событиями, в которые человек окунается сознательно. Лишь немногие из моих любимых персонажей вели такую жизнь — например, Элис из Бата. [86] Персонаж из «Кентерберийских рассказов» Джеффри Чосера. Так что я за последние пять дней, вероятно, пережил больше, чем за последние пятнадцать лет. Или пятьдесят.

А может, я никогда прежде и не жил такой полной жизнью.

Я пишу об этом с такой осторожной радостью отчасти потому, что пока в нашей компании все живы-здоровы. Но кого я имею в виду под «компанией»: нас с Вэлом; нас с Вэлом и наших водителей Хулио и Пердиту Романо; нас с Вэлом, Хулио, Пердиту и сотни других людей в караване? От радости и ужаса, от того, что я выжил на этой неделе, я расту. Во мне обитает целый сонм.

Трудно поверить, что лишь два дня назад я своими старческими глазами видел такое зрелище, как сегодняшний Лас-Вегас — Лас-Вегас и все эти веселые, шумные лагеря-стоянки в освещенной факелами пустыне, возле города. Возле стены, которая защищает Лас-Вегас, штат Невада, этот последний оплот цивилизации двадцатого века, от безумного кладбища двадцать первого века, которое не вторглось пока в город и не смяло его яркую, невероятную, хрупкую, сюрреалистическую реальность.

Высокая прозрачная стена с ее маяками, лазерами, знаменами и предупредительными прожекторами начинается у того места, где прежде объезд 215-го шоссе соединялся с I-15, — чуть южнее. Потом она идет за 215-м шоссе вдоль западной границы города и дальше — чуть ли не до Хендерсона на востоке. Аэропорт Маккарран расположен в глубине защищенного стеной пространства, как, конечно, и все знаменитые казино.

Из нашего лагеря на небольшой возвышенности к юго-западу от города мы видели башню Стратосферы далеко на севере (на вершине ее все еще работали «русские горки» и другие аттракционы) и «Луксор» около южной стены. Лазерный прожектор этой стеклянной пирамиды, хорошо видный и днем и ночью, вонзался в небо. Но лишь ночью Лас-Вегас предстает во всей своей красе: огни, прожектора, лазеры на том, что прежде называлось «Эм-джи-эм гранд», «Мандалай-бей», «Экскалибур», «Париж», «Нью-Йорк — Нью-Йорк». Некоторые — вместе со статуей Свободы и Эйфелевой башней в миниатюре, кажутся такими трогательными. Мы видели также изогнутый фасад «Белладжо», не очень высокие башни «Баллис», «Харрас/Империал пэлис», «Трежер-айленд», «Гугл-гранд» и «Мираж», которые тем не менее возвышаются над низкими, возведенными в середине прошлого века постройками «Сизаре пэлис» и отелями в центре города — «Сахарой», «Ривьерой» и старым «Цирк-Цирк».

К востоку от аэропорта видны освещенные белые купола Тадж-Махала (в масштабе 120 % от оригинала), но казино и отели помещаются только в боковых куполах. Внутри главного купола стоит реактор индийского производства, который охлаждает и освещает Лас-Вегас теперь, когда от плотины Гувера [87] Плотина в нижнем течении реки Колорадо, на которой сооружена гидроэлектростанция. остались одни воспоминания. Городки, которые противостояли невадской жаре и безводью, сегодня заброшены — всевозможные Месквайты и Тонопы, Эли и Элко, Бэтл-Маунтины, Парумпы и Серчлайты, размером с Рино и Карсон-Сити, которые имели собственные реакторы, но все же потеряли более четырех пятых всего населения. И я могу только представить, сколь великолепен вид на Лас-Вегас из космоса, ведь ночью в этой части американского запада проходит граница между тьмой и светом.

Кроме мерцающих, ослепительных огней внутри города за стенами (прозрачными стенами вокруг казино и отелей, что светятся золотом по ночам) были еще и скопления мириад других огней в пустыне: тысячи громадных грузовиков с включенными фарами, а в образованных ими кругах света — гигантские костры, дерево для которых специально привозится за тысячи миль.

Три ночи назад, когда я наблюдал кипучую деятельность за стенами города (родео и ярмарки, бродячие цирки с подсвеченными колесами обозрения, «русские горки» и ракеты, сотни закусочных, пабов и баров на колесах или в палатках, мотоциклетные и автомобильные гонки рядом с брезентовыми публичными домами в пыльных городках, которые постоянно исчезают и возникают в новом месте, вечный парк развлечений за пределами города, который и сам есть парк развлечений для миллионов миллионеров, еще оставшихся на обанкротившейся земле, — мой внук Вэл говорит мне, как называются самолеты миллионеров, что мигают красным и зеленым и ослепляют при приземлении, эти «лирджеты», «гольфстримы», «хокеры-сиддли», «фалконы», «цессна-сайтейшн-экселсы», «челленджеры» и сверхзвуковые «сухой-путин-соколы», садящиеся каждые несколько секунд), мне пришло в голову, что Лас-Вегас, внутри стен и за ними, — это единственное крупное исключение из нового всеамериканского правила: «больше трех не собираться».

Хулио и Пердита Романо, как тысячи других водителей и пассажиров, веселящихся здесь, на потрескавшейся земле, вне сверкающих стен Вегаса, не опасались смертников с бомбой в своих рядах. Водители (канадцы, направляющиеся в Старую Мексику; мексиканцы с южной стороны старой границы, везущие свой груз на север — в Канаду; американцы, которым нужно на север, юг, восток, запад в любых комбинациях) проехали слишком много и затратили слишком много сил, добираясь сюда, где можно день-другой отдохнуть и повеселиться в современном подобии Америки начала девятнадцатого века, когда встречались свободные трапперы, индейцы и покупатели бобровых шкурок. И они не собирались портить веселье, выпуская бомбистов-смертников и совершая политические убийства.