Саймон Грин - АДСКИЕ ИГРЫТемная Сторона-7.

- Не совсем. Скорее, друг моего отца.

Гарри с надеждой подождал, а потом, когда стало ясно, что больше я ничего говорить не собираюсь, легко пожал плечами. - Элеонора Гриффин любит молоденьких мальчиков. Насколько мне известно, она перебрала дюжину и все время в поиске свежей модели. Говорят, она переспала со всеми членами известной мальчиковой группы, и после этого они больше не стали прежними. Их фан-клуб издал в отношении нее фетву (fatwah - фетва - в мусульманском праве заключение, даваемое муфтием. В самом общем смысле - оценка какой-либо ситуации с позиций шариата и фикха. Может выноситься специальными структурами при государственных органах, публичных корпорациях или коммерческих предприятиях по вопросам их деятельности) . Муж Элеонора,Марсель, - игрок. Плохой. Большинство солидных домов не пустит его даже на порог, потому что у него привычка наделать долги, а потом предложить взыскивать их с Гриффина. А у них, конечно, дотаточно здравого смысла, чтобы не пытаться. В результате такой порочной практики бедный старичок Марсель вынужден играть в местах такого сорта, куда большинство не войдет даже под дулом пистолета. Как вам это?

- Прелестно, - ответил я. - Расскажите мне о внуках, Павле и Мелиссе.

Гарри нахмурился. – По сравнению с остальными - тишина. У каждого собственный маленький круг друзей, и они в нем держатся. Никаких крупных публичных появлений или скандалов. Если у них и есть личная жизнь, они держат это в такой тайне, что даже Unnatural Inquirer о ней не знает. А такое немногие могут сказать.

- Понятно.О'кей, Гарри. Спасибо. На этом все. До встречи.

- Минуту, подождите минуту! - воскликнул он, когда я встал и собрался уходить. - Что насчет моего эксклюзива? Что-то о Сьюзи Стрелке, о чем никто не знает?

Я улыбнулся. – Она и правда не публичный человек. Особенно с самого утра.

Наслаждаться выражением лица Гарри мне удалось не дольше мгновения, а потом кто-то выкрикнул мое имя - громко, резко и совсем не дружелюбно. Я оглянулся, а все остальные в баре уже разбегались или ныряли в укрытия. У подножия металлической лестницы стояла высокая тощая женщина в черном, твердо держа Глаз Кали в поднятой руки. Я не узнал эту женщину, но, как и все остальные в баре, я узнал, Глаз Кали, едва его увидел. Мне самому чрезвычайно захотелось убежать и нырнуть в укрытие. Глаз представляет собой кристалл, упавший на землю из какого-то высшего измерения множество веков назад, в первобытные времена древней Британии. Глаз - это предмет силы, инопространственных энергий, и он мог исполнить все ваши мечты и реализовать амбиции, если не сожжет вас раньше. Единственная причина, по которой Глаз Кали не сделал кого-нибудь бедного шута королем или королевой Темной Стороны, заключалась в том, что они не склонны прожить так долго. Глаз был слишком могущественным, чтобы его могли использовать несчастные хрупкие смертные. У большинства людей хватало здравого смысла, чтобы не прикасаться к проклятой штуке, но в последнее время у некоторых групп фанатиков стало принято вооружать им ассассинов-самоубийц.

Я бы убежал, но было некуда. Нет такого места, куда бы Глаз Кали не мог до меня дотянуться.

- Кто ты такая? - я заговорил с женщиной в черном, пытаясь выиграть время и надеясь, что мой голос звучит хладнокровно, невозмутимо и совсем не угрожающе.

- Я твоя смерть, Джон Тэйлор! Твое имя записано в Книге Гнева, твоя душа осуждена, а ваша судьба утверждена Священным Советом! Пришло время заплатить за все твои грехи!

Я никогда не слышал о Книге Гнева или Священном Совете, но это не имело значения. В то или иное время я доставил неприятности почти всем, кто это заслужил. Насколько я знаю, в этом и состоит моя работа.

- Оставшиеся в баре защиты должны были уже сработать, - пробормотал Алекс у меня за спиной. - Но поскольку этого не случилось, по-моему, можно смело предположить, что ты остался сам по себе, Джон. Если я тебе понадоблюсь, я буду прятаться за стойкой и потеть.

- Гарри? – сказал я, но тот уже исчез.

- Он тоже здесь, со мной, - сказал Алекс. - Плачет.

Женщина в черном медленно двинулась на меня, по-прежнему поднимая над собой Глаз Кали. Он ярко сиял в гоступриимном сумраке бара, как огромный красный глаз, смотрящий прямо на меня. Воздух вокруг него плевался и потрескивал от вытекающей энергии. Все или разбежались, или спрятались за опрокинутыми столами, словно те могли их защитить от возможностей Глаза. Женщина в черном не обращала на них внимания. Она смотрела только на меня. Она махнула рукой в сторону разделяющих нас столов и стульев, и они разлетелись в огненной вспышке. От разлетающихся, как шрапнель щепок, закричали люди. Женщина продолжала приближаться, не отрывая взгляда от меня. У него были холодные, расширенные глаза фанатика.

Бетти и Люси Колтрейн ринулся вперед, возникнув из ниоткуда, с невероятно быстротой переставляя мощные мускулистые ноги. Женщина лишь взглянула на них, и невидимая рука отшвырнула сестер Колтрейн, отправляя обеих в полет через весь бар. Они рухнули на твердый пол и остались лежать неподвижно. Я мог бы сбежать, пока женщина отвлеклась, воспользоваться одним из множества известных мне тайных выходов из бара, но я не мог рисковать, не зная, что женщина и Глаз могут сделать с баром и людьми в нем в мое отсутствие. А кроме того, я не убегаю. Это вредит моей репутации. А моя репутация пугает людей больше любого оружия.

Поэтому я остался на месте, позволив ей приближаться. Ей хотелось быть достаточно близко, чтобы смотреть мне в лицо, пока она это делает. Фанатикам не достаточно победить, им необходимо видеть страдания своих врагов. И фанатик будет пить эту чашу, пока не выпьет до дна, смакуя каждую каплю. Она медленно двигалась ко мне, не торопясь, наслаждаясь моментом. Во рту у меня пересохло, руки вспотели, а желудок болезненно сжался, но я оставался на месте. Глаз Кали мог убить меня тысячей способов, один другого ужаснее, но у меня появилась идея.

И когда женщина в черном наконец-то остановилась передо мной, с улыбкой, в которой не было ни капли юмора, и широко распахнутыми глазами фанатика, наполненными огнем, еще более ужасными, чем сам Глаз ... я воспользовался своим даром, чтобы найти пробоину между измерениями, через которую в Глаз изначально пришел в наш мир. Она все еще была там, незаживающая даже после всех прошедших столетий. И для меня не было ничего проще, чем показать Глазу Кали дорогу домой.

Свободен! Наконец свободен! Неземной голос прогремел в моей голове, и Глаз пропал, исчез, вернулся в какое-то иное измерение, из которого он и пришел. Пробоина за ним закрылась, и все кончилось. Женщина в черном посмотрела на свои пустые руки, потом на меня и слабо улыбнулась. Я ударил ее прямо между глаз, и она, отключившись, пролетела по полу добрых десять футов и осталась лежать. Стиснув зубы, я нянчил свою ноющую руку. Я всегда питал слабость к широким жестам.