Павел Амнуэль - Удар гильотины

– Нет, спасибо, – отказался Манн. – Собственно, я хотел задать вам пару вопросов…

– О Койпере, – кивнул Швейцер, усевшись за свой рабочий стол и кивком показав Манну, что ему следует сесть в стоявшее напротив стола кресло. – Ваше имя мне известно, хотя в сталкиваться с вами в суде мне не приходилось. И чтобы не терять времени – дорого и мое, и ваше – я дам вам ответы сразу на все вопросы, которые вы собираетесь мне задать. Надеюсь, дополнительных вопросов не возникнет, и мы с вами расстанемся к взаимному удовлетворению.

Манн и рта не раскрыл.

– Итак, мой сосед Альберт Койпер, – продолжал адвокат, будто заранее готовился произнести эту речь. – Человек нелюдимый, жил здесь шесть лет, мастерская у него там же, на третьем, он и квартиру эту снял потому, что была возможность совмещения жилого помещения и художественной студии. Гостей к себе водил, но не часто, я в кабинете сижу по вечерам, слышно, кто звонит в дверь и куда потом поднимается. Позавчера мы с женой и дочерью – она вам открыла – были в гостях, вернулись в половине одиннадцатого. Женщины ушли в свои комнаты, а я до полуночи работал. Около одиннадцати вернулись Хельга с Максом, они живут этажом выше. Я слышал, как они перемещались по квартире, а потом стало тихо. Койпер, видимо, был у себя – во всяком случае, я не слышал, чтобы он входил в дом и поднимался по лестнице. Лифтом, кстати, он пользовался только если нужно было поднять на третий этаж какую-нибудь тяжесть – раму, например, или мольберт. В полночь я ушел спать. Если кто-то приходил к Альберту или выходил позже, я не могу об этом свидетельствовать. Утром, в восемь, как обычно, пришла фрекен Бассо, она убирает у Койпера и Веенгартенов, поднялась на третий этаж и обнаружила тело. Я еще спал, так что крика не слышал – проснулся от звука сирены. Надеюсь, я ответил на все ваши вопросы, господин Манн, вряд ли могу быть вам полезен еще чем-нибудь.

Адвокат встал, давая понять, что аудиенция закончена. Манн тоже поднялся, соображая, что еще спросить у уважаемого юриста, столь детально ответившего на не заданные вопросы.

– Господин Койпер когда-нибудь обращался к вам за консультацией? – спросил детектив.

– Никогда.

– У него был свой адвокат?

– Не думаю. Мне было бы об этом известно.

– Знакомы ли вам имена Ритвелда, художника, и Кейсера, владельца типографии?

– Ритвелд – да, это известное имя, я как-то видел его картины на вернисаже. Фамилию Кейсера слышу впервые.

– Кто-нибудь из них бывал у Койпера?

– Молодой человек, – с легким налетом раздражения сказал адвокат, – если бы мне было это известно, я сказал бы об этом, отвечая на первый вопрос.

– Спасибо, – пробормотал Манн и направился к двери. Почему, – думал он, – у отца такой приятный голос при абсолютно невзрачной внешности, а у дочери удивительная внешность и скрипучий голос, убивающий всякое очарование?

Хельга и Макс Веенгартен. Манн позвонил, и дверь мгновенно открылась, будто звонок не сообщал хозяевам о приходе посетителя, а служил ключом, чем-то вроде пресловутого «сим-сима». За дверью была пустая прихожая – коридорчик, заканчивавшийся другой дверью, закрытой, и еще была дверь справа, а вдоль стены располагалась длинная вешалка, на которой висела одежда для всех сезонов: два теплых куртки (зеленая и светло-бежевая), несколько дождевиков, мужских и женских, и летние майки, причем одна, с изображением гнусной улыбки Майкла Джексона, нарочито выставила себя напоказ, будто хозяева хотели сказать вошедшим гостям: «Мы вам рады, видите, как мы, глядя на вас, улыбаемся?» Если улыбка соответствовала мироощущению Хельги или Макса… Или обоих…

– Что же вы стоите? Входите! – услышал Манн женский голос, шедший с потолка, и разглядел над своей головой маленький динамик рядом с миниатюрной телекамерой. Он переступил порог и остановился, ожидая появления хозяев.

– Ну что же? – с возраставшим нетерпением повторил тот же голос. – Дверь перед вами. Обувь снимать не надо.

Манн пересек коридорчик, толкнул оказавшуюся не запертой дверь и оказался в огромной гостиной с высокими окнами, выходившими во двор и на улицу. Комната была уставлена большими и маленькими цветочными горшками, и первым впечатлением Манна было ощущение, будто он попал в оранжерею. Цветы были разными, Манн признал только маргаритки, заполнившие длинную кювету на подоконнике, остальные растения он определить не мог, в ботанике детектив считал себя полным профаном: если ему нужно было выяснить, чем отличаются друг от друга гиацинт и глициния, он доставал с полки энциклопедию или искал нужную информацию в интернете.

Под потолком горела пятирожковая люстра в классическом стиле, под люстрой стоял большой круглый стол (без цветов, – отметил Манн), по обе стороны стола сидели и смотрели на него Хельга и Макс Веенгартены, и Манн со смущением понял, почему в прихожей его встретил глаз телекамеры, а не кто-то из хозяев. Оба сидели в инвалидных колясках, было им лет по пятидесяти или чуть больше, у мужчины, похоже, была парализована левая сторона тела, а у женщины что-то с ногами – скорее всего, последствия детского церебрального паралича.

«Черт, – подумал Манн, – адвокат мог хотя бы намекнуть»… О чем? Швейцер наверняка был уверен в том, что детектив, придя в дом, навел справки о соседях Койпера.

– Простите, что я без предупреждения… – пробормотал Манн.

– Почему без предупреждения? – добродушно сказал Макс Веенгартен. – Швейцер нам только что звонил, сказал, что к нему приходил частный сыщик, и сейчас он, то есть вы, поднимется к нам. Что-то вы долго поднимались, мы с Хельгой уже заждались, верно, Хельга?

Женщина кивнула:

– Садитесь, господин Манн, – сказала она. – То есть, сначала возьмите себе выпить – вон в том секретере, поднимите крышку, там есть все, что нужно, а потом садитесь в это кресло, оно самое удобное, вы будете видеть нас, мы – вас.

Наливать себе Манн не стал, опустился в кресло, откуда действительно мог следить за каждым движением хозяев. Все было в комнате устроено очень удобно – много горшков, но располагались они так, что по образовавшимся аллейкам легко можно было проехать в коляске, и к бару можно было тоже не только подъехать, но и открыть его, не вставая, все ручки, рукоятки, кнопки и клавиши – телевизора в одном из углов, компьютера в другом, – находились на таком уровне, чтобы было удобно пользоваться, сидя в коляске.

– Наверняка к вам приходила полиция, – сказал Манн. – На мои вопросы вы можете не отвечать, я лицо не официальное…

– Почему не отвечать? – с легкой обидой в голосе произнес Макс. – Мы с удовольствием…

– Мы с удовольствием, – повторила Хельга.

– Позавчера вечером вы поздно вернулись домой?