Дин Джеймс - Смерть под псевдонимом

— Жду с нетерпением! — отозвалась лже-Доринда. — Скорей бы уж за меня заступились.

— Да вы, видно, совсем уже… не в своем уме! — начал горячиться я. — Вы же мошенница! И прекрасно это понимаете! Почему бы во всем не сознаться и не прекратить этот спектакль?

— Да в гробу я тебя видала! — огрызнулась лже-Доринда и, подхватив свои бумаги, направилась к выходу.

Вспыльчивость и раздражительность, в какой-то степени присущие мне, — это пережиток тех времен, когда я был еще обычным человеком. Порой мне с трудом удается сдерживать свои эмоции, хотя по большей части я обладаю вполне добродушным и веселым нравом.

Когда лже-Доринда покинула комнату, участники конференции заерзали на своих местах и стали вполголоса переговариваться. Наверное, я все-таки рановато вступил в игру и вообще вопреки собственным намерениям слишком рьяно принялся изобличать самозванку. Ну что ж… Чему быть, того не миновать.

Решив воспользоваться сложившейся ситуацией, я поднялся и прошел вперед. Дождался, когда стихнет шум голосов, и заговорил:

— Примите мои извинения за ту небольшую перебранку, что я здесь учинил, но все вы сами являетесь литераторами, и я надеюсь, что вы поймете мое негодование по поводу факта кражи интеллектуальной собственности.

Я сделал паузу, и присутствующие энергично закивали головами, тут и там стали раздаваться возгласы: «Ну конечно! Разумеется!»

— Это дело не будет так оставлено, и со временем вы узнаете обо всех подробностях, — заверил я, хотя у меня вовсе не было намерения объяснять, кем же является Доринда на самом деле. — До конца заседания еще есть время, и я надеюсь, что вы разрешите мне поговорить о творчестве настоящей Доринды Дарлингтон. Я прочитал все ее книги и просто восторгаюсь ими, поэтому мне хочется поделиться с вами своими впечатлениями. — Я скромно улыбнулся.

Не встретив возражений, я принялся вкратце обсуждать структуру своих детективов, давая собравшимся советы и указания по части создания сюжетов и образов, а также по прочим аспектам писательского труда. Думаю, можно без преувеличения сказать, что в моем выступлении было куда больше толка и уж тем более правды, чем в лекции лже-Доринды.

Я как раз собирался ответить на один из вопросов, когда в комнату вплыла леди Гермиона.

— Доктор Керби-Джонсон! — рявкнула она. — Будьте любезны на пару слов!

Все присутствующие вскочили вместе со мной.

— Конечно, леди Гермиона, сейчас. Думаю, на этом можно закончить. Если возникнут еще какие-то вопросы — обращайтесь. С радостью отвечу. — Я улыбнулся своим слушателям и сопровождаемый аплодисментами последовал за хозяйкой дома.

Принимая во внимание интонацию леди Гермионы, было ясно, что она пребывает в гневе, и я немного побаивался, что причиной тому именно моя стычка с лже-Дориндой, которая, конечно же, времени даром не теряла. Судя по решительному развороту плеч графини, меня ожидал грандиозный разнос, но я тем не менее улыбался: для нее тоже найдется парочка сюрпризов.

Леди Гермиона не проронила больше ни слова до тех самых пор, пока мы не вошли в гостиную, где уже сидела лже-Доринда, спокойно наливавшая себе чай.

Графиня властно указала на стул и, когда я проигнорировал приказ, прищурилась, уселась сама и устремила на меня свой гневный взор.

Я ждал.

— Что это за нелепые выходки, доктор Керби-Джонс?! Как вы смеете срывать заседание?! Что за ахинею вы тут несете?!

Пока леди Гермиона переводила дыхание для следующей тирады, я поспешил возразить:

— Ахинеей, как вы изволили выразиться, является все то, что наговорила вам эта женщина. Уж не знаю, кто она на самом деле, но только не Доринда Дарлингтон, и смею вас заверить, что я могу доказать свои обвинения.

Леди Гермиона захлопала глазами. Наверное, за всю ее жизнь никто еще не разговаривал с ней в подобном тоне. Должно быть, в прошлом аристократы впадали в такое же состояние растерянности, когда доведенные до крайности крестьяне решались на бунт.

— Вот видите, леди Гермиона?! Что я вам говорила?! — возликовала лже-Доринда. — Да он же просто наглец! Отъявленный грубиян! Да как он смеет разговаривать с вами в такой вызывающей манере?! Да он… — Она осеклась, как только графиня перевела на нее свой буравящий взгляд.

— С чего же вы взяли, доктор Керби-Джонс, что эта женщина не Доринда Дарлингтон? — довольно кротко поинтересовалась хозяйка дома.

— Дело в том, уважаемая леди Гермиона, — продолжил я уже гораздо мягче, с примирительными нотками в голосе, — что настоящая Доринда является моим близким другом, и я представляю, как она будет потрясена, узнав, что кто-то пытается выдать себя за нее. Да еще столь неподобающим образом.

Самозванка хотела было что-то сказать, но леди Гермиона жестом ее остановила.

— В таком случае кто же настоящая Доринда? — спросила она.

Я развел руками, как бы извиняясь.

— К сожалению, я не вправе разглашать эту информацию. Потому что Доринда — очень скромный человек, склонный к уединению. Она не любит появляться на публике и предпочитает, чтобы ее книги сами за себя говорили.

— Все это слишком неопределенно, — нахмурилась леди Гермиона, но я видел, что сомнение уже пустило свои корни. Она была явно раздосадована, а в ближайшем будущем самозванке не светило ничего хорошего.

Я улыбнулся:

— Прекрасно понимаю ваше положение, леди Гермиона, и совершенно искренне вам сочувствую. Вы и предполагать не могли, что какая-то аферистка воспользуется вашей доверчивостью и проникнет в ваш славный дом, чтобы играть здесь в свои грязные игры и порочить ваше доброе имя. — Заметив, что лже-Доринда вновь порывается что-то сказать, я заговорил еще громче: — Но скоро сюда приедет Нина Якнова и прояснит ситуацию раз и навсегда. Она прекрасно знает настоящую Доринду, и эта женщина поплатится за свой поступок.

Тяжко вздохнув, леди Гермиона откинулась на спинку кресла и посмотрела сначала на меня, а затем на «эту женщину», как я теперь решил мысленно называть самозванку. Я молча ждал.

— Действительно, давайте дождемся прибытия Нины, — вставая, предложила графиня. — А до тех пор я попрошу вас, мисс Дарлингтон… или как там еще… воздержаться от контактов с другими участниками конференции. Надеюсь, долго это не продлится — я ожидаю Нину к вечернему чаю. Тогда мы окончательно разберемся с этим делом, и одному из вас придется покинуть мой дом.

Сверкая глазами, «эта женщина» тоже поднялась с места.

— Ну что ж… Думаю, что уехать придется не мне! Потому что если меня вынудят уехать, то об этом пожалеете не только вы, леди Гермиона! Уж можете быть уверены! Если мне придется уехать, кое-кто за это заплатит, и очень дорого! — Она по-лисьи оскалила зубы. — Если меня выгонят, я просто-напросто поеду в Брайтон и проведу несколько дней в отеле «Марстон-Армс». Я слышала, что это прелестное и довольно укромное местечко, где можно укрыться от любопытных глаз.