КниГАзета . - Дело одержимого убийцы

- Странно, - удивилась Лещинская. - Я-то думала, мне будут советовать позитивнее смотреть на мир, искать себе нормального мужика и заводить новых детей. А тут никаких тебе сантиментов. «Дать выход наружу»

- Занозу ведь не замажешь тональным кремом, - усмехнулась Женя. - Вернее, можно, но пользы от этого не будет никакой, кроме вреда. Так и горе нужно пережить, переработать полностью, оно должно отболеть и остаться в прошлом. Это может занять не один год.

- Злость, говоришь? - задумалась Марина. - Ты знаешь, а в этом что-то есть. Я ведь действительно не позволяю себе злиться. На мужа, который бросил меня, когда был нужен сильнее, чем когда-либо. На мир, в котором происходят такие несправедливые вещи. Всё хорошо, Мариночка, это в порядке вещей, никто тебе ничего не должен... просто тебе плохо, но это как-нибудь пройдет.

- Да, тут явно есть зацепка для работы, - кивнула Женя с каким-то даже азартом. - Я бы взялась. Единственно что, не обещаю, что ваши «специфические способности» сразу восстановятся... хотя кто знает. О чем идет речь, если не секрет?

- Экстрасенсорика, - пожала плечами Марина. - Я ищу пропавших людей и занимаюсь кое-какой еще подобной работой для отдела «Т.О.Р.» Следственного Комитета РФ. Собственно, я и сейчас на задании — ищу пропавшего ребенка.

- Ничего себе! - поразилась ее собеседница и от удивления хлебнула столько мартини, что даже закашлялась. - Ох... Нет, я правда думала, что такие спецслужбы — это выдумка. А тут...

- Всё взаправду. - решительно поднялась Марина. - Слушай, это всё замечательно, но мне, кажется, пора. Я-то могу подождать следующей встречи с тобой, а вот маленькая Даша ждать не может.

- Даша? - переспросила Женя. - Это не светленькая такая, с острым носиком?

- Похожа, - удивленно ответила Лещинская, чувствуя. что сердце бьется чаще. - Откуда ты знаешь? Вот, кстати, у меня фото тут есть...

- Да! - энергично закивала Женя, едва взглянув на фотографию Даши с дедом и шашлыками. - Это она! Я ее сегодня видела в «Качелях» — показалась мне еще странной такой, не совсем в адеквате. Думаю, может, потерялась? Детский я психотерапевт или нет, в конце концов. Спрашиваю: «Привет, как ты»? Она говорит — «хорошо». И носом шмыгает, едва не плачет. Говорю: «Как тебя зовут? Ты не потерялась?» «Даша», говорит. Хотела мне что-то уже дальше сказать, но вдруг что-то вспомнила, посмотрела сердито и как задаст стрекача!

- Вспомнила, что она на весь белый свет обижена, - усмехнулась Марина. - «Качели»... далеко это отсюда?

- Вверх по Вяземской до конца, здоровенный торговый центр, - затараторила Женя. - Проще всего на сто тридцатом доехать...

...И снова она успела вовремя. Сегодня вообще был какой-то безошибочный вечер — всё происходило в свое время, а лишних звеньев в цепочке событий не было совсем. Сойдя с автобуса, Марина не стала заходить в призывно светящийся торговый центр, а отчего-то пошла вдоль стены, где парковка. И поэтому грузный усатый мужчина (весьма напоминающий, как она вдруг с омерзением поняла, ее бывшего мужа Петю), ведущий за руку белобрысую девочку с мороженым в руке, не смог с ней разминуться.

- Даша, - позвала она. - Кузнецова!

Девочка принялась озираться. Это была она, сомнений не оставалось. А вот усатый занервничал, и это Марине совсем не понравилось.

- Эй, гражданин, - сказала она, перегораживая ему дорогу. - Вы куда это девочку тащите?

- Не ваше дело! - грубо ответил усатый и свернул между рядами машин, почти волоча начинающую хныкать Дашу за собой. Пикнул сигнализацией, открыл дверь, толкнул девочку на заднее сиденье, закрыл, повернулся... и столкнулся нос к носу с разъяренной валькирией.

- Немедленно. Выпусти. Ее. Обратно,- очень раздельно произнесла Марина: от бешенства перехватило горло, и говорить получалось только так.

- Да пошла ты на...! - заорал усатый киднэппер. От него отчетливо пахло алкоголем и еще какой-то сладковатой дрянью. Увидев, что его вопль не произвел никакого впечатления, он вынул из кармана и раскрыл нож-бабочку.

- Уйди, сука, а то попишу!

Марина улыбнулась ему мертвой улыбкой и вырвала переднюю дверцу автомобиля с корнем. Вспоминая этот эпизод потом, она никогда не могла до конца поверить, что ей это удалось. Да и она ли это была вообще? Но, тем не менее, здесь и сейчас валькирия по имени Марина с протяжным скрежетом вырвала водительскую дверцу из петель и отбросила ее, как пушинку. Нож в руке усатого задрожал. Жутко улыбаясь, она точно так же вырвала и отбросила пассажирскую дверь, и тогда он заорал в голос и побежал куда-то сломя голову...

- Вот и всё, - услышала свой голос Марина. Оказывается, она сидела на водительском сиденье, упершись лбом в руль. - Поехали домой, Даша.

- Поехали, - дрожащим голосом ответила девочка. - А вы добрая?

- Когда не злая, то очень добрая, - усмехнулась Марина. После пережитого ее потряхивало, и вставать с такого уютного кресла совсем не хотелось. Но — было нужно отвезти Дашу... на базу, наверное. А там пусть Горячев разбирается.

Впервые за долгое время на душе было спокойно и чисто. В обычном состоянии она измотала бы себе и ребенку все нервы, стараясь устроить его поудобнее, бесконечно выясняя, как он себя чувствует, соображая, куда его везти, и тому подобное. А сейчас... сейчас все это как-то отошло на второй план.

Она сделала главное — защитила ее. А для заботы у девочки есть свои родители.

Что-то ушло вместе с этой вспышкой священной ярости. Как там говорила Женя? «Принять злость и дать выход наружу». Что ж, кажется, она делает успехи.

Усмехнувшись, она полезла за телефоном — отзвониться Горячеву и заказать такси. Не ехать же по городу на автомобиле без двух левых дверей.

- Что, совсем-совсем не болит?

- Разматывай, говорю.

Лена Марченко с сомнением покачала головой, но, тем не менее, бинты на спине Валуйского развязала. Крови и ран она не боялась, но самовольно снимать повязки, которые наложил доктор... Впрочем, если это всего лишь обширные царапины, ничего страшного случиться не должно. Ведь не должно же?

- Разматывай-разматывай, - поторопил ее Игорь. - А то терпелка у меня совсем уже кончается.

- Что, так больно от повязок? - ужаснулась Лена.

- Нет, - страдальчески сморщился Валуйский. - Но чешется так, что я уже готов, как кабан, встать у дерева и драть об него бока.

- Сейчас почешем тебя, кабан, - хихикнула Лена, ловко разматывая бинты. - Но вообще, это же хорошо. Чешется — значит, заживает.

- Что, пшало, решил снять повязки? - меланхолично спросила подошедшая Аля. - Снимай, снимай, удивишься.

Сочина вернулась из своей поездки молчаливой и задумчивой. Как Лена смогла понять по их с Красновым негромкому разговору, старая учительница Али умерла, но что-то передала ей перед смертью. Однако, судя по тому, что никаких практических подвижек в деле не наступило, Князь пока не придумал, как это «что-то» использовать.