Дмитрий Федотов - Проект «Нужные дети»

— Не успеют, — сказал я, глядя на синеющее лицо лохматого. — Надо хоть остальных двух сохранить…

«Скорая» появилась спустя десять минут, но парень уже перестал подавать признаки жизни. Что касается остальных «быков», то стреляный так и не пришел в сознание, и его увезли вместе с лохматым в реанимацию. Второму же врач поставил диагноз «сотрясение мозга» и тоже порекомендовал не торопиться с допросом.

В общем, вся наша стрельба и прыжки оказались впустую. Возвращались мы в город в весьма дурном настроении. Было уже далеко за полдень, когда Ракитин высадил меня на проспекте Вождя, возле троллейбусной остановки.

— Ты твердо решил идти к магу? — спросил он.

— У тебя есть другое предложение? — пожал я плечами. — К тому же информация никогда не бывает лишней, вопреки устоявшемуся мнению.

— Ладно, держи меня в курсе.

— Непременно, Олежек.

Я захлопнул дверцу и ракитинская ауди резво нырнула в плотный поток автомобилей.

***

Золотарев встретил меня, как старого знакомого, крепко пожал руку своей горячей и сильной ладонью, улыбчиво глянул мне в глаза и на миг коснулся пальцами вновь занывшего плеча. Боль тут же исчезла, словно ее и не было.

— Вам бы к травматологу обратиться, Дмитрий Алексеевич, — усмехнулся одними уголками губ маг, делая приглашающий жест.

— Благодарствуем, мы сами себе целители, — полушутливо отмахнулся я, проходя в гостиную, обставленную в восточном стиле: шелковая драпировка стен, напольные светильники на треногах, пушистый ковер на полу и обширный диван с разбросанными пестрыми подушками у дальней стены. Перед диваном примостился низкий столик на витых ножках. Кальян, ваза с фруктами, две пиалы, наполненные темной, исходящей парком жидкостью.

— Присаживайтесь, — Золотарев опустился на подушку возле столика. — У вас глубокие разрывы в мышцах плеча, а парабиотическое целительство не гарантирует от образования келоидных рубцов.

— Откуда у вас такие обширные познания в медицине? — не удержался я, садясь напротив хозяина. — Вы ведь по образованию, кажется, теплотехник?..

— Самообразование — более эффективная система познания, чем учеба в вузе, ибо в этом случае изучаешь именно то, что тебя интересует.

— Пожалуй… Собственно, Андрей Венедиктович, я и собирался с вами проконсультироваться почти на эту же тему.

— Вы хотите знать, кто похитил детей–сирот, — маг поднял свою пиалу, пригубил и удовлетворенно кивнул сам себе.

— Ну, это в идеале. — Я последовал его примеру. Напиток оказался сложным настоем из трав и пряностей, терпким и бодрящим. — Лично мне более интересен ответ на вопрос: зачем?

— В похищении участвовал сильный паранорм, владеющий антардханой — сиддхой невидимости и вашитвой — подчинением чужого сознания…

— Откуда здесь мог взяться такой силач?!

— Это уже третий вопрос…

— Ага. Хорошо. — Я сделал еще глоток необыкновенного напитка. — Значит, он обошел охрану, загипнотизировал детей, вывел их из здания…

— Он не гипнотизировал ребят, — мягко перебил маг. — Он позвал их с собой! Они пошли за ним добровольно.

— Позвал?.. Черт! Но зачем?!

— К сожалению, этого я пока не знаю. Могу лишь предполагать…

— Поделитесь, Андрей Венедиктович, прошу вас! Это может оказаться очень важным, — искренне произнес я, потому что сам верил в то, что все так и есть.

— Что вы знаете о детском сознании, Дмитрий Алексеевич? — вдруг поинтересовался маг.

— Ну, дети более чувствительны, эмпатичны, наблюдательны, чем взрослые. У некоторых проявляется выраженная способность к эйдетическому мышлению. Таких ребятишек ошибочно называют вундеркиндами или детьми индиго…

— Прекрасно! Могу добавить, что дети, не вступившие в пору полового созревания, также способны к восприятию явлений так называемого тонкополевого мира. Более того, есть все основания предполагать, что маленькие ребятишки потенциально все — экстрасенсы в полном смысле слова.

— Паранормы?! — я закашлялся от неожиданности.

— Да, — кивнул Золотарев и отпил из пиалы. — Мои наблюдения однозначно указывают на такую возможность. У «аномальщиков» также собрано достаточное количество фактов спонтанного проявления сверхспособностей у детей, начиная с двух–трехлетнего возраста.

— Почему же до сих пор никто не работает в этом направлении?

— Ну, во–первых, работают. Еще как! Во всех экономически развитых странах Европы и Америки имеются научные учреждения, в программе исследований которых записаны, в том числе, и паранормальные способности человека…

— Но ведь они занимаются взрослыми!

— Не только. Случаи детской экстрасенсорики также тщательно описываются и изучаются. — Маг сделал сложный пасс рукой и буквально из воздуха на краю столика соткался чайник с длинным носиком. Наполнив пиалы новой порцией горячего напитка, он поставил сосуд обратно на то же место и продолжил: — Вот сейчас я продемонстрировал вам возможности вашитвы — сиддхи управления чужими мыслями. Вам показалось, что я сотворил этот чайник, между тем, он стоял здесь с самого начала, а вы лишь думали, что его тут нет. Согласитесь, гораздо легче внушить мысль, чем заниматься реальной материализацией?

— Мда, наверное… — я невольно покрутил головой, будто избавляясь от наваждения. — А причем здесь дети?

— А дети могут видеть явления, недоступные органам чувств взрослых, по той же причине. Они видят тонкополевые сущности лишь потому, что не сомневаются в их существовании. Взрослые же знают, что такие сущности нельзя увидеть, поэтому и не видят их. Тем более не могут никак на них воздействовать.

— А детки могут, потому что верят в это, — кивнул я, прихлебывая напиток. — Все просто!.. Получается, наших сироток похитили потому, что кто–то догадался о такой возможности — управлять тонкополевым миром посредством детей?

— Вполне возможно, — маг взял мундштук кальяна и сделал глубокую затяжку. По комнате поплыл тонкий сладковатый аромат. — И очень многообещающе, кстати!

— Чем же?

— Ну, Дмитрий Алексеевич, это же так просто! Сущности тонкого мира ведь тоже способны влиять на наш мир…

— Ага! Понял: всякие там лярвы, айны и прочие гоблины?

— Именно. — Золотарев снова затянулся. — Весьма заманчивая перспектива, согласитесь.

Я подергал себя за ус, как всегда при интенсивной мозговой деятельности.

— Все равно странно выглядит. Мощный паранорм уводит полтора десятка ребятишек… для кого–то? Да он по определению ни на кого работать не станет! Ему наши делишки по фигу!

— Я — тоже сильный паранорм…

— Извините, Андрей Венедиктович, — я почувствовал, как запылали мои щеки. — Я имел в виду, что весьма сложно, почти невозможно заставить сильного паранорма делать что–то по приказу.