Боб Шоу - Свет былого

— Итак, мистер Гаррод, — сказал Побджой, тяжело опускаясь в кресло. — Что все это значит?

Гаррод отметил возврат Побджоя к официальному обращению и улыбнулся.

— Я устал играть в игры, вот и все.

— Не понимаю. О каких играх вы говорите?

— О тех, в которых вы используете мое имя и мою репутацию, чтобы внушить публике, что имеются какие-то улики, извлеченные из остатков машины сенатора, в то время как мы оба прекрасно знаем, что подобных улик не существует.

Побджой взглянул на него поверх сложенных домиком пальцев.

— Вы не докажете этого.

— Я довольно доверчив, — спокойно сказал Гаррод. — Меня легко провести — но только один раз. У меня нет необходимости доказывать правоту своих слов. Вместо этого я хочу поставить вас в положение, при котором вы будете вынуждены доказывать правоту ваших.

— С кем вы говорили?

— Вы недооцениваете меня, Побджой. Известно, что политики чертовски глупо лгут, когда их загоняют в угол, но им верят лишь люди, незнакомые с фактами. Я не из их числа. Всю вашу пантомиму я наблюдал, сидя в первом ряду. А теперь скажите мне, кто убил сенатора Уэскотта?

Побджой хмыкнул.

— Откуда вы взяли, что я знаю?

Гарродом овладело искушение назвать Джейн Уэйсон — в конце концов он сможет вознаградить ее за потерю работы суммой, многократно превышающей мыслимый заработок секретаря за всю его жизнь. Но он решил завершить это дело один.

— Вы знаете, потому что изо всех сил пытались убедить всех, что я, вовсе не способный вам помочь, могу решить эту задачу. Вы нашли убийцу, но ваш метод начинен слишком большой дозой политического динамита, чтобы его можно было раскрыть.

— Чушь. Вы можете хотя бы представить себе подобный метод? — Побджой говорил язвительно и небрежно, но что-то неуловимое в тоне, которым он произнес последнюю фразу, вдруг подстегнуло Гаррода. Глубоко в сознании шевельнулась догадка. Он отвернулся и помешкал, закуривая очередную сигарету, чтобы скрыть лицо от Побджоя и одновременно выиграть время.

— Да, — сказал он, пока мысль лихорадочно искала решение.

— Я могу представить себе такой метод.

— Например?

— Незаконное использование ретардита.

— Это просто туманное утверждение общего характера, мистер Гаррод, отнюдь не метод.

— Что ж, буду конкретнее. — Гаррод сел напротив Побджоя и, чувствуя прилив уверенности, посмотрел прямо в глаза полицейскому. — Медленное стекло уже используется на спутниках, и обычный человек, даже рядовой член пресловутой Лиги защиты частной жизни, не имеет ничего против, потому что записанная информация передается на землю по телевизионным каналам, и никто не верит, что когда-нибудь будет создана телевизионная система, способная показать на экране переданное из космоса изображение столь малого находящегося на Земле предмета, как человек. Удаленность орбиты делает это невозможным.

— Продолжайте, — настороженно сказал Побджой.

— Но разрешающая способность медленного стекла столь велика, что при благоприятных атмосферных условиях и надлежащей оптике, имея компенсаторы турбулентности и тому подобное, можно следить за движением людей и автомобилей. Необходимо только спустить стекло с орбиты для непосредственного считывания информации в лаборатории. Для этого достаточно небольшой транспортной ракеты-автомата — по существу, просто торпеды, которой спутник-матка выстрелит на Землю в заранее определенную зону.

— Неплохая идея. А вы подумали, во что это обойдется?

— В астрономическую сумму, но расход, вполне оправданный при некоторых обстоятельствах. К таковым можно отнести крупные политические убийства.

Побджой опустил голову и закрыл лицо руками, с минуту посидел молча, потом заговорил сквозь пальцы.

— Эта мысль приводит вас в ужас?

— Это самое массовое вторжение в частную жизнь, о котором кто-либо слышал.

— Вчера на пути в Бингхэм вы сказали что-то о резком падении преступности, которое граждане получили взамен утраты некоторых прав.

— Я помню, но эта новая мысль означает такую степень утраты прав, когда человек не сможет быть уверен, что он один, даже находясь на горной вершине или в центре Долины Смерти.

— По-вашему, правительство Соединенных Штатов станет тратить миллионы долларов только для того, чтобы наблюдать семейный пикник?

Гаррод покачал головой.

— Вы признаете, что я прав?

— Нет! — Побджой вскочил на ноги и подошел к окну. Глядя на вертикали городского пейзажа, он добавил более спокойным тоном: — Если… Если бы такое и было правдой, мог бы я это признать?

— Но будь я прав, вы оказались бы в любопытном положении, когда имя убийцы Уэскотта известно, но способ, которым эта информация получена, не может служить доказательством преступления. И вам пришлось бы искать другое доказательство или нечто на него похожее.

— Вы уже упоминали об этом, мистер Гаррод, но такова, грубо говоря, ситуация, в которой мы могли бы оказаться. Меня интересует другое: вы все еще намерены предать гласности ваше предположение?

— Как вы сами сказали это всего лишь предположение.

— Но способное принести немало… — Побджой тщательно выбирал слово, — …вреда.

Гаррод встал и тоже подошел к окну.

— Я мог бы отказаться от своего намерения. Как изобретатель медленного стекла, я чувствую себя в какой-то степени ответственным… Кроме того, я не люблю оставлять задачу нерешенной.

— Значит вы согласны остаться членом экспертной группы?

— Ни в коем случае! — сказал Гаррод с живостью. — Я хочу заняться настоящим расследованием. Если вам известен преступник, мы должны найти способ доказать его преступление.

Через десять минут Гаррод был в номере Джейн Уэйсон, в ее постели. После того как еще одно слияние тел закрепило его новый контакт с жизнью, он, несмотря на секретность, дал понять Джейн, что все ее подозрения о Побджое оправдались.

— Я так и думала, — сказала она. — Джон ничего не говорил мне, но я знаю, что он пытается разгадать их тайну.

— Так он еще не знает? — Гарроду не удалось скрыть хвастливых ноток. — Он, верно, не нашел правильного подхода к Побджою.

— Я работаю с Джоном достаточно давно, чтобы понять, что он всегда и ко всему находит единственно правильный подход. — Она приподнялась на локте и посмотрела на Гаррода сверху. — Если уж он не смог найти…

Гаррод засмеялся, увидев задумчивое выражение ее глаз и легкую морщинку, исказившую лоб Джейн.

— Забудь об этом, — сказал он беззаботно и привлек к себе тело, ставшее таким знакомым.

Капитан Питер Реммерт с самого начала не скрывал своей неприязни к вмешательству Гаррода. Был он человеком неуравновешенным, легко поддающимся переменам настроения, иногда скупым на слова, в другое время говорливым не в меру, фонтанирующим в совершенно неуместной книжной манере. Однажды за кофе он сказал Гарроду: «Благодаря выравниванию материального благополучия богатый любитель, на досуге занимающийся расследованием убийства, уже не вызывает доверия. Он исчез даже со страниц дешевых детективных книжонок. Зенит славы людей такого рода пришелся на первую половину века, когда ненормальность их положения была непонятна бедняку. Простому человеку богач представлялся существом непостижимым, способным от нечего делать превратиться в сыщика». Считая это расследование делом утомительным и притом безнадежным, капитан тем не менее честно выполнял свой долг. Знал он немного. Его и небольшую группу помощников привели к присяге о неразглашении тайны, после чего им сообщили имя некоего человека и его адрес в Огасте. От них требовалось доказательство причастности подозреваемого к убийству сенатора Уэскотта.