Юрий Леж - Богиня ex machina

— …а потом — сделать себе инъекцию препарата и исчезнуть с ваших глаз без следа? — продолжил Феликс Тарон.

— Вы очень быстро и логично соображаете, — похвалил своего собеседника Хольм, отметив, что его слова про временной интервал в коррекции внешности комиссар предпочел упустить.

— За что и пострадал двенадцать лет назад, — чуть грустно закончил фразу полицейский, как бы намекая на жизненные обстоятельства, вновь складывающиеся не в его пользу.

— Работая на Особый отдел, пострадать нельзя, — твердо пообещал капитан. — А вот мешая нашей работе, можно нарваться на очень крупные неприятности.

— Светлые силы! Господин Хольм, — казалось, совершенно искренне и эмоционально вполголоса воскликнул комиссар. — Разве я похож на человека, противопоставляющего себя государственной безопасности?

— А вот так я даже не думал, — хищно улыбнулся контрразведчик. — Значит, будем работать вместе, дружно и весело. Ну, а для соблюдения внешних приличий и маскировки основной цели моего визита — для всех я приехал проверить соблюдение инструкций по оповещению Департамента Безопасности о подозрительных происшествиях в городе. Помните, был такой циркуляр пару лет назад, а так как у вас подразделение «дебилов» отсутствует, то несекретную часть этого распоряжения обязаны были довести до сведения полиции.

— Положа руку на сердце, только об этом циркуляре и думал все это время, — съехидничал, было, полицейский, и в этот момент едва не замер с полуоткрытым ртом, будто внезапно, к месту, вспомнив что-то очень важное.

Такое неожиданное поведение Феликса Тарона не укрылось от внимательного взгляда его собеседника, но спешить с вопросами капитан Хольм не стал, вполне могло случиться так, что комиссар вдруг вспомнил о невыключенном утюге или позабытом мелком долге соседа? Впрочем, опытный полицейский позволил себе расслабиться всего лишь на долю секунды и тут же перевел разговор с общих тем на оперативную конкретику:

— Итак, уважаемый проверяющий, с чего же мы начнем?

— Начнем мы, пожалуй, — в тон комиссару ответил контрразведчик, — с того участка, на территории которого располагается фамильный особняк Пильманов…

— Да уж, особняк, — чуть презрительно фыркнул Тарон. — Если у Пильманов особняк, то и я живу, как минимум, в падишахском дворце. Старый двухэтажный домик, восемь, кажется, комнат, в которых проживает престарелая то ли тетушка, то ли просто старинная приживалка, в меру своих сил присматривающая за порядком, и родной брат-близнец академика.

— Вот к близнецу я хотел бы присмотреться повнимательнее, — попросил Хольм.

— Присматривайтесь, конечно, только потом не удивляйтесь несхожести братьев, — согласился полицейский. — Годы воспитания в различной среде — научной, столичной и провинциальной, обыкновенной — сделали их абсолютно различными людьми. Впрочем, убедитесь сами. А следующим пунктом программы, видимо, будет университет?

— Разумеется, — кивнул капитан, понимая, что оперативные методики уголовной полиции и Особого отдела ДБ во многом совпадают, будто написанные под копирку.

— Тогда не будем задерживаться, — поднялся с места комиссар. — Я на служебной машине, сейчас доедем до участка номер три, там, на месте, вы и оглядитесь…

И Феликс, поворачиваясь к выходу, подал барменше условный знак, нарисовав что-то в воздухе сложенными в щепоть пальцами. Впрочем, красиво, как учили, счет подать девушка не успела, устремившийся прямиком к стойке столичный визитер, не глядя, поставил на бумаге красивый автограф, подтверждая, что принимает на себя все застольные траты, и не оглядываясь, последовал за уже вышедшим из бара полицейским.

…в городское управление комиссар вернулся лишь после официального обеденного перерыва, причем — в одиночестве, ибо капитан Хольм, в сопровождении местных служителей правопорядка, предварительно прогулявшись по нескольким улицам, продолжил тщательное изучение всех мыслимых и немыслимых тонкостей расположения дома Пильманов, мест для безопасного наблюдения за особняком, подходов к его фасаду со стороны улицы и к тыльной части из тесного маленького тупичка.

В связи с визитом столичного гостя обыкновенно растягивающийся на пару часов обеденный перерыв начальника городской полиции сегодня со свистом пролетел мимо Феликса Тарона, но сам комиссар, кажется, просто не обратил на это внимания, да и не очень то он проголодался после пары бокалов не только приятного во всех отношениях, но и высококалорийного коньяка, выпитых еще до полудня. По обыкновению шустро вбежав в приемную, он с явной радостью обнаружил на рабочем месте вернувшуюся с обеда из соседнего маленького кафе любимую племянницу.

— Ой, дядюшка… — оторвалась от разглядывания очередного журнала Эмилия. — А тут тебя искал…

— Эмка, дорогая моя, — умоляюще перебил родственницу полицейский. — Кто бы не искал, он не нашел, да и сейчас это совершенно неважно. У меня есть для тебя срочно оперативное задание. Прямо сейчас ты пойдешь домой и разыщешь свои школьные фотографии, а еще лучше — послешкольные…

— И что тут оперативного? — попробовала, было, возмутиться девчушка, поначалу приняв слова комиссара за очередной родственный розыгрыш.

— Не перебивай старших, — чуть повысил голос Феликс, но серьезно сердиться на девчушку он не умел. — Помнишь, ты рассказывала как-то, что твоя школьная подруга нынче работает в гостинице Пальчевского барменшей?..

— Ну, какая она подруга, — все-таки возразила Эмилия, желая восстановить справедливость. — Так — полгода за одной партой сидели, только и всего, да и потом несколько раз виделись на встречах выпускников и университетских вечеринках… Макоева всегда была немножечко себе на уме…

— Пусть, пусть не подруга, — моментально согласился комиссар. — Пусть себе на уме, ты просто вспомни — её фотографии у тебя есть?

— Да сколько хочешь, — недоуменно пожала плечами девчушка. — А что такого Милка натворила, раз уж ты сам ею занялся, а, дядя?

— Можешь мне не верить, знаю я тебя, но твоя Милка ничего, ну, совсем-совсем ничего не натворила, — уже молитвенно прижимая ладони к груди, ответил Тарон. — Но тем не менее, мне очень нужны её фотографии — из школьных и послешкольных, но такие, чтобы можно было сравнить с сегодняшним днем.

— Думаешь, её подменили? — вспыхнули детективным огнем глаза Эмилии. — И из-за этого приехал столичный викинг?

— Девочка, не выдумывай, — вздохнул окончательно утомленный общением с родственницей комиссар. — Правило Окаммы я тебе уже устал вдалбливать, пора бы уж и понять его, ты же все-таки не настоящая блондинка, а рыжая. Просто принеси мне, сюда, в кабинет, пару-тройку фотографий этой Милки, желательно — крупный план, чтобы было, как следует, видно лицо. И желательно — не с ваших вечеринок, на которых вы вечно корчите такие рожи, что мать родная не опознает.