Александр Николаев - Красная рука

— Какие версии?

— Версий пока две, — ответил лейтенант. — Первая, бытовая. Возможно, что-то случилось в семье. Вторая, возможная связь с криминальными группами. Будем разбираться.

— А с банком, все в порядке?

— Да, все в порядке, — заверил журналистов Саммерс.

— Лейтенант! Вы будете сегодня на брифинге для прессы?

— Нет, будет сержант Хаппел. Он познакомит вас с результатами следствия. Все! Нам пора ехать.

Всю дорогу до полицейского участка Питер Саммерс сидел молча. Он был просто потрясен всем, что пришлось увидеть сегодня в банке. За долгие годы работы в полиции Саммерс не мог припомнить такого состояния, в котором оказался сегодня. Он был в полной растерянности, не зная с чего начинать расследование. Конечно, какая-то надежда была на результаты экспертиз. Однако что-то непонятное и необъяснимое подсказывало ему, что экспертизы не помогут. Саммерс все более отчетливо начинал осознавать, что сегодня он столкнулся с чем-то абсолютно неизвестным для него. Возможно, не только для него. Последнее время он постоянно ловил себя на мысли, что в преступный мир приходят все более совершенные технологии, что для совершения преступлений люди используют самые совершенные достижения науки и техники. Его разум, знания и опыт не позволяли все эти достижения быстро усваивать. Саммерс понимал, что начинает проигрывать современным преступникам, причем, проигрывать в главном, в скорости и оригинальности мышления. Если раньше для успешной работы полицейским ему хватало отличной физической подготовки, умения великолепно стрелять и отменного знания города и его окрестностей, то сегодня этого явно не хватало. Уже неоднократно он замечал, что не понимает ход мышления современных преступников. А раз не понимал, значит, проигрывал в скорости принятия оперативных решений, значит, приходилось тратить больше времени и сил на поимку преступника.

Сегодня Саммерс отчетливо осознал, что время лихих парней, каким он был в молодости, в противоборстве с преступным миром безвозвратно ушло. Теперь общество должно связывать свои надежды на защиту от преступности с молодыми, с представителями нового поколения. Однако молодые полицейские разочаровывали его. Да, они умны и быстро мыслят, да, они мгновенно улавливают все технические новшества, но с другой стороны, излишне рассудительны и избегают черновой работы. Молодые полицейские излишне часто, по мнению Саммерса, вспоминали о своих правах и с легкостью, особенно когда это было выгодно, забывали о своих обязанностях. Были они какие-то другие, чем Саммерс и его товарищи в столь же молодые годы. Более расчетливые, с какой-то коммерческой хваткой. Хотя, полицейский и коммерция — такого Саммерс не мог представить даже в кошмарном сне. А они, молодые полицейские, могли, и не просто могли, но и активно пользовались своим служебным положением с целью наживы. Последнее время всю систему частенько сотрясали скандалы с молодыми полицейскими. Связи с криминальными кругами, неоправданное насилие, сексуальные домогательства во время несения службы…

Саммерс не понимал, как можно постоянно нарушать присягу полицейского. Значит, присягали не искренне, значит шли служить в полицию для достижения каких-то своих личных, корыстных целей. От этого становилось страшно. Все чаще он приходил к мысли, что в современном мире преступность возьмет верх и опутает все сферы жизни. Особенно страшно, если преступность опутает сферу политики. А может быть, уже опутала? От таких мыслей настроение у него портилось еще больше.

Вернувшись в участок, Саммерс молча прошел по коридору и направился в свой кабинет. Он уже открыл дверь, когда кто-то выкрикнул:

— Саммерс, зайдите к капитану!

«Да, жизнь идет своим чередом, — подумал Саммерс, — надо идти докладывать начальству. А что докладывать? Сам ничего не могу понять. Даже голова идет кругом».

Саммерс зашел в кабинет капитана без стука, как к себе домой. С Марком Харрисоном, капитаном полиции, они были знакомы с молодости. Харрисон был отличным полицейским и ловким руководителем. Иногда Саммерс завидовал его ловкости и изворотливости в отношениях с выше стоящим руководством и с городскими властями. Харрисон всегда в разговорах с ними излучал непоколебимую преданность и уверенность в своих действиях. Ловко выходил из всех затруднительных ситуаций, в общем, как теперь принято говорить, умел жить в современном мире. В последнее время стал жить на широкую ногу, — купил роскошный дом, автомобиль, который мог бы сделать честь многим бизнесменам. Трудно было предположить, что все это можно было купить на жалование полицейского. Иногда Саммерс с раздражением начинал подозревать Харрисона в каких-то финансовых злоупотреблениях. Однако это раздражение в душе Саммерса быстро улетучивалось: ведь они были знакомы с молодых лет, одно время даже были напарниками и друзьями. Кроме того, Саммерс стал замечать, что не только Харрисон, но и все большее число людей начинали жить, мягко говоря, не по средствам. Подобный образ жизни стал своеобразной модой, своеобразным стилем жизни. И Саммерса перестало это удивлять.

Харрисон стоял у большого окна, и как только Саммерс вошел в кабинет, стремительно повернулся и с тревогой в голосе спросил:

— Что, там в банке? Вы там долго возились.

— Кино смотрели, — усмехнулся Питер.

Саммерс, не дожидаясь приглашения, устало опустился в кресло около стола капитана. Они были давно знакомы и привыкли не церемониться в отношениях между собой, особенно в отсутствие подчиненных. Саммерс посидел некоторое время молча и с трудом, словно выдавливая из себя слова, произнес:

— Ситуация очень сложная. Может быть, самая сложная в моей жизни.

— Неужели, все так сложно? — усомнился Харрисон. — Вспомни, какие только ситуации ты не распутывал. Всему штату известна твоя способность раскрывать сложнейшие дела. Ничего, справишься и на этот раз.

— Внешне все выглядит очень просто, — продолжал Саммерс, находясь в глубоком раздумье, будто не замечая окружающей обстановки. При этом создавалось впечатление, что его взгляд направлен куда-то внутрь себя, а не на стол своего шефа. — Охранник ночью отключил сигнализацию, вскрыл сейф, похитил почти миллион баксов и передал их своему сообщнику. Затем, не выдержав угрызений совести, застрелился.

— Да, миллион — это серьезно, — согласился Харрисон, — неизбежно будет подключаться ФБР.

— С другой стороны, — продолжал лейтенант, — просмотр пленок системы видеонаблюдения заставляет усомниться в таком выводе.

— О чем это ты? — удивился Харрисон.

— На пленках видно, что кто-то неизвестным образом заставил сделать охранника хищение денег похитить деньги, а потом застрелиться. Причем, сделал это сравнительно быстро и предельно жестоко. Каким-то образом воля человека была сломлена в считанные минуты. Видно, что охранник пытался противостоять, но, в конечном итоге, сломался.