Виктор Ночкин - Свирель Гангмара

Мастер уже выбрал стальные прутья для заготовок, а его младший сын принялся таскать воду в чан, когда у входа в кузницу зацокали копыта и послышались голоса. Кузнец вышел наружу, потом сунул голову в дверь и велел Свену:

— Погоди, не раздувай! Сейчас вот, подкуем лошадь господину солдату, тогда за гвозди возьмемся…

Работа ненадолго откладывалась, и Свен вышел поглядеть на заказчика. Оказалось, к мастеру Мейдеру пожаловал начальник стражи, а подковать требовалось жеребца, принадлежащего латнику самого сенешаля. Солдат, рослый статный парень в синем плаще поверх доспехов, держался очень гордо и свысока поглядывал на окружающих, в том числе и на Эдвара. А тот, как всегда унылый, нудно рассуждал вслух:

— Что ж за спешка-то… почему же именно завтра? У нас тут такие дела творятся… Эх, не вовремя, не вовремя.

— Налоги всегда не вовремя собирают, — ухмыльнувшись, заметил приезжий латник, — но тут уж откладывать нельзя. Скоро пожалует к нам герцог, самого императора старший сын. Наследник престола! Велено пышную встречу готовить, потому-то налоги собираем и за прошлый год, у кого недоимки, и на полгода вперед тоже. Принцу почет оказать — дорого стоит. Так что вовремя или не вовремя, а завтра господин казначей с обозом прибудет в Пинед.

Свен с завистью разглядывал великолепного солдата, блестящие доспехи, длинный меч, шпоры, побрякивающие при каждом движении красавца. Конь латника тоже показался подмастерью великолепным скакуном, хотя скорее всего жеребец был не породистый — Свен в лошадях не разбирался. Вот это жизнь, подумалось помощнику кузнеца. Вот это настоящая жизнь! Походы, сражения, а какой конь! А меч! А доспехи! Эх, если бы ему, Свену, только шанс показать себя… уж он бы стал отличным воином.

— Да я не к тому, — махнул рукой Эдвар, — налоги — не моя печаль. Разбойники у нас в лесу. Банда Марольда Черного. Черный — колдун, ловко ворожить, злодей, наловчился, никак его поймать не могу. Нынче нанял мага знающего, чтобы Марольда извел своей волшбой, да где там!

— Что, одолел разбойник приезжего колдуна? — спросил солдат.

— Одолел, еще как одолел! Чародей этот бродячий так от нашего Марольда бежал, только пятки сверкали!

Свен подумал, что начальник стражи не без некоторой гордости говорит об удачливом местном разбойнике. Да что там! Парень и сам ощутил, что где-то даже рад — вот, мол, как наш колдун утер нос пришлому! А что разбойник — так все они, чародеи, друг друга стоят.

— Про Марольда и у нас в Гонзоре говорят, — отозвался солдат. — Вот поэтому и требуется, чтобы вы, мастер, со своими людьми господина казначея по дороге встретили. Дополнительная охрана не помешает. Вряд ли разбойник отважится на большой караван напасть, но все же… Что, готово?

Кузнец закончил работу, латник расплатился и, садясь в седло, бросил сверху вниз:

— Так что, мастер, завтра встречайте казначейский обоз. Ну а я еще раз в магистрат ваш загляну, потороплю насчет налогов.

Свен с тоской уставился вслед великолепному всаднику. Эх… Вот бы так, на коне…

— Ну, чего спишь! — прервал мечты подмастерья сердитый окрик Мейдера. — Раздувай мехи, соня! Нам две тысячи гвоздей сковать нынче…

Весь день, качая рычаг, а затем помогая мастеру Мейдеру пересчитывать гвозди, Свен вспоминал красивого всадника и мечтал о геройских подвигах. Он даже не пошел, как обычно после работы, в «Счастливое колесо» послушать рассказы приезжих — сразу отправился домой, чем вызвал волнение матери: не заболел ли?

Нет, не заболел, а просто задумался: к чему он, Свен, теряет лучшие годы в кузнице Мейдера? Мир так велик — а он торчит в маленьком захолустном городишке в Гонзоре, на окраине Империи! И ладно бы на южной границе, где, говорят, снова разгорается война с нелюдями… Нет, в Пинеде не происходит ничего интересного, а самые красивые девушки крутят любовь с разбойниками.

На следующее утро, когда Свен явился в кузницу и собрался переодеться в рабочее платье, Мейдер остановил его:

— Не спеши! Сегодня работаешь не у меня!

— Как это?

— Слыхал, что вчера солдатик нашему Эдвару толковал? Про Марольда, про обоз казначейский? Так вот, нынче велено созвать городское ополчение. И ко мне из магистрата приходили, одного человека нужно на службу отправить.

Свен не верил собственным ушам.

— Ополчение? А что, будет война?

— Какая война, дурень? — Мейдер нахмурился. — Наша стража выступает обоз встретить и через лес проводить, понял? Поэтому соберут десяток олухов вроде тебя, поставят ворота стеречь да за порядком на рынке присматривать, вместо парней Эдвара. Война… При тебе ж вчера этот малый в синем плаще с нашим капитаном толковал. Вот что, Свен, я тебе скажу: нашему брату следует ухо держать востро, и все, что важные персоны при нас говорят, мотать на ус. Глядишь, где и обломится толика выгоды. Заказ какой или еще что-то. Понял? Эй, ты меня понял?

— Да, мастер…

Свен загрустил. Войны не будет. Опять не будет ничего интересного. Правда, с другой стороны, хорошо уже, что не придется целый день торчать в кузнице, качать мехи, таскать уголь и подсчитывать гвозди.

— А если понял, дуй в магистрат. Писаря знаешь? Найдешь его, скажешь, мастер Мейдер прислал. Ну, ступай себе с Гилфингом…

У магистрата Свен присоединился к толпе таких же, как и он, подмастерьев, присланных заменить городских стражников. Парню выдали помятую каску, кожаную, подбитую войлоком, безрукавку, украшенную позеленевшими медными бляхами и круглым стальным щитком посередине груди, а также вооружили секирой на длинной рукояти. Должно быть, статный рослый Свен выгодно отличался от сотоварищей, потому его назначили охранять ворота, чтобы господин казначей, въезжая в Пинед, видел молодцеватого подтянутого стражника. В помощь назначили троих подмастерьев, да наказали им не слишком высовываться, когда явится начальство.

Свен занял пост в городских воротах. Вскоре мимо подмастерья протопали полторы дюжины стражников, возглавляемых Эдваром — командир, угрюмый, как всегда, по случаю похода оседлал смирную лошадку и пристегнул к поясу меч в украшенных бляхами ножнах. Свен проводил земляков равнодушным взглядом — эти вояки не вызывали у парня зависти, как давешний гонец — и приготовился скучать.

Мимо покатили крестьянские возы, запряженные унылыми клячами, которых понукали столь же унылые возчики. Тоскливое зрелище.

Поднялось солнце, в доспехах стало жарковато, но Свена не раздражали ни жара, ни застарелый запах пота, пропитавшего куртку. Он чувствовал себя большим начальником и даже пару раз прикрикнул на подчиненных ему подмастерьев — не зло прикрикнул, а так, для порядка. Однако и ему в конце концов надоело разыгрывать из себя важную шишку, тем более что на проезжих Свен особого впечатления не производил.