Людмила Стрельникова - Метаморфоза

– Ладно, уж, обойдусь. Где только мой складной нож?

Рано утром, когда ещё не забрезжил рассвет, и утро напоминало ночь, новоиспечённый охотник отправился с тремя коллегами на охоту.

Сержант, как и обещал, принёс второе ружьё и, показав, как оно заряжается, передал вместе с патронами Валентине. Она повесила его через плечо и сразу же вообразила себя заправским охотником, хотя до этого видела охоту только на экране телевизора. В душе появилось какое-то чувство собственного достоинства, граничащее с величием фараона. Но это всё промелькнуло мгновенно и растворилось в команде сержанта:

– Пошли.

Двигались цепочкой друг за другом. Впереди – сержант, плотный, кряжистый мужчина, за ним два лейтенанта и последним – рядовой полицейский, то есть Валентина. Сейчас, правда, все были одеты по-охотничьи; на первых трёх – длинные болотные сапоги, старые гражданские брюки, брезентовые непромокаемые куртки. По сравнению с ними костюм Валентины выглядел несколько мешковатым, так как в последний момент помимо сапог и брюк мужа она прихватила и его пиджак, потому что в нём имелось много карманов, удобных для складывания всяких мелочей типа спичек, соли, складного ножа и патронов.

Шли долго. Перешли поле, перелесок, за перелеском начиналось болото. Когда под ногами неприятно зачавкало, и под подошвой сапог почва стала напоминать мягкую губку, Валентина почувствовала внутри неприятный холодок, в душу закрадывался страх. Между перелеском и болотом проходила широкая канава, наполненная чистой прозрачной водой. Сержант остановился у её края и сказал:

– В прошлом году не было. Значит, болота взялись осушать.

– Утки исчезнут, – заметил один из лейтенантов.

– Да. Но зато – сколько плодородных земель прибавится, – возразил сержант, поводил носком сапога по чистой воде и предложил: – Хорошо бы какое-нибудь бревно через канаву перекинуть. Воды здесь по пояс, не перейдёшь.

Валентина, стоявшая сзади всех и, следовательно, ближе всех к перелеску, сразу же заметила ствол молодой осины, валявшийся поблизости, и попыталась притащить. Двое лейтенантов отправились искать ствол потолще. Сержант палкой принялся измерять глубину, выискивая, где помельче, на тот случай, если кто свалится. Потрогав, принесённый Валентиной ствол, он покачал головой.

– Этот не пойдёт. Меня не выдержит. – Он повернулся в сторону перелеска, зорким глазом оглядел деревья и, указал влево: – Видишь за тем кустом отличное бревно? Принёс бы.

– Бревно хорошее, но я не лошадь, – сердито ответила Валентина.

Бревно даже издали выглядело таким огромным, что вряд ли бы его дотащили даже четыре человека.

Сержант хмыкнул неопределённо, почесал за ухом, что-то соображая, и затем посоветовал:

– Спортом нужно больше заниматься. Ты бы в секцию какую-нибудь спортивную записался.

– Я дома с гантелями и гирей занимаюсь.

– Мало. Самовоспитание – не то. Запишись в секцию самбо или дзю-до.

Подоспевшие лейтенанты приволокли толстое бревно, все дружно ухватились за него, поставили сначала вертикально, затем толкнули в сторону канавы, и оно, взметнув брызги, легло поперёк.

– Вот это мост, – удовлетворённо крякнул сержант, стирая рукавом с лица брызги.

За канавой простиралось уже самое настоящее болото с кочками, островками камыша и воды.

Прыгая с кочки на кочку, охотники, стали продвигаться вперёд. Валентина старательно смотрела под ноги, боясь промахнуться. Болото пугало, как всё неизвестное.

Сержант скакал впереди по кочкам так уверенно и так резво, точно всю жизнь ходил не по асфальту, а по болоту. Справа от него Валентина увидела серый пень и взяла курс прямо на него, решив, что рядом почва должна быть более твёрдой, но не успела приблизиться, как пень повернулся и так сверкнул круглыми глазищами, что она чуть не свалилась в воду. Сердце замерло, но решительная рука охотника сорвала с плеча ружьё и выстрелила прямо промеж глаз птицы. От выстрела, однако, свалился в воду не пень с глазами, а сержант, оказавшийся всего в трёх метрах от загадочного пня, а пень с шумом сорвался с места и полетел к ближайшим камышам.

Валентина бросилась к сержанту, барахтавшемуся в воде, и помогла вылезти на кочку.

– Чего стреляешь! Не видишь, что я рядом. Мог в меня попасть, – заорал сержант, как только под ногами его появилась опора.

– Вы в стороне были. А она тут – в трёх шагах. К тому же, я попадаю редко, в вас бы ни за что не попал, – попыталась оправдаться Валентина.

– Те, кто редко попадает, всегда попадают не туда, куда нужно, – заявил уже примирительным тоном сержант.

– А кто же это был?

– Выпь, болотная выпь.

Дойдя до места, где, по мнению знатоков, в камышах водилось много уток, сержант указал начинающему охотнику на крошечный островок в два квадратных метра и приказал:

– Стой здесь и ни шагу без нас. Уток стреляй, потом соберём. А мы пойдём подальше.

Валентина осталась одна. Она присела и замерла, прислушиваясь, не летят ли утки. Солнце взошло и начало припекать. Молодой охотник ещё не приступил к охоте, а на него самого уже начали охотиться комары и мошки, то и дело приходилось отмахиваться от них широкими рукавами пиджака.

Но вот послышалось кряканье. Охотник замер, забыв про наседавших насекомых, в голубом небе замаячили утки, они летели прямо в сторону крошечного островка. Сердце трепетно забилось. Валентина приподняла ружьё, прицелилась, раздался выстрел, второй, третий.

Утки зашумели, загалдели, одна из них стала падать.

– Ура! – забыв обо всём на свете, заорала Валентина и бросилась в ту сторону, куда упала дичь.

Она мчалась уже не по кочкам, а напрямик по воде, взметая тучи брызг, пока не споткнулась и не полетела вниз. Холодная вода моментально охладила охотничий азарт и пыл, напомнив, что вокруг болото и что она совершенно одна, Жуткий страх охватил всё её существо. Она отчаянно забарахталась в воде и почувствовала, как пластичное месиво крепко охватило её ступни и стало засасывать вниз. В голове, как и полагается в этот ужасный момент, промелькнула вся её короткая жизнь и тут же с омерзительными подробностями всплыла последняя сцена смерти – как её молодое тело засасывает грязь. Это утроило её силы, она с остервенением рванулась вперёд, но чем сильнее барахталась, тем сильнее увязали ноги, будто попали не в грязь, а в клей, намертво приставший к сапогам.

«Утону!» – ужасающая мысль промелькнула молнией в мозгу. – «Позвать на помощь? Но я же мужчина. Борись!» – приказывала она себе, но трясина упорно медленно засасывала.

Метрах в полутора от неё рос куст. Недаром говорят, что в критические моменты человек становится столь изобретательным, что способен сделать величайшее открытие и, уж если не мирового масштаба, то хотя бы такое, что куст служит не только для выделения кислорода, но и может спасти человеку жизнь. При взгляде на него неудачливого охотника сразу же осенило, что надо делать.