Людмила Стрельникова - Сон павлина

– А как же мне совершенствоваться? – забеспокоился Константин, загоревшийся идеей вечной жизни – Что я могу делать?

– Очень многое: сочинять стихи, изучать математику, музыку. Вашему уму всё доступно, – утешил его Гейпур.

– Благодарю. Вы дали мне надежду, – высокопарно заявил Константин и, не откладывая в долгий ящик личное самоусовершенствование, обратился к журналисту.

– Паша, сколько будет трижды три?

– Девять.

– А пятью пять?

– Двадцать пять.

И кактус тихо забормотал, повторяя числа, заучивая их на память.

– Мне любопытно узнать, – обратился Валерий к пришельцу: – Вы мгновенно из старого шкафа делаете новый, мгновенно устраняете дефекты в моей машине, но для того, чтобы отремонтировать свой корабль, затрачиваете длительное время. Почему так?

– Ваша техника и уклад жизни очень прост, мы проходили через аналогичное миллионы лет назад, поэтому и устраняем поломки в них мгновенно. Наша техника и уклад жизни соответствует нашему уровню развития и поэтому, чтобы отремонтировать корабль, мне необходимо затратить столько же усилий, сколько и вам на ремонт вашего автомобиля. Всё в мире развивается в соответствии.

Из внутреннего кармана пиджака Павла вновь выглянула зелёная голова и поинтересовалась: – А пение помогает развиваться? Мне считать что-то надоело.

– Конечно. Пой, только про себя, – вместо Гейпура ответил ему Павел.

– А разве можно петь про себя? – глаза кактуса недоумённо округлились.

– Ты будешь первый, кто этому научится, – заверил журналист и Константин, поверив, скрылся за его полой.

В это время Валерий подошёл к фотографии, висевшей у него на стене, где он вместе с погибшим Анатолием стоял у входа в научный Центр и они оба улыбались.

– Если наш уровень жизни вы давно прошли и он достаточно прост для вас, то не оказали бы вы нам ещё одну услугу – верните к жизни моего помощника, – попросил он Гейпура. – Вы, кажется, владеете жизненной энергией? Можете вы по этой фотографии воссоздать Анатолия? – он протянул ему снимок.

– Хорошо, я верну его вам. – Гейпур остановил свой пронзительный взгляд на молодом человеке и предупредил: – Сейчас будет усиливаться электромагнитное поле, которое вызовет у вас неприятные ощущения. Кто не желает их испытывать, пусть покинет комнату.

Из кармана Павла раздался голос кактуса:

– Спусти меня на пол. Не буду рисковать, я ведь готовлюсь к вечной жизни.

Павел поставил его на пол и он, мурлыкая что-то себе под нос, направился к двери.

Прочие остались наблюдать за происходящим.

Пушкин, который до этого молча слушал беседу, наконец, решился тоже присоединиться к разговору.

– Мне и не такое приходилось испытывать на своей шкуре. Когда меня жрал крокодил, вот тогда действительно были неприятные ощущения. А здесь – пощекочет и только. Невелика важность.

Услышав это, кактус тут же остановился на полпути к двери и тоже поделился воспоминаниями:

– У меня тоже была схватка с грабителями. Если бы они меня увидели, они меня вытряхнули бы из горшка, и тогда – прощай светлое будущее… Нет, пожалуй, я останусь, – передумал он и, вернувшись, вспрыгнул на кресло: – Посижу, послушаю умных людей.

Гейпур стал усиливать электрическое поле. Мебель вокруг и особенно волосы людей начали искриться. Вся комната наполнилась розовым свечением. С потолка, со стен, с пола к центру комнаты устремились золотистые лучики, и в центре стал концентрироваться туманный светящийся сгусток. Воздух вокруг напомнил атмосферу в пустыне Сахаре: было жарко, трудно дышать, во рту пересохло. Вся комната превратилась в какое-то колеблющееся плазменное марево. В ушах гудела, переливалась мягкими тембрами непонятно откуда взявшаяся музыка и завораживала чарующими звуками. В светящемся мареве раздался спокойный голос Гейпура:

– Это звучит живая энергия будущей жизни. Она стекается из окружающего пространства вселенной, чтобы возродить человеческую жизнь.

Музыка вскоре смолкла. Вслед за ней прекратилось движение лучей. Комната перестала светиться, на несколько секунд она погрузилась в полный мрак, так что внутри ничего не было видно, только за окном светило яркое солнце, но лучи его, как ни странно, не проникали сквозь стекло, словно на нём стояла защита. В комнате – ночь, за окном – день. Это тоже было чудом. Но в следующий момент мрак распахнулся, солнечный свет брызнул в помещение и все увидели, что посреди комнаты стоит Анатолий, точно такой, как на фотографии. Не верилось глазам, но факт оставался фактом. Он чихнул и, как ни в чём не бывало, извинился:

– Простите. Не захватил носового платка.

Опасаясь, что помощник может оказаться не с той душой, что и те знаменитости, которых он пытался воспроизвести, учёный задал провокационный вопрос:

– Ты помнишь меня?

– А с чего это я должен тебя забывать? Мы, кажется, не расставались, Валерий Буцкий?

– Как я рад тебя видеть! – учёный дружески заключил его в свои объятия. – Вот так удача. Бывают же в мире чудеса!

– Собственно говоря, по какому поводу волнения? – не понял Анатолий. – Мы же, вроде бы, только закончили работу.

– Ты впал на какой-то период в транс, поэтому мы все за тебя волновались, – сочинил тут же Павел, подойдя к нему и, незаметно для вновь родившегося, пощупал ткань его пиджака, а затем протянул ладонь для рукопожатия. Он очень тщательно и долго жал её, анализируя – достаточно ли она тёплая и живая на ощупь? Затем, как бы ни к кому не обращаясь, бросил: – Вот, и никакой машины не надо. – А чтобы не смутить непонятным высказыванием Анатолия, добавил: – Если умная голова – и деньги экономишь, и время.

– Как ты себя чувствуешь? – обратился к Анатолию учёный. – Голова не болит?

Он бросил взгляд на стол, куда Гейпур положил фотографию, но она исчезла.

– Представьте меня своему помощнику, – обратился Константин к учёному. – Мы оба, в некотором роде, – загадка для сереньких умов.

– Кажется, ты стал зазнаваться, – недовольно заметил Валерий.

Кактус поморщился и несколько с обидой произнёс:

– Неужели ты думаешь – я способен так плохо думать о тех, кого люблю, говоря «серенькие умы». Я отношу это к тем, кто не поверит в ту историю, что произошла со мной. Только консервативный серый мозг обывателя, стоящего на уровне питекантропа, скажет, что подобного безобразия, вроде меня, не может быть и всё сплошной вымысел.

– Это что – говорящий кактус? – заинтересовался Анатолий и подошёл к Константину поближе, чтобы получше рассмотреть диковинку.

– Да, представь себе – говорящий и ходячий. – Константин с гордостью выставил вперёд одну ногу. – Кроме того, я учу математику, – не преминул он похвалиться: – Выучу всю таблицу умножения и буду следить за семейным бюджетом Павла, чтобы он зря деньги не тратил и сэкономил мне на штаны.