Игорь Вардунас - Противостояние

Недолго думая, Тандис отступил в тень и последовал за ним. Первое время драгун двигался в сторону гор по дороге, помахивая фонарем и печатая шаг, словно на плацу. Он не оглядывался, не таился и не проявлял нервозности, которая обычно сопровождает неблаговидные темные делишки. Карлу уже начал казаться нелепым его порыв проследить за драгуном, когда тот вдруг остановился, заозирался и свернул с дороги прямиком в лес. Придерживая шляпу, парижанин поспешил следом. Тандису пришлось изрядно потрудиться, чтобы не потерять Жако из виду. Пятно света, служившее отличным ориентиром на дороге, в ночном лесу потускнело и постоянно скрывалось за деревьями, временами совершенно пропадая. Тогда Карл почти бежал туда, где видел драгуна в последний раз, молясь о том, чтобы не налететь в темноте на сосну и не вывихнуть ногу в сплетении корней. О скрытности пришлось забыть. Пару раз, когда под ногами Тандиса с оглушительным треском ломалась сухая ветка, Жако резко останавливался и, подняв фонарь высоко над головой, начинал пристально вглядываться во мрак. Кажется, преследуемому было не по себе. Он тоже ускорил шаг, иногда продираясь сквозь заросли вместо того, чтобы обойти их.

Наконец, впереди забрезжил свет. Жако кто-то окликнул, он со смехом ответил. Подобравшись ближе, Тандис увидел небольшую поляну с установленным посредине походным шатром, у входа в который плясал небольшой, но жаркий костер. На перекладине над огнем кипел котелок, человек в наброшенном на плечи мундире помешивал варево ложкой. Еще один солдат спал в палатке, судя по торчащим оттуда сапогам и громкому храпу. За светом костра парижанин не сразу разглядел главное – на земле, у подножия росшей рядом с палаткой сосны, лежала девушка. Грязный чепец сбился на затылок, растрепанные волосы закрывали лицо, оставляя открытым только большой лиловый кровоподтек на подбородке. Одежда пленницы была в еще большем беспорядке, напоминая скорее наброшенное сверху тряпье, нежели платье. В том, что девушка находилась в лесу не по своей воле, Карл не сомневался – запястья несчастной были перетянуты веревкой, конец которой был обмотан вокруг дерева.

Жако подошел к похищенной, носком сапога пошевелил тело и что-то сказал сидящему у костра сослуживцу. Девушка испуганно сжалась и отползла к стволу сосны, подальше от драгун. Внимательно наблюдая за солдатами, Тандис стал подбираться ближе. На поляне разгорался спор. Жако что-то горячо доказывал сидящему, котловой отмахивался от его аргументов грязной ложкой, для вящей убедительности поминутно сплевывая на землю. Спящий в палатке уже проснулся, сел и спросонья ошалело мотал головой, переводя взгляд с одного говорящего на другого. Исчерпав доводы, Жако выругался и, наклонившись, вынул из-за голенища сапога нож. Карл решил не дожидаться развития события и вмешался.

– Надо полагать, это и есть якобы унесенная Зверем Мария? – громко спросил он, выйдя на освещенный участок. – Не трудитесь вставать, господа.

– Ваша… Что вашей милости здесь нужно? – в замешательстве спросил Жако и спрятал руку с ножом за спину.

Костровой наградил Жако презрительным взглядом и без особого смущения уставился на парижанина.

– Я мог бы спросить то же самое у тебя, мерзавец. Но все и так очевидно. Девица пойдет со мной. А вы сворачивайтесь и возвращайтесь в казарму. Капитан Дюамель, надо полагать, в курсе ваших забав?

Жако потупился и что-то засопел под нос.

– Понятно. – Тандис обошел костер стороной и, не выпуская из виду подобравшегося котлового, наклонился над пленницей. Проснувшийся драгун переглянулся с тем, кто сидел у костра, и оба одновременно потянулись к оружию: первый потащил из палатки сабельные ножны, второй схватился за маленький топор, которым колол дрова.

– Ой, да бросьте. На виселицу захотели? – Тандис демонстративно положил ладонь на рукоять пистолета и угрожающе добавил: – Я сказал – бросайте.

Жако схватил товарища за запястье и что-то ему прошептал. Тот, поколебавшись мгновение, разжал пальцы, и топорик воткнулся в укрытую хвоей землю.

– Так-то лучше. А если я еще раз услышу о пропавших красотках, то ты, Жако, непременно познакомишься с какой-нибудь «тощей вдовушкой». Счастливо оставаться, господа.

Карл перерезал путы на запястьях пленницы и помог ей подняться. Девушка мелко дрожала и, кажется, не совсем понимала, что творится вокруг. Сквозь порванное платье просвечивало покрытое царапинами голое тело, но Мария не обращала на это внимания. Тандис прихватил висящий на суку поношенный форменный камзол и накинул на плечи крестьянки, которая еле переставляла ноги. Карл с тоской подумал, что вряд ли сегодня успеет выспаться.

Когда они достаточно удалились от тайного лагеря драгун, Тандис свернул в сторону и, вернувшись немного назад, затаился под прикрытием кустов. Негромкий плач Марии превращал маскировку в фарс, но Карл все равно выждал некоторое время, вглядываясь в темноту – не идут ли по их следу драгуны. В одном капитан Дюамель был несомненно прав – береженого Бог бережет. Жако не слишком умен, но даже в его голову вполне может прийти простая мысль: нет свидетелей – нет и преступления.

Только убедившись, что их никто не преследует, Тандис продолжил путь. Мария, ослабевшая от выпавших на ее долю испытаний, шла очень медленно, часто просилась присесть отдохнуть. Вдобавок они немного поплутали в лесу – Карл не хотел выходить на дорогу далеко от замка. В итоге к воротам Бессе путники вышли, когда начало светать.

У входа парижанин придержал Марию за локоть и с неохотой вложил ей в руку звякнувший кошель.

– Вам с отцом лучше уехать подальше. – Мария непонимающе уставилась на него. – Ты ведь знаешь, что такое деревенские сплетни, милая. Длинные языки все равно не дадут вам спокойной жизни. Езжайте туда, где тебя никто не знает, начните новую жизнь.

Девушка сдержанно кивнула. Не удовлетворившись таким ответом, Карл приподнял ее подбородок и заглянул в испуганные глаза.

– Длинные языки, особенно твой бойкий язычок, не доведут вас с отцом до добра. Никому не болтай о том, что было. Ты меня поняла?

– Да, мосье. Я никому не скажу.

– Ну, вот и умница. А я уж позабочусь, чтобы господа драгуны тебя больше не обижали. Ступай с Богом, беги к отцу.

Сполоснув лицо из стоявшей неподалеку бочки с дождевой водой, Тандис поднялся к себе. У дверей его ждал хмурый драгунский командир.

– В столице так принято, мсье, – совать свой нос в чужие дела?

– Моему носу, сударь, нет дела ни до пастушек, ни до ваших шалостей. Но коль уж мы заговорили о носах, то крепко зарубите на своем – подогревая подобными глупостями крестьянское возмущение, вы рискуете навлечь на себя неудовольствие Его Величества. Считайте, что сегодня я оказал вам дружескую услугу, Дюамель. О, не благодарите!