Игорь Афонский - Прерванная месса

В одном месте растительности было больше, чем в другом. Кто-то разрушил сарай намеренно. Алексей разделся, повесил свою куртку на ветку дерева, стал разгребать завал. Там он и обнаружил кусок жести. Откинул его в сторону. Вот он, старый сруб колодца. Отверстие чёрным проёмом смотрело на него, он заглянул, посветил фонариком и отпрянул. Пошёл в машину. Сделал звонок знакомому капитану. На его заявление, мол, «территория не моя, а рудниковская», Алексей намекнул, что «звёздочки» и звания так просто нигде не валяются.

Когда местный «опер» прибыл, то Николаев в общих чертах рассказал о белой «Ниве», о пометке в атласе. Они продумали, как эту новость лучше подать. Мол, обнаружил местный житель, позвонил в городе, потому что поселок оказался не по пути. Чтобы Николаев к этому делу никаким боком не стоял.

— С тебя причитается!

— Но я за рулём не пью! Поехали, «затаримся» в киоск.

— Это у вас в городе — киоск, а у нас пока сельпо и ларьки.

Вечером Николаев был в отделении местной психбольницы. Лечащий врач Кирилла сообщил о положительных сдвигах. Врач был очень приличный человек, много лет вёл это отделение, следил за несколькими пациентами в городе.

– У него уже все приходит в норму. Он по-прежнему неоперабелен, но жить будет. Судимость с него не сняли, но поместили сюда. Мать посещает. Бывшие коллеги. Адвокат. Ему помогают, и вы можете встретиться.

Николаев предварительно выставил бутылку дорогого коньяка, чтобы результат был в его пользу, но врач только рукой махнул, мол, зачем, зря вы это всё. Потом бутылка исчезла в необъятном шкафчике старой мебели. Свидание проходило в светлой большой комнате. Кирилл находился на своей стороне, но за решеткой.

— Здравствуйте, Кирилл! Вы, наверное, меня не знаете, но я имею некоторое причастие к вашей судьбе. Как у вас дела? Да, мне ваш врач говорил, что вам стало намного лучше.

Кирилл молчал. Он смотрел на визитёра с недоумением. К нему редко кто приходил из чужих людей. К обслуживающему персоналу он привык. Сначала Николаеву было не по себе, вдруг парня накачивают лекарствами, тогда его визит в больницу был напрасной тратой времени. Его ждали другие дела.

— Я сразу скажу, что мне многое известно. Чтобы не ходить кругом да около, скажу, что мне нужно знать, что случилось с бумагами, которые вы обнаружили на старом хуторе?

Кирилл, как и прежде, молчал.

— Не стоит отмалчиваться! Вот фотография ваших наручников. На хуторе была ваша одежда. Вот тут было ваше лекарство в баночке, которое вам доктор прописал. Труп я уже обнаружил. Им сейчас криминалисты занимаются. Это их головная боль. Я знал этого человека. Это был профессиональный киллер, помощник одного большого человека. Надо сказать, что все эти люди давно сошли со сцены. Но документы могут помочь очень хорошим людям. И если ими правильно воспользоваться, то пригодятся и тебе. Я знаю, что вы забрали себе деньги, но они мне не нужны. Скажите, вы отдали папку полковнику? Если они у него, то это уже плохо. Нашли труп, будут искать бумаги. Сообщите Сазонову сами. В городе начинается новый передел, и если полковник не будет к нему готов, то может пострадать. Всего хорошего. И вот, моя визитка. Тут в пакете вода, фрукты, сок. Это тоже вам. Если я вас нашёл, то, думаю, что скоро вас тут найдут и другие. Берегите себя, Кирилл. А вашу опухоль нужно было резать или хотя бы обложить, блокировать со всех сторон, чтобы не росла. Жаль, что наши врачи такие нерешительные. Всего хорошего!

На улице Николаев про себя отметил, что у парня осталось несколько спокойных дней. Или братва вновь обложит, или опухоль станет расти. Он её почти видел, ничего хорошего она из себя уже не представляла. Темное, пустое пятно в районе височной доли правого полушария. Он представил себе, какие боли испытывал этот человек и пожалел, что ничем помочь ему не может.

Вечером он направился к Зарине. На «хвост» ему села неприметная машина, но детектив уже сходу определял таких профессионалов. Все эти дни он был как на ладони. Перед воротами он сделал звонок Джокеру.

– Да, я нашел хутор. Там в колодце, наверное, Ленчик. Этим случаем будет заниматься местная полиция. Вы туда не лезьте, лишний раз не светитесь. Пока!

— Спасибо! Считай, что должок отдал. А документы где?

— Я этого пока не знаю, но не стоит поднимать шум. Дай на лапу, чтобы помолчали пару дней. Оно ясно, если они ещё не всплыли, то есть смысл их искать.

– Хорошо. Я поеду сразу туда. Потом надо насчет похорон «перетереть» с братвой. Сам понимаешь, у всех буду вопросы.

Николаев въехал на территорию, вышел из салона, чтобы закрыть ворота. Для этого всё следовало нажимать на отдельном пульте управления. Семья еще не приобрела автомобиль, но усадьба была приспособлена именно для машины. Обычно Ольга Владимировна вызывала знакомого частного шофёра с личным автомобилем, который помогал им с продуктами и покупками. Теперь эту роль отвели знакомому Николаева, пенсионеру. Тот стал ухаживать за женщиной с вполне серьёзными намерениями.

Зарина проговорилась, что Олег подарил ей машину, но её ещё следовало забрать из автосалона. Самое главное, это получить водительские права. Зарина решила, что когда освободится, то пойдёт на водительские курсы. Она уже просила, чтобы Алексей помог попрактиковаться за рулем. Но все эти уроки завершались её смехом и воплями. У неё получалось, но требовалось больше прилагать усилий, а этого она не хотела.

Во дворе находилась летняя веранда с отдельным столом, выполненным под старину. Там было своё освещение. Ещё на столе стояла одиноко свеча. Детектив направился туда. При входе Николаев встретил Ольгу Владимировну, он посмотрел на неё, пытаясь определить, что тут не так, но у него опять ничего не вышло. Тем более что сегодня она была не в духе, что-то ей явно не понравилось.

— Вы уже всё знаете?

— Нет, но я думаю, что есть смысл сесть и просто поговорить. Обсудить сложившуюся ситуацию.

Они так и сделали, прошли, сели за стол. Николаев не раздевался, ему было интересно, что же расскажет о себе потомок русской линии. Ольга Владимировна между тем зажгла свечу на высоком подсвечнике, поставила его на стол. Провела рукой по огню, и тот ничего ей не смог сделать. Николаеву такой фокус был не по зубам.

— Да, это так. Я принадлежу к российской линии потомков сестры святой Себастьяны. Как у нас иногда говорят, святой Сесилии. Это очень старое общество, обладающее некоторыми знаниями. Всё это передаётся по материнской линии. Я не знаю, как вы догадались, но в моих действиях нет ничего предосудительного. Конечно, как любой избранный, вы можете уйти в Стражу и служить там до конца своих дней. И, поверьте, вы не прогадаете. Тогда вы автоматически станете противником нашего наследия. Но есть и другие пути. Можно остаться с нами, и не нарушать договор, просто жить, существовать, не подвергаться репрессиям со стороны Стражи. Но и не мешать нам. Тут всё дело в равновесии. Обычно стражи являются сторонниками силовых методов борьбы. Но вы, Николаев, ещё не страж. Вы можете нам помочь. Я знаю, что мы никогда не достигнем былого могущества. Но можно всё-таки попытаться. Поэтому я нашла лазейку, как обойти договор. И даже не одну. Если моя дочь станет жрицей птицы. Если её возлюбленный будет избранным или будет обладать силой избранного, равным силе Стража, то многое может получиться. Понимаете?