Шило Уолкер - Выбор охотника

Она думала о нем и спрашивала себя: а думал ли он когда-либо о ней, — и предполагала, что этот сексуальный мужчина давно ее забыл.

Сейчас он стоял перед ней и смотрел на нее мрачным взглядом.

— Я здесь из-за тебя, Сара.

— Почему? — Она медленно отходила назад, решив оставить в покое сумку, пистолет и арбалет. Можно будет достать новое оружие.

Он на миг прикрыл глаза, а когда взглянул на нее снова, страх льдом сковал ее сердце — его глаза сверкали янтарным светом. А когда он открыл рот, чтобы заговорить, она с трудом услышала:

— Я думаю, ты знаешь почему.

Она завороженно смотрела на его клыки.

Говоря что-то о непохожести на других, Уайет с неудовольствием отметил, что Сара отходит назад. Ее светло-зеленые глаза расширились от страха, симпатичное личико побледнело, и он мог слышать биение ее сердца на расстоянии пяти футов от нее. Даже дальше.

Ее рука скользнула к талии и передвинулась к боку, словно она вспомнила, что он забрал у нее оружие. С виду вполне серьезное. Уайет имел небольшой опыт в использовании таких вещей, но в целом он понимал, что к чему, — отобранные у Сары «игрушки» предназначались не для развлечения. Это было оружие солдата. Бойца. Убийцы.

Ему было больно наблюдать ее горе и гнев. Воспоминания Уайета о той неделе в прошлом году были четкими и яркими. Он мог вспомнить все в точности. То, как трепетали ее ресницы перед самым оргазмом, и ее хитрую улыбку, когда после она его обнимала. И то, как эти прекрасные зеленые глаза заволокло слезами, которые она пыталась сдержать.

Она неохотно рассказала ему, что ее брат-близнец убит вместе с ее лучшей подругой. Даже тогда в ее глазах была тайна. Мысленно возвращаясь назад, Уайет понимал, что не должен был позволить ей сбежать. И не только потому, что тогда он, возможно, счастливо бы провел следующие пятьдесят лет в постели с женщиной.

Когда она сбежала от него, он почти пошел следом. Почти. Но его послали, чтобы удостовериться, что с ней все будет в порядке, а не чтобы трахать ей мозги. В конечном счете он сделал и то и другое. Вина, которую он нес в себе, лишь слегка притупилась сознанием того, что она в нем нуждалась. И он предпочитал думать, что ей был нужен именно он, а не просто случайный секс. В конце концов, людям свойственны заблуждения.

Но чувство вины вернулось, и теперь их обоих ждали неприятности.

— Ты — один из них, — прошептала она.

Ужас в ее глазах надолго останется в его памяти.

— Сара, я не причиню тебе боли.

Она рассмеялась — странный, ломкий звук, который отозвался эхом в ночи. Когда эхо затихло, она уставилась на Уайета со смесью недоверия, боли, гнева и страха во взгляде.

— Не говори мне всего этого, Уайет. Я знаю, что делают такие, как ты. Причинять людям боль и есть ваше единственное занятие.

— Если бы я хотел причинить тебе боль, я бы сделал это в прошлом году.

Она вздрогнула как от удара. Уайет стоял неподвижно, хотя все, чего он хотел, это подойти к ней и прижать к себе.

— Если ты не хочешь делать мне больно, тогда какого черта тебе надо? — резко спросила она.

Он слышал злую иронию в ее голосе и знал, что она ему не верила. Это было больно, и он прочувствовал это. Казалось, он истекает кровью. Когда его сердце было снова разорвано в клочья и он понял, что она от него ушла, даже тогда все было лучше, чем сейчас. Это даже рядом не стояло с его нынешним ощущением.

«Сосредоточься на задаче, Уайет, а не на возможных последствиях провала», — сказал он себе.

— Я просто не хочу, чтобы ты совершила ошибку. — Он дернул подбородком в направлении переулка, не глядя ей в лицо. — Он не причинял ей вреда.

Губы Сары искривились.

— Давай поспорим. Знаешь, тема про «вампиров с душой» уже вполне раскрыта. Баффи и Ангел в значительной степени исчерпали основную сюжетную линию.

Не удержавшись, Уайет усмехнулся:

— Баффи и Ангел — это Голливуд, солнце. А здесь — реальность.

Его улыбка исчезла, он провел рукой по волосам и вздохнул:

— Сара, вампиры не больше демоны, чем люди. Да, некоторые из них — чудовища… — Он перехватил ее взгляд и добавил: — Но с другой стороны, я видел и людей-монстров.

— Не люди убили Джоуи и Дарлу.

— Да. — Уайет оказался с ней лицом к лицу. — Здесь ты права. На них напали вампиры, но не все вампиры убивают, Сара!

Она натянуто улыбнулась, и улыбка подходила к ее взгляду — жесткому, неэмоциональному, пустому.

— Очень жаль, но я не куплюсь на это.

— Если все вампиры убивают, то почему ты до сих пор жива?

Буквально мгновение она выглядела неуверенной. Уайет продолжал:

— Я причинил тебе боль хоть однажды, Сара? Я делал что-нибудь, чего бы ты не хотела?

— Тот факт, что ты не сделал этого тогда, не означает, что ты никогда не сделал бы этого, друг мой.

Он прищурился:

— Сара, дорогая, немного оскорбительно считать меня хладнокровным убийцей и тут же называть другом.

Она насмехалась над ним:

— Не говори мне, что лелеял приятные воспоминания!

— Приятные? — Он опустил глаза.

Не имея больше сил стоять вдалеке, он направился к ней, двигаясь быстрее, чем могли увидеть глаза смертного. Ее глаза расширились, пульс участился, и он физически чувствовал ее тревогу. В нем шевельнулся хищник, и голод дал знать о себе. Но человек горел желанием.

Он дотянулся до нее, положив руку ей на шею, встал напротив так, что их тела оказались прижатыми друг к другу.

— Приятные воспоминания? Знаешь, эти слова не имеют ничего общего с тем, что я помню, — как ты стонала в моих руках и улыбалась, просыпаясь и чувствуя запах кофе. Я помню твой вкус.

Опустив голову, он спрятал лицо в изгибе ее шеи. Она напряглась и попыталась отстраниться. Он вдохнул ее аромат, позволил ему затопить все его существо и лишь затем отпустил.

— Я помню, как ты упрашивала меня дать тебе поспать, пока я тебя обнимал. Я помню, как ты ушла от меня.

Он перевел дыхание, стараясь не смотреть на нее. Это было тяжело, тяжелее, чем он думал. Как те несколько ночей могли оставить на нем такую печать?

Он не был ни с кем после нее, и одна эта сексуальная неудовлетворенность была невыносима. Но он не хотел другую женщину, не мог смотреть на симпатичных брюнеток, не вспоминая ее и того, как он во время поцелуя запускал руки в ее шелковистые волосы. И что во время сна ее волосы укрывали их как одеяло.

— У меня есть приятные воспоминания о рыбалке с моим отцом. О моей первой собаке. О моей первой женщине. — Он взглянул на нее и добавил резко: — Но всего лишь «приятное» даже близко не стоит с тем, что касается тебя.

В его смутных воспоминаниях о юности, о той жизни, которую он планировал, пока не вмешалась судьба, не было ничего приятного. Приятным было что-то, о чем ему нравилось вспоминать, но не то, о чем придется скучать всю жизнь. А по Саре он скучал каждый день: просыпался с мыслями о ней, мечтал о ней, думал о ней, желал ее. Сара стала одним из тех «незапланированных обстоятельств», мимо которых он обычно проходил. Как мимо жизни, которую тщательно спланировал. Как мимо невесты, которую был вынужден бросить. Как мимо работы, дома, родителей, вещей и людей, которых любил. Он мог оставить их в прошлом. Он не мог сказать того же о Саре. Когда он изучил ее лицо, стало ясно, что он не станет просто прятать ее где-то в укромном уголке своей памяти. Может, она и была «не предназначена, чтобы существовать», но он не мог принять этого.