Дмитрий Полетаев - Призраки Фортуны

Однако как это часто бывает, то, что нам иногда кажется делом уже свершившимся, вдруг рассыпается в прах, а то, что представляется неосуществимым, вдруг исполняется с завидной стремительностью.

Николаю Петровичу Резанову шел всего лишь двадцать четвертый год. Конечно, ему было невдомек, что пройдет всего несколько лет, и ему придется воспользоваться приглашением Шелиховых. Причем при самых критических обстоятельствах.

1825 год, 13 декабря. Санкт-Петербург

Про то, что он «не осуществляет функции няньки», Четырнадцатый, конечно, соврал. Именно этим он сейчас и занимался. Правда, у него на то, как ему казалось, были весьма веские основания. Это он и пытался отобразить в своем отчете Центру.

Непосредственным направлением его «деятельности», которую он осуществлял в рамках Федеральной службы времени, была Британия. Или, точнее, ее влияние на судьбу России. Именно этому были подчинены все его исследования и деятельность. Причем период, которым он занимался, был более ранний, чем XIX век. Этим столетием занимался отдел Синицына. Четырнадцатого интересовало время проникновения масонства на территорию России, которое началось в сороковых годах XVIII века. По его не подтвержденной пока фактами теории именно с этого момента Россия стала совершать на геополитической арене ошибку за ошибкой. Была ли здесь какая-то причинно-следственная связь или этот след был ложный, он и пытался понять.

На Дмитрия, точнее, на его «провал в прошлое», он натолкнулся, можно сказать, совершенно случайно, но Четырнадцатый в случайности не верил. Личный опыт давно уже убедил его, что за каждой случайностью, как правило, скрывались чьи-то вполне реальные интересы. Масонство же он для себя определял гораздо шире общепринятого понятия. Для него это было, скорее, кодовое название, которым он для краткости объединял все «тайные общества», которые однажды с завидным постоянством вдруг стали образовываться на карте средневековой Европы.

Вопросов здесь было больше, чем ответов, и пытаться выстроить единую стройную концепцию по этому направлению было все равно что пытаться пахать море. Найти ответы на эти вопросы было не просто. Такой задачи Четырнадцатый перед собой и не ставил. Цель его была чисто практическая — судьба России. Естественно, что активизация «рыцарей Просвещения», их необъяснимый интерес к далекой России не могли не привлечь его внимание.

И конечно, не случайно, что «полигоном» для отработки новой стратегии и проверки своих явно «накопившихся» сил «тайные общества» Европы выбрали «новый» Американский континент, за который схватились поначалу в невидимой, а затем и во все более явной борьбе четыре сверхдержавы того времени — Британия, Франция, Испания и Россия.

Самое интересное и знаменательное заключалось в том, что, как показала в дальнейшем история, со временем в этой схватке проиграли все сверхдержавы. Победителями вышли как раз те самые «рыцари Просвещения», которые, своевременно воспользовавшись ситуацией и умело направив недовольство народных масс, соркестрировали отделение британских американских колоний от матки-метрополии и, вовремя подсуетившись, явились «отцами-основателями» совершенно нового государственного образования, которое получило название Американские Соединенные Штаты.

Во время своих путешествий в прошлое Четырнадцатый видел и другие варианты развития исторических событий. Он, естественно, отдавал себе отчет в том, что вариантов этих — бесконечность. Видел он и совершенно иную судьбу как Американского континента, так и России.

Определить перекресток Истории, ту точку, где на пространственно-временном полотне континуума образовался тот самый «узелок вероятности», — как он это окрестил, — в результате которого события начали развиваться именно так, а не иначе, и являлось его первоочередной задачей.

Точнее, эта была ОБЩАЯ задача всех агентов ФСВ. Всей элиты Службы, которые носили порядковые номера «нижних» десяток, от 10 до 29, и которых в структуре в шутку называли «ангелами».

Помогать же «духам», как в ФСВ по традиции называли новобранцев, чьи кодовые номера шли от 30 до 60, или каким-то образом участвовать в их судьбе не только не приветствовалось, но даже было бы запрещено, если бы…

Если бы ситуация, сложившаяся у Четырнадцатого с Дмитрием, была единственной. Но в том-то и дело, что она повторялась на разных этапах и с разными агентами с удивительным постоянством. Причину этого пока никто не мог объяснить даже в «недрах» организации.

Поэтому никакой специальной главы устава в вечно меняющихся правилах ФСВ по этому поводу тоже пока не существовало. Традиционно в Центре ее рассматривали как нежелательную по причине, которую хранили в строжайшей тайне.

Дело в том, что, как правило, в результате подобных союзов «ангелов» и «духов» в живых всегда оставался кто-то один…

Сайрус пришел в себя внезапно. Дмитрий даже вздрогнул, когда он вдруг резко выпрямился и как ни в чем не бывало вопросительно уставился на своего пленника. Было полное впечатление, что кто-то остановил видеоизображение, развернувшееся у Дмитрия перед глазами, и вот теперь, нажав на пульт дистанционного управления, запустил снова. Даже тон, с которым Сайрус обратился к Дмитрию, подразумевал, что он его спрашивает о чем-то уже не в первый раз.

— Вы что, Дмитрий Сергеевич, дар речи потеряли? Или чувств лишиться изволили-с?

Дмитрий даже рот открыл от изумления.

«Вот это… средство!» — в восхищении подумал про себя Дмитрий, имея в виду тот препарат, которым напичкал Сайруса Четырнадцатый. Действие подобного, только с обратным эффектом, он только что испытал на себе. И вот теперь прямо-таки магическое «возвращение» Сайруса в действительность.

— А? — машинально переспросил Дмитрий.

— Я говорю, что мы уже почти совсем доехали, а я еще не выяснил у вас два чрезвычайно интересующих меня обстоятельства…

Говоря это, Сайрус наклонился к окну. В его глазах мелькнуло недоумение.

— Э-э… Оказывается, мы уже приехали! Странно… Ну да ладно, у нас с вами сейчас будет предостаточно времени… поговорить!

Дом на Английской набережной, перед парадным подъездом которого остановилась карета, соответствовал району своего месторасположения. Роскошный трехэтажный особняк компактно втиснулся между тесно прилегавшими к нему такими же мини-дворцами.

С улицы хорошо были видны роскошные хрустальные люстры, заливающие светом окна второго этажа. По-видимому, это бальная зала, насколько Четырнадцатый мог судить с облучка экипажа.

Поправив накладную бороду, молодой человек соскочил на землю и открыл дверцу кареты.