Дмитрий Дашко - Джига со смертью

Присмиревшие кочевники воздерживались от набегов, местные разбойники, промышлявшие в этих краях, благоразумно не попадались на пути, поэтому я с полным основанием мог назвать поездку увеселительной.

Пока гномы искали проводника, мы с Лиринной коротали время за пиалами с зеленым чаем, сидя на корточках в маленькой чайхане. Радушный хозяин следил, чтобы чашки не оставались пустыми. В результате мой живот стал похож на горб верблюда.

Я не тревожился за гномов, отпуская их на поиски сведущего человека: на Востоке люди традиционно относятся к любым расам нейтрально и спокойно. Возможно, потому что гномы, эльфы и илоны в Бихаре не селятся. Мало кому из не-людей нравятся постоянные сорок градусов в тени, унылые и однообразные песчаные барханы и дюны, протянувшиеся на сотни километров. Цветущих оазисов в пустыне было не больше, чем свободных от орденов и медалей мест на генеральском мундире.

Прошел час, прежде чем мастер Таг раздобыл худого как жердь старичка с огромным тюрбаном, водруженном на выбритую до зеркального блеска голову, и в лохмотьях, которые в последний раз стирали во времена войны с орками. От старичка, представившегося охотником, знавшим округу как свои пять пальцев исходил запах давно не мытого тела. Скажу прямо — от него воняло. Неудивительно, что вместе с ним в чайхану пожаловали полчища жирных мух, забивавших настойчивым жужжанием человеческую речь на расстоянии пяти метров. Я открывал рот и не слышал собственных слов.

— Это наш проводник. Его зовут Абураз, — представил старичка мастер Таг.

— На какой помойке его нашли? — изумился я, зажимая пальцами нос.

— Других не было. Он единственный, кто согласился на наши условия, — недовольно пробурчал мастер Таг.

— Судя по его виду, больших денег проводникам вы не обещали.

— Гэбрил, эта экспедиция обошлась в кругленькую сумму. Мы должны экономить.

— Жадничать все же не стоит, — заметил я. — Экономить на проводниках в пустыне значит обречь себя на верную гибель.

— Гэбрил прав, — согласилась Лиринна. — Может, поищем другого проводника?

— Бесполезно, — устало произнес Таг. — Туда и калачом никого не заманишь. Сейчас сезон песчаных бурь. Люди боятся погибнуть.

— А этот не боится? — я указал на проводника.

— Я ничего не боюсь, — расплылся в улыбке старичок.

— Даже щекотки? — раздраженно буркнул я, злясь и на скупых гномов, и на придурочного старикашку.

— Мне было видение.

— Какое еще видение?

— Ниспосланное свыше, — старичок задрал голову. Я последовал его примеру и убедился, что кроме солнца над нами ничего нет. Ясно, Абуразу голову напекло.

Упрямый старичок продолжил:

— Я знал, что вы будете искать проводника, знал, что вы меня найдете. Я знал, что будут три гнома, человек и эльфийка.

— Тебе только в лотерею играть, — заметил я.

— Я приведу вас к храму. Положитесь на меня, — добубнил старичок.

Мы переглянулись. Старичок, похоже, верил в каждое произнесенное слово. Или просто спятил. На жаре всякое случается.

— Ладно, — вздохнул я, — за неимением лучшего, возьмем хуже некуда.

Мы расположились на ночлег в караван-сарае. Там было пусто, только хозяин и его слуги. Из-за приближающейся непогоды движение караванов замерло. Люди опасались подвергать жизни опасности.

Лежак мне попался паршивый — жесткий, как сталь. Спать на нем было невозможно. Я сменил тридцать три позы, и ни одна не показалась удобной, устал ворочаться и сходил к хозяину за дополнительным матрасом, а когда вернулся, увидел, что мастер Таг манит пальцем и зовет к себе на разговор. Еще один полуночник!

Я побрел к нему и обнаружил, что он страдает от другой напасти — его облюбовали блохи, много блох. Похоже, они распробовали гнома на вкус и пригласили на ужин сородичей со всего города.

— В чем дело? — спросил я, располагаясь напротив гнома.

— Хочу поговорить насчет проводника, — начал он.

— Вы сами его выбрали.

— Знаете, Гэбрил, мне показалось, это не мы его нашли, это он нас разыскал.

— С чего так решили? — я зевнул.

Мнительность гномов вошла в поговорку.

— Я не знаю. Он появился ниоткуда, словно из воздуха. Все отказывались проводить нас, а он согласился, сразу. Даже не стал требовать денег вперед.

— Это он зря. Я бы первым делом аванс стряс, — хмыкнул я.

Абураз спал прямо на глиняном полу. Блохи разбегались от него как от чумного. Я вгляделся в лицо спящего. Абураз зачмокал губами, перевернулся на другой бок. На миг показалось, что где-то я уже его видел, но где? Нет, не помню.

— Поздно наводить справки. Будем присматриваться к нему, мастер Таг. Главное, чтобы доставил на место.

Сон подкрался тихой сапой и сморил где-то на середине прокручиваемых в голове вариантов нашего знакомства. Увы, выспаться было не суждено.

Мы выехали ночью, когда солнце перестало превращать близлежащие земли в раскаленную сковородку. Теперь можно было ступать по песку и камням, не рискуя изжариться заживо.

В караван-сарае на нас смотрели с таким выражением, словно провожали в последний путь. Никогда не видел вокруг столько скорбных лиц. Я даже растрогался.

Ночью пустыня выглядит совершенно иначе, чем днем. При лунном свете она оживает, становится прекрасной и умиротворенной. Подул свежий ветерок, и я с наслаждением подставил ему лицо. Лиринна последовала моему примеру. Я с удовольствием вдыхал аромат ночной пустыни.

Проводник трусил впереди нас на ослике, к бокам которого были приторочены бурдюки с водой. Иногда казалось, что это ослик знает дорогу к храму, а не хозяин. Я поравнялся и увидел, что мужчина прикладывается к медной фляжке и жадно пьет. При этом у него смешно ходит кадык — вверх-вниз. Проводник поймал мой любопытный взгляд и протянул фляжку. Я вытер рукавом горлышко и сделал глоток. Отвратительная кислятина потекла в рот, сделав его вязким. Скулы свело, желудок запротестовал. Меня едва не вырвало.

— Что за гадость?

— Яртан. Кислое овечье молоко с водой, сбитое с маслом, — пояснил проводник. — В жару лучше не придумаешь.

— Экзотика, дери ее за ногу, — сплюнул я.

В ответ послышалось что-то похожее на «халай-махалай». Это проводник запел на одном из редких наречий. О чем вижу, о том и пою. Замечательно. Я повернул коня обратно к Лиринне.

Поскольку темп задавал ослик, за сутки мы проделали не очень большое расстояние. Пересаживаться на коня проводник категорически отказался. Гномы уже начинали жалеть о своем выборе.

Утром пришлось спрятаться в тени барханов, однако и там можно было умереть от жары. Палящее солнце не щадило никого. Мы обильно потели, но пот моментально высыхал. Одежды наши побелели.

Места были безлюдными. За все время не встретилось ни одного поселения. Растительности тоже не попадалось, не считая перекати-поле и редких колючих кустарников — излюбленного лакомства верблюдов.