Павел Корнев - Без гнева и пристрастия

— Вчера обедал с главой их торгового представительства. Думал, от расспросов у него несварение случится. Виктор, эта штука дурно пахнет. Не трогай ее.

— Поздно. Эта штука уже воняет у меня под дверью.

Бриг покачал головой и с тяжелым вздохом пообещал:

— Хорошо, направлю пару телеграмм, но на скорый ответ не рассчитывай.

— Отлично. — Я поднялся из-за стола и похлопал его по плечу. — Сообщи, как что узнаешь.

— Непременно, — кивнул медиатор. — Зачем еще нужны друзья?

— И в самом деле — зачем? — усмехнулся я и отправился на выход.

В управление приехал уже ближе к трем. Забрал у дежурного по дивизиону корреспонденцию, кинул стопку бумаг в пару пальцев толщиной на рабочий стол и какое-то время просто бездумно смотрел в окно. Потом обреченно вздохнул и без особой охоты принялся разбирать документы.

Чутье не подвело — отчеты и заключения коллег отличались редкостным единодушием. Никто ничего не знал и полезного сообщить не мог.

На поэтажном плане оперного театра подземные ходы обозначены не были. Снятые с ящика с реквизитом отпечатки пальцев в полицейской картотеке отсутствовали, как и отпечатки, обнаруженные на прикладе и рукояти двуствольного карабина. Сама конструкция заводного оружия оказалась специалистам неизвестна; заведующий арсеналом отделался отпиской о намерении направить запрос в город Ангелов. По заброшенной линии подземки в адрес дивизиона и вовсе не поступило никаких бумаг.

Пачку заключений службы коронера я попросту отодвинул на край стола, потом хрустнул костяшками пальцев и размеренно застучал по клавишам пишущей машинки, набивая отчет о вчерашних событиях. Убив на бумажную работу никак не менее пары часов, исправил обнаруженные при прочтении ошибки, перевел дух и с облегчением откинулся на спинку кресла.

Но расслабился рано — только зажмурил глаза и помассировал веки, как распахнулась входная дверь и в кабинет прошел Ян Навин.

— А я думаю, кто корреспонденцию забрал! — усмехнулся он и кинул мне на стол чье-то личное дело в потрепанной картонной обложке.

— Ты что здесь делаешь? — удивился я.

— Заехал по пути из агентства Лазаря Гота.

— Ну и как тебе господин Адоманис?

— Никак, — поморщился Ян и постучал пальцем по картонной папке досье. — А вот это интересно! Отыскал в архиве.

Я взглянул на бумажную наклейку и озадаченно протянул:

— В самом деле?

На криво приклеенном листке значилось «Кадет Майк Ши».

Убитый охранник до перехода в агентство Лазаря Гота работал в полицейском управлении? Но почему тогда «кадет»?

Раскрыв личное дело, я повторил этот вопрос вслух, и Навин подсказал:

— Смотри медицинское заключение.

Я перевернул лист и присвистнул. У Майка был талант; к такому выводу пришла квалификационная комиссия. Вот только это не помогло ему поступить на службу, поскольку помимо этого он оказался тронутым. И если своих полицейское управление обычно не бросало, то тронутого со стороны никто брать не станет ни при каких обстоятельствах.

— Тронутый с талантом? Как так?

— Несчастный случай в детстве, — ответил дивизионный комиссар. — Последствия почти никак не проявлялись, квалификационную комиссию он прошел без особых проблем. Срезался на медосмотре.

— Как у него вообще документы приняли? — спросил я, закрыл досье и кинул его обратно на стол.

— Подделал медицинское заключение.

— В агентстве об этом знали?

— Нет, там он провернул тот же трюк.

— Вот оно что! — задумчиво протянул я, припомнив странное оборудование и кандалы у среза Вечности. — Очень интересно.

Ян Навин присел на краешек своего бывшего стола и покачал ногой.

— Не понравился мне этот Адоманис. Какой-то он мутный. Что-то скрывает.

— Портеру он тоже не понравился.

— А тебе?

— Ты знаешь, Ян… как-то не сложилось определенного мнения.

— Да? — хмыкнул Навин. — Обратил внимание на фотографию в его кабинете?

— На ту, где он с Лазарем Готом и нашим мэром?

— Нет, — досадливо поморщился дивизионный комиссар. — Где он в форме при полном параде! Он служил в полицейском управлении города Ангелов!

— Вот оно как? — удивился я.

Фотографий в кабинете Рея Адоманиса было много, но как я мог пропустить подобный снимок, просто не понимаю. Не иначе похмелье виновато.

— Серьезно, не обратил внимания?

— Хватит уже, Ян, а? Да, прохлопал ушами, ты рад?

Навин с довольным видом осклабился и соскочил с края стола.

— Запрошу его личное дело.

— На кой?

— А вот не нравится он мне, — честно сознался дивизионный комиссар. — Или ты откажешься порыться в грязном белье вице-президента агентства Лазаря Гота?

— Не откажусь.

— Вот видишь!

Ян Навин забрал личное дело Майка Ши, сгреб корреспонденцию и направился на выход, но я его остановил.

— Что со взрывами? — спросил я, когда тот уже взялся за дверную ручку. — Бомбисты своих требований не озвучили?

— Нет.

Я достал портсигар и спичечный коробок.

— Ты вообще уверен, что это бомбисты?

— Ни в чем уже не уверен! — сознался дивизионный комиссар, немного подумал и поправился: — Нет, в одном уверен точно — все взрывы связаны. Почерк везде одинаковый, такое на простое совпадение не спишешь.

— Что за почерк?

Спичечная головка чиркнула по коробку и с тихим шорохом загорелась; я затянулся, и кончик сигареты вспыхнул в полумраке комнаты ослепительным огоньком. Он пополз по белоснежной бумаге, осыпавшийся пепел завис в воздухе, так и не долетев до стола…

Говорят, огонь — это чистое время. Говорят…

— Виктор! — одернул меня Ян Навин. — Ты уснул, что ли?

Окрик выдернул меня из странного транса, а успевшая прогореть почти на треть сигарета подсказала, что забытье продлилось куда дольше пары ударов сердца.

— Нет, слушаю… — произнес я, отложив от греха подальше сигарету в пепельницу.

— Я говорю, заряды размещают в подвалах и помимо взрывчатки закладывают большое количество алхимического реагента и керосина. Взрыв приводит к цепной реакции и…

— И вся эта гадость проваливается вниз и прожигает дыру в Вечность? — догадался я.

— Именно, — кивнул Ян. — На первом взрыве еще не так эффектно заряд сработал, а от последних зданий только дыры в земле остались.

— Прорыв безвременья сильный был?

— Нет, не сказал бы, — покачал головой дивизионный комиссар. — Не как в первый раз.

— Странно, не находишь?

— Да мало ли! — отмахнулся Навин и вышел за дверь.

Я затянулся, потом обратил внимание на сгустившиеся за окном сумерки и взглянул на часы.

Седьмой час! Черт, опаздываю!

Схватив плащ и шляпу, я выскочил из кабинета, запер дверь и побежал к лифту. Спустился на первый этаж, поймал первое попавшееся такси и велел ехать в бар «Жерло».