Ирина Кайлес - Ключ для пешки

— Ирин, слушай, а баллон с противогазом ты где достала? — спросил Ян.

— Да… — Рашевская смутилась еще больше, — короче, у нас троюродный дядя был в гостях. Он в ОМОНе работает. Так вот, его машина как раз у нас в гараже стояла, а он ее не закрыл… В общем, я что нашла, то и взяла. До сих пор даже подумать стыдно. Но все равно другого варианта не было. И главное — пригодилось.

— Да еще как, — подтвердил Шабуров.

— Ты хоть понимаешь, какой опасности себя подвергаешь? — параллельно Федя думал о другом: что за причина привела ее сюда? Из каких побуждений она пришла к ним на помощь?! И как у нее, такой хрупкой и беззащитной, хватило мужества и воли это сделать…

— Сейчас поняла, но еще больше убедилась, что все сделала правильно.

— Если б не ты… Мы же оба теперь тебе жизнью обязаны.

— Да ладно, сочтемся.

— Лучше не надо.

Некоторое время ехали молча. Федя не знал, что и думать. С одной стороны, ее присутствие здесь было невообразимым счастьем. Но как теперь идти дальше? Как защитить ее от всех опасностей? Федя понимал: ничего хорошего здесь их не ждет, и в душе поднималась сильнейшая тревога за эту нежную и самую прекрасную во Вселенной девушку. С другой стороны, его волновало то, что они с Яном уже начали смахивать на настоящих бомжей. Одежда была до жути грязная, рваная, вся в пятнах… Они, конечно, купались в реке, но вот помыть бы голову шампунем и почистить зубы… Литвинов взглянул на пока еще безупречный французский маникюр Рашевской, потом на свои грязные исцарапанные руки и почувствовал себя полным чмо. Если еще вспомнить, как Элэйми пули доставала… Нет, про это вообще лучше не думать.

— Ирин, ты там что-то про еду говорила… — с надеждой начал Шабуров.

— Ян, давай доедем до полей, — прервал Федя, — сейчас нельзя останавл и ваться.

Ян картинно тяжело вздохнул:

— А так кушать хочется… — он сказал это с такой интонацией, что все рассмеялись.

Ехали долго. Лес все не заканчивался. Ян сел за руль, сменив Ирину.

— Федь, спасибо, — нарушил долгое молчание Шабуров.

— За что?

— Вмешался вовремя. Как-то было бы стремно без глаза остаться. Я там, блин, чуть лужу не сделал. Вообще, Иринка настолько вовремя появилась…

— Не говори.

— Слушай, а что б ты сделал, если бы…

— Я не знаю, Ян! — раздраженно перебил его Федя.

— Ну ни фига себе!

— Если б они меня отвязали, достал бы камень, позвал Элэйми.

Ян выдержал мрачную паузу и наконец спросил:

— Хорошо, ну а если б они тебя не отвязали? Они вроде как и не собирались.

— Тогда не знаю. Да успокойся ты! Смотреть на это я бы не смог.

Шабуров усмехнулся. Разговор себя исчерпал.

Ребята, голодные и измученные, добрались до полей только к вечеру, отъехали подальше от леса и наконец вышли из машины.

— Приветствую тебя, о поле! Здесь скробов нет постылых боле! — выдал Ян в своем репертуаре, упал на колени, картинно подняв руки вверх, и поцеловал землю. Посмеялись.

— Боюсь только, что есть кто-нибудь другой, — заметил Федя.

— Кто бы это ни был, я уже готов его зажарить и съесть.

— Даже если он на скроба похож?

— Фу, — Ян сделал вид, что его рвет, — Федька, ты мне весь аппетит испортил.

Ирина открыла багажник, и Федя с Яном чуть не взвизгнули от восторга. Рашевская позаботилась обо всем. Аккуратными стопочками лежали пакеты лапши, каши, пюре быстрого приготовления, сухари, печенье, сухофрукты, консервы, мешок картошки, морковка, лук и даже чай в пакетиках. Несколько больших бутылей с водой, котелок, посуда…

— Вот здесь — на первые дни, то, что быстро портится, — Ириша достала пакет.

В пакете оказались копченая колбаса, хлеб, сыр, несколько упаковок йогуртов, курица-гриль. Счастью не было предела. Быстро разломали на ветки какой-то сухой куст, развели костер и принялись уплетать все подряд.

— Блин, никогда в жизни так еде не радовался, — Ян, с набитым ртом, едва выговаривал слова. — Вот когда начинаешь понимать, что такое простое человеческое счастье.

— Угу, — Федя расправлялся с курицей.

Наевшись до отвала, друзья растянулись на траве.

— Ириш, ты когда купить это все успела? — спросил Ян.

— Элементарно. Есть же служба доставки. Я все заказала по телефону, и мне очень быстро привезли.

— Как же выразить тебе нашу благодарность, о прекраснейшая из прекрасных?

— Да прекрати, Ян! Вот честно, бесит, когда ты так говорить начинаешь. Я вам еще одежду положила, отцовскую, но, думаю, должно подойти.

Федя с Яном переоделись, посмотрели друг на друга и расхохотались. Оба были в черных офисных брюках и строгих белоснежных рубашках. Причем обоим все было великовато, брючины и рукава пришлось подогнуть.

— Ирин, ты галстуки случайно не положила? — поинтересовался Ян.

— Знаешь что, Шабуров, не нравится — надевай свои рваные грязные джинсы. Кстати, они у тебя как у бомжа воняют. Я виновата, что у отца другой одежды в этом шкафу не было?!

— Ирин, не обижайся. Просто реально смешно. А… как там насчет пиджачков? И очки темные еще нужны — в довершение стиля.

— До Киану Ривза все равно не дотянешь.

— Да ну? Я круче! Смотри, какие у меня кроссовки! — Ян картинно поднял ногу, показав грязную, до безобразия, кроссовку. — Биологическое оружие: при снятии убивает запахом.

— А я носки вам тоже положила, — сквозь смех выдавила Рашевская.

— Вау! А ты наши постираешь?

— Щас! Может, тебе еще трусы постирать?

— Да, точно! У тебя же противогаз есть… А ты перчатки резиновые взяла?

Хохотали минут пять, счастливо, беззаботно, словно вернулись на миг в прежнюю жизнь, такую радостную и беспечную.

Переодели носки. Жизнь показалась раем. Шабурова переполняло чувство восторга и удовлетворения:

— Ириш, когда мы вернемся назад, я… Я за тебя пожизненно домашки буду делать!

— Спасибо, не надо.

Ребята расхохотались, прекрасно зная, как Ян выполняет домашнюю работу. Федя посмотрел на Ирину и тихо сказал:

— Спасибо. Ты не представляешь, сколько ты для нас сегодня сделала. Спасибо.

Ириша, улыбаясь, покрылась румянцем и спросила:

— Вы меня хоть в курс дела введите. Что тут вообще происходит?

Федя с Яном переглянулись. Литвинову пришлось по второму разу повторить весь свой рассказ, правда в более смягченном варианте, без лишних подробностей. Ирина слушала очень внимательно, пытаясь осознать и принять происходящее. Реальность вышла далеко за рамки сложившегося представления о мире, и теперь надо было как-то жить с этим новым пониманием.

Незаметно приблизилась ночь. Костер игриво потрескивал в темноте, соревнуясь в силе света с включенными фарами «хаммера». Где-то далеко раздался резкий неприятный крик какого-то животного или птицы. Рашевская поежилась.