Ирина Кайлес - Ключ для пешки

— Хорошо, — произнес наконец светлый ангел, — я согласен. Что ты предлагаешь?

— Есть идея. Слушай.

Беседа длилась долго, и в последующие дни Ариаса и Дэмиаля все чаще стали видеть вместе.

Чашу оставили у Ариаса. Дэмиаль прекрасно знал принципы светлых и за сохранность реликвии был абсолютно спокоен.

Наряду с майскими праздниками близился день рождения и ненавистные экзамены. Мать уехала по делам в Лондон на две недели. Федя остался с отчимом. Поначалу все было тихо и спокойно, юноша просто старался не попадать Олегу на глаза, но вскоре произошла катастрофа.

Федя засыпал на биологии: просидел за синтезатором до двух часов ночи, записав очень удачную композицию. Слова учителя сливались в неясное гудение, веки слипались, юноша с невообразимыми усилиями пытался не заснуть, но ему это удавалось все хуже и хуже…

Федя проснулся от резкого толчка в бок. Ян кивнул головой на дверь. В классе стояли два милиционера с собакой.

— Во-первых, здравствуйте, — бодро начал один из вошедших.

Вялое ответное «здрасте» пронеслось по рядам.

— Сегодня в наше отделение поступил звонок, что некоторые ребята из восьмых классов торгуют наркотиками, — продолжил милиционер.

По классу пронесся гул.

— Проверка необходима, так что, пожалуйста, откройте портфели.

Все, поржав над словом «портфели», демонстративно выложили сумки на парты. Ян заметил торжествующую улыбку Бочкова. Один из милиционеров с собакой начал медленно ходить по рядам. У Фединой парты собака резко остановилась и залаяла. Мужчина удивленно посмотрел на Литвинова: внешность хорошо одетого парня, не без следа интеллекта на лице, вовсе не располагала к преступной деятельности, да и взгляд слишком спокойный, никакого волнения…

— Мне придется осмотреть твою сумку.

— Пожалуйста, — юноша подвинул сумку, широко открыл.

Милиционер выкладывал на парту учебники, тетради, телефон, флэшку… Феде стало неприятно, что кто-то роется в его вещах, но, не успел он об этом подумать, как мужчина достал из его сумки небольшой белый пакет, завернутый в полиэтилен.

— Что это? — тон милиционера сменился мгновенно, теперь он обращался к малолетнему преступнику.

— Я не знаю… это не мое… у меня не было этого… — Федя растерялся до такой степени, что потерял дар речи.

Служитель порядка достал отдельный мешочек, аккуратно положил в него пакет.

— Вставай, идем.

— Но это не мое!

— В отделении разберемся.

— В каком отделении!!! Я первый раз это вижу!

Класс наполнился удивленным гулом.

— Тебя как зовут?

— Федор.

— Так вот что, Федор. Или ты спокойно выходишь из класса, или тебя выведут в наручниках, а еще сядешь за сопротивление при задержании!

Дрожа от негодования, Федя встал, быстро сложил все в сумку и вышел, чувствуя на себе пристальные взгляды всего класса.

Какое-то время ему пришлось просидеть в коридоре, вместе со вторым милиционером, пока проверяли остальных.

— И чё вам, дуракам, не хватает? Ведь одет хорошо, родители, видно, богатые. Тебе чё, адреналина захотелось?

— Я же сказал, это не мое!

— Сказал… Все так говорят. Думаешь, хоть один сразу признался? Ничего, в отделении по-другому заговоришь.

В голосе мента чувствовалось такое радостное удовлетворение от возможности безнаказанно унизить другого человека, что Федя едва сдержался, чтобы не ответить хамством.

В классе больше ничего не нашли. Литвинова вывели буквально под конвоем на глазах у всей школы, посадили в машину. Подобного позора юноше еще не приходилось испытать.

Пока ехали, гнев немного остыл, и Федя ясно осознал весь ужас своего положения. Бочков! Как он сразу не догадался! Ну конечно! Поступил звонок… Как теперь выпутываться, Литвинов не знал. Он просто закрыл глаза и попытался успокоиться, однако, справиться со страхом было нереально.

В отделении у него тут же отобрали сумку для дальнейшего обыска, отвели в маленькую комнатушку, сфотографировали, провели в другую, сняли отпечатки пальцев… Феде казалось, что это какой-то кошмарный сон и с ним не может такое происходить. Он понял: дергаться и возмущаться бесполезно, лишь себе во вред, поэтому молча выполнял все, что ему говорили.

— Повернись, руки на стену!

Обыскали каждый сантиметр. Только продержаться…

Провели в кабинет к следователю. За столом сидел высокий тучный мужчина лет сорока пяти. Маленькие поросячьи глазки впились в лицо подростка. Толстые пальцы, похожие на сосиски и формой, и цветом, сложились на столе.

— Сядь.

Федя сел. Пауза тянулась невыносимо долго. С неимоверным усилием юноша заставил себя смотреть прямо.

— Рассказывай.

— Мне нечего рассказывать. Мне это подбросили, и я даже догадываюсь кто.

— Ну и кто тебе это подбросил?

— Как я могу утверждать то, чего не могу доказать?

— А теперь, сопляк, послушай, что я тебе скажу. Вы все тут говорите одно и то же, я миллион раз уже все это слышал. И будь уверен, у меня есть очень эффективные методы для того, чтобы заставить тебя заговорить.

— Что конкретно я должен сказать?! Признаться в том, чего не совершал?!

— Как наркотики оказались в твоей сумке?

— Откуда я знаю?!

— Где ты их взял?

Федя молчал.

— Я тебя спрашиваю, где ты их взял?!

— Я уже сказал, что мне это подбросили, нового вы ничего не услышите. Мне на каждый ваш вопрос отвечать одно и то же?

Мент медленно поднялся, подошел к Феде, резко поднял его за рубашку на груди, глядя подростку прямо в глаза, оттащил его к стене. Приблизился вплотную.

— Ты чё, еще не понял?! — с осознанием полной власти и безнаказанности проговорил мужчина, дыхнув в лицо подростку вонючим перегаром.

У Феди, который не знал, куда деваться от пристального взгляда поросячьих глазок, в голове в секунду промелькнули все когда-то прочитанные в Интернете истории о страшных избиениях и издевательствах в милиции. Собрав остатки мужества, он выдавил:

— Руки уберите.

— Чё ты сказал?

По интонации Федя понял: сейчас будут бить. Сердце упало куда-то вниз… но тут в кабинет поспешно зашел другой милиционер. Следователь отпустил Литвинова, тот облегченно выдохнул. Служители порядка отошли к окну, вошедший быстро и тихо что-то говорил. Федя уловил обрывки фраз: «…Отпечатков не обнаружено… сын Литвинова…» Фамилия отчима произвела магическое действие на толстого. Он резко побледнел и как-то сразу осунулся. Когда вошедший милиционер закончил, следователь с минуту помолчал, мучительно рожая план действий. Наконец, произнес:

— Ладно, отведите его пока… в отдельную, а то мало ли что, — смущенно сел за стол.

— Идем, — милиционер подошел к Феде. — Руки за спину.