Мариэтта Шагинян - Месс-менд. — Лори Лэн, металлист.

— Я в восторге! — хохотала банкирша, точно ее щекотали под мышкой. — Чудно придумано! Но неужели и поваренок, и кочегар, и матросы?..

— Все, мадам, — офицеры его императорского величества. У нас нет ни одного человека ниже чина поручика.

— А если вас поймают?

— В дружеских морях нас никто не поймает! — воскликнул капитан. — Взгляните, мадам, в эту трубку. Вы видите — на горизонте французский сторожевой крейсер. Он видит нас, как мы видим его... А теперь встаньте.

Банкирша встала.

— Осмотрите наше судно. Купеческий пароход «Лебедь», не правда ли? Все точь-в-точь как на купеческих пароходах. Теперь внимание!

Он вынул из обшлага какой-то предмет и свистнул на манер кобчика. В ту же минуту перед ними раскрылись круглые люки. Из них полезли наверх пушки. В борту с треском подскочили вентиляторы и обнаружились круглые дыры. Пушки легли носами в дыры, а снаружи раздался грохот — точь-в-точь, как на городской улице, когда купцы закрывают магазины железными щитами, и весь пароход оделся в броню.

— Не угодно ли встать на мостик?

И банкирша, как была с котом, полезла на мостик. Я задрал голову. Раздался громовой салют из пушки холостым зарядом и вслед за ним — ответный салют с французского крейсера. Банкирша захохотала. У меня же началось под мышками сильное биение нерва, так как я подразумел во всем этом уголовные деяния по кодексу законов и сильно захотел возвратить обратно мнему господина виконта, каковая, будучи найдена при мне, может послужить уликой. Однако я ничего не успел сделать, услыша звонок к обеду. Все спустились вниз, и я повез господина виконта к его месту, достал из ящичка электрическую жевалку, каучуковую проглотку и слюнетягу из морской губки, разложил все это возле его прибора и принялся орудовать. Как и следовало ожидать, капитан и команда выразили большой интерес, и все наперерыв хотели испробовать наши инструменты, против чего я был в сердечном неудовольствии. Особенно досталось слюнетяге, которую они прикладывали без всякого соответствия к различным местам, не считая, что возле сидит дама. Господин виконт объяснял короткими словами, сколько сил у человека уходит на рефлекс и какую экономию жизни они могут приобрести. Насчет слюнетяги господин виконт выразились, что ей ко всему прочему принадлежит оживление желудочного сока и впрыск всего организма.

Настала ночь. Шли мы, как обыкновенно, по морю. Небо было довольно ясное, если не считать звезд, загораживавших его большим скопом, благодаря чему я не мог разглядеть никаких меридианов. Не успел уложить господина виконта, как услышал многократный визг, шум и бой бутылок со стороны главной кают-компании. Прибежав туда, наткнулся на большую потасовку двух офицеров, трех матросов и кочегара, а в середине князя Нико Куркуреки с кинжалом в руках. Князь отпрыгивал от команды во все стороны и вертел кинжалом туда и сюда. Команда била его куда попало, большей частью по ногам.

— Удивляюсь, — хрипел капитан, — как может лига доверять этой сволочи? Мой высокий ранг не мешает быть только капитаном. Свобода народностей гарантирована моим высоким словом. А этот дурак...

— Ррр! — зарычал князь Нико Куркуреки, вращая кинжалом и делая такую мимику, что у меня опять началось биение нерва.

— Успокойтесь, успокойтесь, господа! — ласково увещевал банкир, подхватывая капитана за обшлаг, а князя за рукоятку кинжала. — Дайте друг другу руки. Развеселитесь, примиритесь, придите в себя. У вас общий враг. Вы никогда не сразите его без помощи капитана, князь. И вы никогда не осилите его без помощи князя, капитан. Что будет после — будет после.

Умная речь подействовала на обоих. Князь сунул кинжал за пояс, капитан пожал плечами. Матросы с сердитыми лицами разошлись во все стороны.

— Ты что тут делаешь, истукан? — закричал вдруг банкир, поворотясь ко мне — Вон!

Ну, признаюсь, такого обращения со мной я не допускаю. Поворотясь и выйдя вон, я, как гражданин прекрасной республики Франции, сел на место и обдумал свое впечатление. От того дня, как я сам себя помню, я неколебимо решил разбогатеть. Ныне пришло к тому время. Ясно, что они совершают уголовное деяние по кодексу законов. Мне надо только представить счет. Заплатят! Не дураки, чтоб не заплатить! Только бы потрудить голову и выяснить:

Кому?

Сколько?

В какой удобный момент?

Под какой угрозой устрашения?

Здесь я ставлю точку препинания и перехожу к делу.

Рейс парохода «Лебедь» приближался к концу. Капитан и матросы заняты на палубе, Вестингауз прочитывал последние радиотелеграммы, Монморанси спал, а Грэс сидела рядом с капитаном.

— Вы смело могли бы сделать меня своим помощником! — уверяла она, болтая ножками и делая вид, что курит матросскую трубку. — Вот Батум. Какая прелесть!

Восклицание относилось к открывшейся панораме Батума. Между лазурью неба и моря лежала зеленая полоса пальм и скал. Перед ними чернел маяк. Со сторожевого поста раздался сигнал.

Пароход «Лебедь» выкинул торговый флаг и медленно подходил к середине бухты. Две черных лодочки отделились от берега и пошли ему наперерез.

Капитан встал с места. На лице его было волнение. Он кинул далеко не спокойный взгляд на Куркуреки, Надувальяна и Мусаха-задэ, стоявших у самой кормы, и лихорадочно шепнул Грэс:

— Береговая стража, милиция, таможенники.. Сейчас будет осмотр. Бегите к вашему супругу, пусть он приготовит дипломатические документы!

Грэс круто повернулась, приложив два пальца к кудрям. Исчезая в дверях, она все-таки заметила двух грузин в милицейских мундирах, прыгнувших на палубу. Это были таможенники. Капитан пошел им навстречу с веселой улыбкой.

— Торговое судно «Лебедь» франко-грузинской компании? Нуга и пастила? Груз — столько-то тонн? — отрывисто произнес на скверном французском языке первый чиновник, смерив капитана взглядом.

— Точка в точку, — ответил капитан, сплевывая на палубу — нуга, пастила и прованское масло. Гружено в Марселе, франко-Батум. Извольте получить документы.

— Покажите груз!

Но капитан, открывший рот для ответа, не успел произнести ни звука. Резкий, отрывистый свист, похожий на крик кобчика, прорезал воздух. Таможенники вздрогнули и схватились за револьверы, капитан, бледный, как смерть, сунул руку в обшлаг — черт возьми! Свистка там не было. Между тем перед ними с быстротой молнии раскрылись круглые люки. Из них полезли наверх пушки. В борту с треском подпрыгнули вентиляторы. С шумом и грохотом поползли стальные щиты. Команда, ничего не подозревая, торопливо разоблачала торговый пароход «Лебедь», покуда капитан, едва не теряя сознание, упал на руки береговой стражи. Не прошло и получаса, как вся команда, арестованная и связанная по рукам и ногам, была заперта в кают-компании, а пассажиры согнаны на палубу.