Мариэтта Шагинян - Месс-менд. — Лори Лэн, металлист.

«Месс-менд» довелось сыграть боевую пропагандистскую роль за рубежом и прежде всего в Германии. Здесь в период жесточайших репрессий после разгрома трагического гамбургского восстания, в период, когда буржуазное «всегерманское правительство» даже «перещеголяло методы Муссолини», когда шло непрестанное преследование левой прессы, — в это самое время на страницах «Роте фане», органа коммунистической печати, в течение нескольких месяцев — с 1 ноября 1924 года по 19 февраля 1925 года — из номера в номер печатался «Месс-менд, или Янки в Петрограде».

Публикация романа сопровождалась редакционными комментариями. Разнообразные по форме, весьма изобретательно поданные, они подчеркивали политическую и полемическую суть романа, указывали читателям, на что им следует обратить внимание. Первые же эпизоды романа предваряла заметка «Коммунизм и авантюрный роман». Критик задорно восклицал: «А почему бы и нет?» — ведь рабочий-читатель «взамен уютно слащавого мелкобуржуазного семейного романа» уже требует новой литературы. Он хочет «более быстрого темпа в развитии сюжета», большей динамичности и остроты, разнообразия форм — «нам нужны фантастические повествования... когда они подкрепляют нашу борьбу и веселят нас в наши свободные часы».

Прибегнув к фельетонной форме, редакция «Роте фане» приводит «высказывания» о романе различных политических деятелей того времени. Во Франции Пуанкаре возмущался, что «Лига Наций не приняла еще никакого параграфа» против литературы, подобной «Месс-менд». В Англии Макдональд советовал: «Пока не поздно, предложите Джиму Доллару пост министра. Таково мое мнение, лорды». Здесь явно прозвучала насмешка над соглашательской политикой великобританских лидеров. В Италии грозно негодовал Муссолини: «Намеки в романе Доллара глупы. Никакая каналья не станет утверждать, что я похож на героя романа Грегорио Чиче». Подобные политические шаржи прямо связывали фантастический роман М. Шагинян с действительностью двадцатых годов.

В 1925 году «Месс-менд» выходит в Берлине двумя изданиями: и в виде серии выпусков, и отдельной книгой. Появился роман и в Австрии. Буржуазная пресса вскоре спохватилась, что дело с авантюрно-фантастическим произведением «американского писателя», некоего Джима Доллара, обстоит не так-то просто, что это отнюдь не пустое развлечение, а боевая политическая пропаганда. Но было поздно, роман пошел в массы, широко читался, особенно в рабочей среде. Об этом рассказала передовая немецкая критика. В статье «,,Месс-менд” в Германии», переведенной и опубликованной ленинградской «Красной газетой» 17 сентября 1925 года, говорилось: «Шумный триумф «Месс-менд» в коммунистическом органе «Роте фане», его праздничное шествие по немецким рабочим кварталам, колоссальный тираж выпусков «Нового немецкого издательства» в Берлине и «Модернер Ферлаг» в Вене — все это симптомы, и притом весьма внушительные». Критик стремился выявить основу такого успеха: «Романы Джима Доллара — тонкая пародия на европейский роман...» Но этого мало, дело не только в обновлении формы: рядом с пародией роман «дает и здоровый пафос грядущего, воплощая его не через фабулу (сплошь сатирическую), а через главную тему «Месс-менд»: мир принадлежит тому, кто его создает, а не тому, кто им владеет. Мысль простая, как арифметика, но гениальная в своей простоте... «Владыкой мира будет труд» — вот, в сущности, ось романов Месс-менда, пронизывающий их пафос».

Роман Мариэтты Шагинян обрел и богатую сценическую судьбу. Произошло это именно в силу его открыто агитационной направленности. Писательница так и определяет замысел трилогии: «Своей авантюрно-фантастической серией» она стремилась создать «международую агитку, красную приключенческую литературу для нашего читателя, для нашего молодняка...».

Трилогия «Месс-менд» продолжала традиции «устных газет» времен гражданской войны, выступлений «Синей блузы», массовых агитспектаклей, которые в праздничные дни разыгрывались актерами на городских площадях. Совсем еще недавно и эти постановки, и плакаты РОСТа с сатирическими стихами Маяковского, Демьяна Бедного, с карикатурами Дени, Моора, Бориса Ефимова обращались к каждому человеку, говорили с ним, кто бы он ни был, прямо здесь в толпе, на улице. Говорили о политических событиях, о жизни внутри страны и международных ситуациях, об острейших социальных столкновениях того времени. Так и роман «Месс-менд» в середине двадцатых годов обращался с плакатной прямотой к «человеку с улицы», заставляя его задуматься над угрозой фашизма и новой мировой войны.

Традиция народного массового зрелища, фольклорность, ощутимые в «романе-сказке» М. Шагинян, привлекли к нему внимание разных театров. Воплощению «Месс-менд» на экране кино, на театральных подмостках помогли быстрая смена ситуаций, событий, ведь действие то и дело перебрасывалось с континента на континент, а также буффонадная сатирическая обрисовка отрицательных персонажей, задорно-веселая, почти опереточная романтичность главных героев трилогии.

В 1926 году московская киностудия «Межрабпом-Русь» выпустила по трилогии М. Шагинян многосерийную картину, назвав ее «Мисс Менд». Студия находилась в ведении интернационального общества «Международная рабочая помощь», что создавало широкие возможности контактов и взаимосвязей деятелей искусства антифашистского фронта.

Роман неоднократно инсценировался. Когда в 1931 году возник Центральный театр кукол, то первой его работой была пьеса «Джим и Доллар», осуществленная создателем и руководителем театра С. В. Образцовым. Об этой постановке уже в наши дни с увлечением вспоминал народный артист РСФСР Е. Сперанский в статье «Так мы начинали» («Советская культура», 15 сентября 1981 года). Кукольный театр по роману «Месс-менд» сразу же, по его словам, «выдал на-гора нечто небывалое». Молодому коллективу здесь открылся простор для творческой фантазии. Так и возник «без оглядки на застывшие традиционные формы современный спектакль на интернациональную тему дружбы народов. Спектакль «Джим и Доллар» был современен не только по теме, но и по средствам художественного выражения...». Выдумка, задор, веселая пародийность лишь усиливали остросовременное звучание. Казалось, вплетающиеся то и дело в сказочно-авантюрную интригу беглые характеристики, сжатые описания социальных явлений и социальных типов откровенно плакатны. Но именно гротеск, сатиричность подчеркивали их подлинно жизненную основу. Все это и захватило молодой театральный коллектив, вспоминает Е. Сперанский: «У спектакля был большой успех. У С. Образцова были хорошие помощники. Пьесу написал Андрей Глоба, поэт и переводчик. Эскизы декораций и кукол сделала Татьяна Александрова, художник-самородок... Музыку написал композитор В. Н. Кочетов, на долгие годы ставший другом театра... Не могу назвать здесь всех членов этого молодого, веселого содружества. Все эти люди, как и сам С. Образцов и его актеры, были молоды, всех их ожидало разное будущее, но все они в то время находились под обаянием «странного жанра», были вовлечены в орбиту Театра кукол».