Егор Красный - Десант времени

Утром хозяйка дома занесла завтрак — чугун вареной картошки с солеными черноморскими бычками, да растопила самовар с смородиновым листом. На террасе было довольно прохладно и тонкие покрывала плохо согревали. Уже немолодая вдова морского офицера посоветовала набрать на морском берегу плывуна, который выносили большие волны. Однако до берега моря нужно было идти с километр.

Позавтракав картошкой, а также вчерашними гостинцами, несколько спецназовцев отправились за плывуном. Набрав мешка три веточек, корешков и кусочков дерева, отшлифованных морем, спецназовцы в мешках принесли их обратно. Рассыпав их перед домом в саду для просушки, они выбрали самые сухие, а также бамбук, который был готов для топки. Минут через тридцать, когда буржуйка накалилась до–красна, по террасе поплыло тепло, бойцы и прекрасная половина отряда решила еще поспать после холодной бессонной ночи.

— Матрасы из камышей и соломы, не самое лучшее, что я встречала в жизни, — проворчала Жара и с головой нырнула под ватное одеяло.

— Главное тепло и пузо сыто, — отозвался Стаб, укрытый толстым куском парусины и старой флотской шинелью.

— Мой дед воевал на фронте, — послышался голос Кика тоже из‑под вороха брезента и парусины. — Так он рассказывал, что в ту холодную зиму 41–го под Москвой у них не было землянок, еще не успели построить, только их перекинули с сибирского ополчения. Так они ложились на еловый лапник и забирались под брезентовый чехол артиллерийской реактивной установки «Катюша». Чтобы не замерзнуть они прислонялись друг к другу, вот так и грели друг друга… А каждый час кто‑то командовал «повернись», тогда они все поворачивались на другой бок.

— Отлично, Кик, а еще в армии США есть правило, что замерзшего подводника или того кого вытащили из ледяной воды, кладут рядом с женщиной, — послышался голос Луны, заваленной каким‑то тряпьем. — Представь себе, не просто кладут, а в обнимку с женщиной.

— Да, ты что? — удивился Кик, — Но заметь Луна, не я это первый предложил…

— Кик, тебе это не грозит, мы все помним, как ты бегал вокруг лагеря на орловщине по утру и сбивал шишки ногами. Ты пускал пыль в глаза, или хотел завоевать наши сердца?

Долгое время стояла тишина. Ни кто не отвечал Луне, и потихоньку среди бойцов и молодых ученых отряда стал нарастать сначала тихо, а потом во все горло и мощь молодой задорный смех. Офицер спецназа Кик слегка пошевелился в груде тряпья, а затем, понимая, что ему надлежало что‑то ответить, чтобы не стать предметом шуток, негромко сказал Луне.

— Дорогая и прекрасная Луна, я готов выступить в роли согревающего мужчины, если ты упадешь в воду и сильно замерзнешь, в любое время. А по поводу моих утренних пробежек, отвечу просто — что могут подумать о нас всех, если некий крепкий мужчина, будет бегать по Севастополю по утрам и отрабатывать спарринг и растяжку…. Думаю, что скоро здесь будет контрразведка Деникина.

— Он прав, без комментариев, — не громко, но четко ответил Пуля. — Нам приключения не нужны, мы должны быть, как все… Мужики по утрам выглядят синеватыми и немного с бодуна, а не бегают, как японские самураи, а женщины еще хуже, так как на них лежит все хозяйство по старым русским традициям…

— Если налить хотите, то я первый подойду, а то от этой погоды у меня ни настроения, ни хороших идей, — высунул нос Стаб из‑под покрывала.

Наступила тишина, все стали как по команде смотреть на падающий за окном снег.

— В церковь вчера ходили? — спросил Пуля, находясь тоже не в лучшем настроении, да еще отсутствие Георга, всех угнетало. Офицер спецназа понимал, что отсутствие опытного и решительного капитана ФСБ Семенова может наложить отпечаток на ход всей операции, если не хуже — сделать ее бессмысленной. Георг в своем лице был не только мозговым центром, но и волевым стержнем отряда «Нулевой дивизион».

— Были и утром, и на вечерне… нет Георга.

— Неужели не сможет вырваться из лап контрразведки? — спросил Грач и подошел к буржуйке. Открыв дверку, он подбросил топлива и согрел себе руки. — Вон Стаб привязал объявление к церковной калитке, что он продаст флешку с записями Элтон Джона и адрес оставил.

— Какую флешку, — переспросил Пуля, а затем переглянувшись со всеми, вдруг безудержно засмеялся. — Флешку, ха–ха–ха, да еще с Элтон, ха–ха–а-а, Джо–о-н–ом, ха–ха–ха!

Весь отряд смеялся без остановки, сотрясая пол на веранде. Наконец, Кик не выдержал и выскочил из‑под тряпья и собрался на улицу.

— Ты, куда ковбой, мой боевой товарищ? — спросил Пуля

— Пуля, пойду искупнусь, на душе, что‑то тошно. Надо размяться.

— Отставить! Мы все уже засветились вчера, когда развели на деньги столько иностранных моряков в кости, да еще американского офицера, — напомнил Пуля.

— Ну, положим, не развели, а обыграли, — не согласился, молчавший до сих пор Уник. — Однако, согласен с одним, что кое‑кто может зуб держать на нас, и без нужды нам нежелательно оставлять наш съемный дом.

Кик не слушая больше никого, начал отжиматься от пола. Отжавшись, раз двести в быстром темпе, он перевернулся вниз головой, ногами вверх и начал отжиматься от пола с поднятыми вверх ногами.

— Так может поиграем, потренируемся? Ну, так как играть будете сегодня вечером? — прогрохотал Медведь, и все только сейчас поняли о чем они должны заботиться и постоянно думать.

— Это, ты в точку! — кивнул головой Уник и поднялся с соломенного ложа. — Мы еще не знаем кто из нас будет играть. Крак, если ты не спишь, отзовись…

Однако, главный герой будущих карточных баталий безмятежно спал. И возможно улетел в своих грезах и воспоминаниях в будущее, куда им еще нужно было успешно вернуться через много приключений и опасностей.

— А много вы вчера подняли?

— Осталось уже 250 долларов. Медведь, на пироги хватит, но уплыть в Италию только на один билет.

— Значит у нас два вечера… А потом согласно плана мы должны уплыть в Италию, Палермо? — в размышлениях спросил Грач.

— Так точно, Грач. За два вечера нам надо растрясти господ немного на деньги, или они нас, — заметил Пуля, — но этого очень бы не хотелось. В противном случае нам придется открыть артель «21–век» и начать работать строителями, ремонтниками и так далее. А когда через год сюда придет Красная армия, тогда будем работать за кусок хлеба…

— Через пять лет, в 24–м году сможем подняться, когда НЭП наступит и будет разрешено капиталистическое производство, — вспомнил со вздохом Грач, — картина Репина, картина маслом…

— Мальчики, без Георга, у вас наступает одно общее уныние, — встряхнула свои белокурые локоны Жара. — Давай те рассуждать так — чтобы сделал Георг, если бы был здесь?

— Да, мы в правильной струе, если Жара взялась за дело.