Егор Красный - Десант времени

— Могута прошла стороной! — ударил по столу горский князь, щелкнув в ножнах своим клинком. — Шайтан, проклятый…

— Прытко прибегают, да часто улетают! — простился со своими деньгами земельный помещик из Курской губернии.

— Можно, да не должно, — кусал свои усы Егор Савельевич, простившись с крупной ставкой.

— Слепой курице — все пшеница, — загорелись глаза у княгини, которая подняла свою выигрышную карту. — Мне граф бывало говаривал — дама червей, унесет от чертей! Ха–ха, выиграла я стало быть, любезнейший пришлите мне 4 тысячи с «Па»…

— Непременно, Мира Александровна, сейчас наш гусар вот объявится, а то он часто в мыслях путешествует… Ох!, нам бы его нервишки одолжить, прямо как будто с другой вселенной он.

Кик вздрогнул, поймав себя на мысли, что дал повод начать думать о нем как о неестественном для их круга лице. Спецназовец быстро перевернул свою карту и по вздохам и завистливым репликам понял, что выиграл 300 долларов. А сзади себя из‑за перегородки, он услышал, как вполголоса ругнулся Уник, назвав его каким‑то отмороженным Штирлицем.

Не прошло и часа, как около Кика была уже стопка денег, а Егор Савельевич, выпивший уже несколько рюмок крепленой иногда с ним обнимался и восторгался его везением.

— Любезный, ну еще разок тебя по–гусарски обниму… Нет, определенно дотронуться до тебя надо, ты ангел мой капитолийский счастье приносишь… Вот только на Тузе два угла загну и тысячу поставлю, Порфирий Дмитриевич, вы уж запишите, а хотите чек выпишу…

— Да, разве с вас могу я чек взять, Егор Савельевич, с вами кто тут может в этом мокром городе в деньгах посостязаться, — улыбнулся ему бывший прокурорский чиновник Порфирий Дмитриевич.

В очередной раз, помещик все проиграл, а Кик, наоборот выиграл, спокойно загребая к себе в кучку деньги, подумывая уже было о том, что бы двинуться к выходу, где волчком вился Крак и Уник.

— Полно шутить, сказал волк капкану, отпусти лапу‑то…, — хлопнул сильно по руке Кика Егор Савельевич, и пьяно заглянул в глаза.

— Сударь, мы с вами только и знакомы первый вечер, а вы уже плетень наводите, — недовольно отдернул руку, готовый уже сам завестись с пол–оборота, так словно прозвище «гусар» обязывало Кика на яркие и безрассудные поступки.

— Человек я маленький, шкурка на мне тоненькая…, — продолжал паясничать помещик, выдергивая молодого «гусара» на конфликт, — Сдается мне, что вы сударь на кривых объехали нас всех здесь!

— Ну, это вы бросьте, сударь, да после таких слов, мне трудно было бы с вами находиться, — встал с возмущением из‑за стола Кик, не забыв при этом вложить весь свой внушительный выигрыш за ворот рубахи, заправленной за ремень, так много было денег.

Пьяный помещик вдруг переменился весь в лице. Его губы задрожали и из глаз потекли слезы, он встал и обнял молодого и сильного спецназовца.

— Прошу прощенье, голубчик, вы мне так понравились и напомнили мне моего племянника поручика его императорского полка, что позволил себе переступить черту…

— Ну, чего ж, полноте… Прощаю, забудьте, сударь, быльем поросло, — решил загладить конфликт и Кик, не забывая одно из правил Спецназа — «Бесшумно придти, бесшумно уйти».

— Спасибо, голубчик, но только обещай придти завтра… Только поклянись нам, что придете!

— Обещаю, приду завтра, если изволите, — твердо сказал спецназовец, вдруг почувствовав, что шагнул на скользкий лед, давая такое обещание, но слово уже было сказано им.

Кик с двумя его товарищами быстро покинули заведение, забыв как обещали наградить швейцаров дополнительными чаевыми, на что те рассмеялись им вслед, поняв это по своему, что те проигрались в пыль и побежали к их мамашам выпрашивать денег… или еще хуже, просить у товарищей в долг, давая клятвы и обещания вернуть немедля.

— За нами хвост, — бросил на ходу Уник. — Кик, надо рвать или разобраться с ними…

— Их там я гляжу человек с десяток будет, и они наверняка с оружием, — обернулся на ходу спецназовец, что‑то прикидывая в голове. — Делаем так, они идут строго за мной, а вернее за деньгами, слишком много там людей осталось обиженных.

— Что с того, будем пробиваться все вместе.

— Слушай сюда, вы направо через мост, если будут топать за вами оторветесь от хвоста, а я на пристань, а там в плавь через бухту в корабельную часть города. Что поделаешь, Крак, чтобы рыбку съесть, надо в воду залезть… Все, Уник, ты старший, за Крака отвечаешь головой! На раз, два, три — разбежались!

Лишь несколько секунд спецназовцы глядели друг другу в глаза, все поняв, без слов и, включив всю свою скорость, рванули в разные стороны. Лишь двое из дюжины преследователей побежало за двумя дружками того, кто выиграл и вынес из игорного дома весьма большую сумму денег, что было по местным понятиям нарушением игорного механизма, установленного Деникинской контрразведкой, обязывающей половину выигрыша отдавать тем, кто контролировал и фактически охранял этот ресторан, и разрешал приезжим шулерам здесь работать. Остальные выхватив оружие преследовали везучего игрока.

— Гаденыш, шустрый, вон он! Господин ротмистр, рванул на пристань, думает его там пароход поджидает.

— Давай, есаул ближе его достань, а там стреляй, живой он нам не нужен…

Кик подбежал к высокому пирсу, хорошо просматриваемый в свете луны, и с десятиметровой высоты нырнул в ледяные зимние волны Черного моря. Трехбалльный шторм накатывал высокие пенящиеся волны на пирс. Спецназовец, глубоко уходил в морскую воду, проходя под волнами по несколько десятков метров, и лишь изредка выныривая, что бы вдохнуть глоток воздуха.

— Вашескобродь, разрешите его подстрелить, вон он гад, снова вынырнул, метров за двести уже отсюды…, — грохнул выстрел из револьвера над водой, но пуля прошла далеко от пловца.

— Отставить, есаул, убьешь его, денег все равно не достанем… Сдается, что на шулера как там нам сказали господа, он не очень‑то и тянет.

— Так, хто он тогда, гаденыш шустрый? — тяжело дышал ротмистр.

— Это только один из наших может быть, может из корпуса разведчиков будет… Жизнь сейчас больно хлопотная, заставляет наших военных людей шебаршиться.

— Вашескобродь, может пошукаем его на той стороне, вот через мост, да найдем его.

— Отставить есаул, такого на блюдце не поднесут, будет он тебя там дожидаться. Сообщить его приметы всем нашим топтунам, кто по городу наблюдает, может увидят его завтра.

— Эх, Вашескобродь, жаль как, что ушел с такими деньжищами, теперь жить будет как миллионщик! Жаль не дали его подстрелить…

— Это вряд ли, есаул, все можно, нельзя только на небо взлезть, сдается, что завтра он еще объявиться.

— Ух, уж второй раз я стрельну ему аккурат в макушку, чтоб не бегал.