Егор Красный - Десант времени

— Ставлю 2 тысячи американских, не с чего, так с бубен, — кивнул головой Крапивин, даже не проставив денег, но его слово было здесь крепко.

Кик выбрал карту снова не глядя, и подсунул ее под тысячу долларов и большую стопку украинских карбованцев и объявил: «1100 долларов с хвостиком…».

— Держись за авось, поколе не сорвалось, — перехватил взгляд спецназовца не очень старый господин, по некоторым слухам бывшей судья, какого‑то Крупного Санкт–Петербургского суда по уголовным делам. — Тройную запиши Мансур на 500 долларов, на пиках вся Москва понтирует…

Прошла раздача, многие за столом лишь недовольно вздохнули… Выиграл лишь свою огромную ставку золотодобытчик и Кик. Банкомет молчал, словно ожидая какой‑то команды или сигнала от Крапивина, но тот лишь махнул рукой, чтобы раздали выигрыши ему и Кику. Спецназовец не спеша взял большую стопку денег и с улыбкой оглядел всех, понимая, что наступил момент, после которого стало опасным находится рядом с этими на вид приличными господами. Кроме прочего, спецназовец понимал, что откровенное признание о красном комиссаре, который здесь всех обыгрывает, относилось именно к нему. Неожиданно он улыбнулся широко, показав ряд ровных белых зубов и оглядел всех спокойно и внимательно.

— Пели, пели, да есть захотели, — похлопал он себя по животу. — Ох, голоден я, как волк. А пойдука вот в штофную и закажу сейчас кулебяку, да водочки…

— Тогда будем ждать–с, а то без вас ни как не пишется, — кивнул головой Крапивин и закурил сигарету, окутавшись клубами дыма.

Кик встретился в коридоре с Пулей и, скривив губы, сообщил ему на ухо «Выиграть выиграл, но сдается, что нас тут уже вычислили и хорошо бы валить отсюда, Пуля». Тот кивнул понимающе головой, хлопнув по спине своего товарища: «Браток, ну это нормально, где пьют, там и бьют… А теперь, Кик, надо уйти красиво, что бы нас тут помнили!». «Спасибо тебе, Пуля, красивый уход я обещаю, иначе нас здесь не выпустят!».

Два спецназовца, за плечами которых было много подвигов и незабываемых по мужеству операций против террористов на Кавказе, не долго терялись в догадках как уйти. Лишь спустившись на первый этаж они заметили, что ресторан оцеплен вооруженными военными. «У меня столько патронов нет, сколько нас поджидает», — вздохнул с сожалением Пуля, вспомнив про его проверенный в боях АКМ, который остался за чертой времени. «Эх! Где мой черный АКМ, на Большой Каретной, а где мой черный огнемет, на Большой Каретной…».

— Вот, забыл совсем, про того перца, что вчера меня из игровой комнаты выкинул… Пуля, как‑то не по–фронтовому вот так просто уйти, без драки!

— Что есть, то есть, тары бары растабары, мы как злобные гусары…

— Это ты в точку, надо должок отдать этому Аслану, а то он запировал здесь.

Кик заглянул за шторку, где спокойно расписывал банк и обыгрывал завсегдатаев местный шулер Аслан в блестящей жилетке. Встретившись взглядом со своим конкурентом, видно кавказских кровей ловкий шулер тотчас выскочил в коридор. С горящими глазами он подскочил к Кику.

— Ты еще здесь обрывок счастья, я тебе говорил, чтобы здесь даже воспоминания о тебе не было…

— Аслан, я предлагаю тебе отсюда валить по быстрому, — без волнений сказал Кик и прищурил один глаз. — Сдается мне ты не заплатил налоги Новому Российскому Правительству рабочих и крестьян…

— Ну, я тебя сейчас в говно сотру, сын кухарки, — взвизгнул шулер и нервно задергал за какой‑то шнурок, скрытый за занавеской, вызывая подмогу или охрану.

Кик кивнул головой и прямым ударом сбил шулера с ног, сказав при этом: «Вот за кухарку ответишь, моя мама в институте преподает!». Шулер упал, а из его запазухи выскочила большая пачка денег. Кик подхватил ее и не глядя швырнул вниз в залу ресторана, да так чтобы сверху пошел денежный листопад. Тотчас внизу люди повскакивали с мест, привлеченные видом летящих на них денег.

— Пожар, горим — свистнул что есть мочи и закричал Пуля и двумя выстрелами сбил керосиновые канделябры, от которые тотчас щедро полыхнул огонь.

— Что там, красные, кто стрелял? — ворвался в трактир ротмистр с двумя револьверами наперевес. Его колотила дрожь после вчерашней пьянки и тотчас вспомнился знакомый ему озноб паники и страха, который он вынес из окружения и короткого плена у красных. Не подчиняясь более воинской выдержке, он начал беспорядочно палить в воздух и по стенам трактира.

Первая неразбериха превратилась в уже сильную сумятицу и панику. В воздухе витал дым от вспыхнувших занавесей и скатертей. Народ поспешно стремился к выходу, но его останавливали, стремившиеся вовнутрь казаки. Кругом слышалась ругань и проклятия.

Два спецназовца, раздавая на право и налево короткие зуботычины, господам и официантам, пробивались вниз через штофную к черному выходу на задворки ресторана.

Наконец, преодолев последний десяток метров через запутанные коридоры, они вырвались наружу. Однако, были неприятно удивленны, что вдоль дороги стояли солдаты и казаки на лошадях. В ночных сумерках, падал снег, но улица не была темной, словно огромное морская гавань подсвечивала эти наклонные, вниз убегающие улицы.

Пуля держал два нагана за спиной, не торопясь их пустить в ход. А мимо их уже выбегали хорошо одетые посетители ресторана. Несколько, спешенных казаков приостанавливали испуганных людей и быстро расспрашивали, кто таковые они будут… отпуская восвояси или задерживая.

Справа от ресторана шел густо переплетенный облетевший виноградник. Низкая стена из кладки камней шла от ресторана к соседнему дому. Именно оттуда, из‑за дома, раздался вдруг и повторился крик испуганной птицы. Два бойца спецназа, прошедшие боевые операции на Кавказе, не могли ошибиться — такие позывные давали только они сами — спецназовцы, и были научены этому сигналу, много раз тренируясь на первых порах, прижимая намоченный ноготь большого пальца к губам и втягивая при этом воздух… «Уник и Стаб, не могут здесь быть. Тогда кто?», — мелькнуло у них в голове, но секундой позже сработал рефлекс боевого братства, и они рванули на этот свист, перепрыгивая, заборы, виноградники, уносясь вниз…

— Ата, вон они, держи красных, — раздались казацкие улюлюканья, свисты и крики… А затем засвистели и, рикошетом отражаясь от стен, полетели пули.

Пуля тоже несколько раз выстрелил, оставив на каменистой брусчатке навсегда лежать передовых всадников из казачьего разъезда. Тогда сзади раздались пулеметные очереди, но они уже не могли причинить вреда спецназовцам. Снова, еще ближе раздался крик испуганной птицы и два офицера спецназа выскочили на узкую с каменными ступенями тропу, резко ведущую вниз. Лоб в лоб они столкнулись с белогвардейским офицером на лошади. Белый был в зеленой фуражке, низко надвинутой на глаза, и форме с зелеными галунами, а в его руке был револьвер. Рядом с конником было еще две оседланных лошади.