Станислав Рем - Пропавшая экспедиция

— Дальше, — нетерпеливо проговорил СЧХ. — Вы «втёмную» использовали вдову и…

— Да вам практически всё известно, — тяжело выдохнул Ельцов. — Статью Колодникова разбили на две части. Сделали так, чтобы Савицкий с первым номером познакомился. Мало того, организовали выставку дальневосточных изданий. Савицкий её посетил. И на стенде, на одной из фотографий он узнал жену Дмитриева, Галину Петровну, на которой та листала номер альманаха со статьёй академика. Фото сделали в библиотеке. А дальше дело техники. Три месяца дополнительной моральной обработки. Работа с нашими психологами. После чего Савицкий высылает стихотворение своему человеку в Благовещенске. Точнее, нашему человеку. Тот, по его просьбе, пересылает текст вместе с письмом Урманскому. Альманах публикует вирш. После появления которого в печати, как мы и предполагали, началась суета по Благовещенской ветке. Чем, естественно, заинтересовался и наш, скажем так, торговец. Весточка о возможности существования дневника Профессора быстро облетела цепь. К этому моменту Савицкий был готов лететь в Зею. Путь себе он проложил самостоятельно. Наша задача состояла только в том, чтобы старик добрался до цели целым и невредимым.

— Но откуда Савицкий мог знать, что Мишка тоже приедет на Гилюй?

— Савицкий и не мог знать. Это мы скоординировали их действия. Поначалу, пока шла разработка Дмитриева, старик контактировал с нашим человеком, находясь в полной уверенности, будто общается с сыном Бати. Через смс. А вот когда мы убедились, что Михаил с друзьями действительно сел в поезд и выехал в Зею, то в тот же день сообщили Савицкому настоящий новый номер мобильного телефона вашего друга, по которому тот Дмитриеву и прислал СМС.

А вообще-то, основной целью всех наших усилий был не Михаил. А вы, Сергей Викторович. Да-да, не удивляйтесь. Вы, ваш дядя, генерал Щетинин. И Виктория.

Покинув квартиру Шонина, Вилен Иванович, выйдя из подъезда, извлёк из кармана мобильный телефон, быстрыми нажатиями большого пальца выдавил нужный номер:

— Медведев? — Щетинин подождал, когда подчинённый отзовётся. — Срочно собери для меня информацию о Терёхине Леониде Филатовиче. Академике, члене-корреспонденте Академии наук СССР. Нет, уже покойный. И о его сыне. Как звать — не помню. Всю подноготную. Постарайся нарыть на них такой материал, о котором ни папаша, царство ему небесное, ни сынок не захотели бы распространяться. Срочно!

«В незапамятные времена, — утверждает американский автор Винсент Гэддис, — на человечество обрушилась некая гигантская катастрофа, вызвавшая массовую гибель людей и всевозможные бедствия. Истинная природа этого катаклизма затемнена временем, и память о нем сохранилась только в мифах. Это мог быть библейский Всемирный потоп либо последняя из серии космических катастроф, либо внезапное опускание на дно океана больших кусков суши…».

Стремясь привязать к упомянутой всемирной катастрофе, конкретные события древнеамериканской истории, этот писатель обращается к сохранившимся до наших дней рукописям и документам майя. Первоначально его внимание привлекли книги юкатанских индейцев «Чилам Балам», где якобы говорится о погружении страны майя в морскую пучину. Проявив поразительное невежество в области истории майя и спутав содержание книг «Чилам Балам» (созданных на полуострове Юкатан в XVI–XVII вв.) с эпосом майякиче «Пополь-Вух» (написанным в горной Гватемале в XVI в.), В. Гэддис тем не менее утверждает, что первый из названных документов — вообще самая древняя из сохранившихся на Земле книг. По его словам, первый вариант данной книги был создан очевидцем, случайно уцелевшим после такой великой катастрофы. «Возможно, — пишет В. Гэддис, — это была та же самая катастрофа, о которой рассказывали Солону египетские жрецы и которая известна нам в пересказе Платона (IV в. до н. э.) о драматической гибели Атлантиды».

Гуляев В. И. Древние майя. Загадки погибшей цивилизации.

Санатов почувствовал, как на него навалилось чьё-то тело, не давая возможности двигаться. Одновременно рука незнакомца в кожаной перчатке сжала рот. Серёга в панике замычал.

— Тихо! — прошипел в правое ухо мужской голос. — Я Донченко. Вспомните, мы встречались в Моховой.

Сергей, онемевший от неожиданности, хотел было скинуть с себя мужика. Однако, припомнив худого оперативника, с которым действительно один раз виделся возле дома, на Моховой, при задержании джипа, немного расслабился и как смог утвердительно кивнул головой. Рука тут же освободила рот. В ухо снова врезался шёпот:

— Ваш охранник «отдыхает». Сейчас я перережу верёвки, освободи Дмитриева. Потом тихо, очень тихо ползите к своей палатке. И не спешите. Главное, чтобы они нас сейчас не заметили.

Сергей вывернул голову, пытаясь прижаться щекой к оперативнику:

— Вика убежала за реку. За ней погнался один из них.

— Знаю. Пока с ней всё в порядке. А этот скоро сам сюда вернётся. Помни: тихо к палатке. Вдоль берега. По склону. Там не заметят.

— Во всей этой истории, признаться, я до сих пор удивлён тем моментом, как они с Урманским вообще додумались прийти ко мне! Я был просто потрясён их визитом.

Щетинин бросил взгляд на часы. Из выделенного деканом времени осталось каких-то двадцать минут. А столько ещё хочется узнать…

— С дядькой понятно. Через него вы решили выйти на этого… вашего… А Виктория-то при чём?

Ельцов хитро прищурился:

— Вы фильм «Невезучие» видели? С Пьером Ришаром?

— Предположим.

— Так вот, в этой картине не всё — выдумка. — Юрий Николаевич слегка склонился к собеседнику. — И американцы, и немцы, и мы, и Китай уже несколько десятилетий работаем над программой «След». Генная память. Причём не просто память поколений. А повторение пройденного жизненного пути. Помните, яблочко от яблоньки? Из тысячи проведённых опытов и экспериментов восемьдесят процентов попадания в цель: дети повторяют путь родителей. Они, если не задумываются над своими действиями, а подчиняются только ощущениям, практически проходят тот же маршрут, что и их предки. И не только в моральном, но и в физическом плане. Подопытных забрасывали в тайгу, в пустыню, в море, в незнакомые города, и они не сразу, но через какое-то время выбирали тот же путь, что и их родители, заброшенные в данную местность в начале эксперимента. Наша ставка делалась на то, что «крот» знаком с этими исследованиями. Догадываетесь, куда клоню?

— Думаете, Вика повторит путь отца и найдёт дневник?

— Именно! И хотя на сто процентов не уверен в том, что тетрадь цела, как-никак прошло сорок лет, но место гибели Профессора дочь найдёт наверняка.