Роберт Хайнлайн - Магия. Инкорпорейтед

Бидди покраснел, но сохранил вежливость.

— Вы, как видно, не поняли меня, сэр. По договору, который я подписал с мистером Дитвортом, маги, одобренные ассоциацией, не могут давать бесплатные консультации. Это понижает стандарт профессии. Гонорар, о котором я упомянул, является минимальным для мага моей категории. Он не зависит от оказанных услуг.

— Понятно, — спокойно сказал Джедсон, — это цена визита в вашу контору. Но вы нам об этом не сказали, так что это неприемлемо. А что касается мистера Дитворта и вашего с ним договора, то это нас ни в коей мере не касается. Я советую вам вернуться к себе и перечитать наш контракт. Мы вам ничего не должны.

Я думал, что Бидди на этот раз потеряет свою уверенность, но он только сказал:

— Я не буду тратить лишних слов. Но вы еще услышите обо мне.

И он исчез.

Я услышал за собой смешок и повернулся, готовый свернуть шею любому. У меня был тяжелый день, и я не желал, чтобы смеялись за моей спиной. Там стоял парень примерно моих лет.

— Кто ты такой и что ты нашел здесь смешного? — рявкнул я. — Эта частная собственность!

— Прости, друг, — сказал он с обезоруживающей улыбкой, — я не над тобой смеялся, а над тем коротышкой, колдуном. Твой приятель здорово его разделал.

— А что ты тут делаешь? — спросил Джедсон.

— Я? Правильно, я должен объяснить. Видите ли, я сам занимаюсь этим делом.

— Строительством?

— Нет, магией. Вот моя карточка.

Он протянул карточку Джедсону, тот взглянул на нее и отдал мне. Я прочел:

— Видите ли, я слышал в Нижнем Мире, что одна важная шишка будет сегодня здесь разыгрывать сильного. И я остановился поглядеть на комедию. Но как случилось, что вы сделали ставку на Бидди? Такие вещи он не тянет.

Джедсон взял у меня его карточку.

— Где вы учились, мистер Води?

— Я получил степень бакалавра в Гарварде, а аспирантуру закончил в Чикаго. Но главное не это. Всему, что я знаю, меня научил мой старик, хотя он настаивал, чтобы я кончил колледж, потому что маг без степени не получит в наше время приличной работы. И он был прав.

— Так вы думаете, что могли бы взяться за эту работу? — спросил я.

— Вероятно, нет. Я не хотел бы попасть впросак, как Бидди. А хотите найти того, кто сделал это?

— Естественно, — сказал я. — Иначе зачем мы здесь?

— Ну, вы пошли по неправильному пути. Репутация Бидди основана только на том, что он учился в Гейдельберге, в Вене. А это еще ничего не значит. Спорю, что вам ни разу не пришло в голову обратиться с этой работой к старомодной ведьме?

— Не совсем так, — ответил Джедсон. — Я спросил своих деловых друзей, но не нашел никого, кто взялся бы за это. Но я хотел бы знать, кого вы имеете в виду?

— Вы знаете миссис Аманду Тедд Дженнингс? Она живет в старой части юрода, за кладбищем.

— Дженнингс… Дженнингс… Нет, по-моему, не знаю. Постой-ка! Это не та старая дама, которую называют Гренни Дженнингс? Носит шляпы времен королевы Мэри и ведет собственное дело?

— Она самая.

— Но она же не ведьма, а гадалка.

— Вы ошибаетесь. У нее нет регулярной коммерческой практики, это верно, потому что она на девяносто лет старше Санта Клауса и слаба на ноги. Но в ее мизинце больше магии, чем в книге Соломона.

Джедсон посмотрел на меня. Я кивнул, и он сказал:

— Вы не уговорите ее взяться за это дело?

— Думаю, она может это сделать, если вы ей понравитесь.

— Сколько вы хотите? Десяти процентов достаточно?

Води отмахнулся.

— К чертям. Я не могу взять ничего. Она была добра ко мне всю жизнь.

— За хорошие сведения платят, — настаивал я.

— Бросьте. Когда-нибудь ваши парни помогут мне. Этого достаточно.

Вскоре мы расстались. Води пошел куда-то, но обещал предупредить миссис Дженнингс о том, что мы придем.

Найти ее дом оказалось нетрудно. Одноэтажный коттедж стоял спиной к старой, обсаженной вязами улице. Веранда была вся в позолоченной резьбе, двор не слишком ухожен, но над крыльцом нависали симпатичные ползучие розы.

Джедсон дернул ручку дверного колокольчика, а я рассматривал треугольные цветные стекла в панелях дверей и думал, остались ли еще люди, умеющие делать такого рода работу?

Нас впустили. Хозяйка действительно представляла собой что-то невероятное. Она была такой крошечной, что я смотрел вниз на ее макушку, где сквозь скудные тонкие волосы просвечивала чистая розовая кожа. Весила она не более семидесяти фунтов вместе с одеждой, но стояла, гордо выпрямившись, в платье лавандового цвета с белым воротничком, и смотрела на нас живыми черными глазами, которые вполне бы подошли Екатерине Великой или Джейн, предсказательнице бедствий.

— Доброе утро, — сказала она. — Входите.

Она ввела нас через маленький холл с вышитыми бисером портьерами в свою приемную и, сказав коту на стуле: «Брысь!», усадила нас. Кот спрыгнул, прошелся с видом оскорбленного достоинства, и сел, обернув хвост вокруг лап и поглядывая на нас с той же спокойной оценкой, что и хозяйка.

— Мой мальчик Джек сказал мне, что вы придете, — начала она. — Вы — мистер Фрезер, а вы — мистер Джедсон. — Это был не вопрос, а утверждение. — Полагаю, что вы хотите узнать свое будущее. Какой метод вы предпочтете — по руке, по звездам?

Я хотел было поправить ее, но Джедсон опередил меня.

— Я думаю, что лучше предоставить выбор вам, миссис Дженнингс.

— Ладно, тогда мы сделаем это на чайных листьях. Сейчас я поставлю чайник, он будет готов через минуту.

Она быстро вышла. Мы слышали ее легкие шаги в кухне, звон посуды. Когда она вернулась, я спросил:

— Надеюсь, мы не побеспокоили вас, миссис Дженнингс?

— Ничуть. Я люблю утром выпить чашку чая. Он дает комфорт телу. Я как раз снимала с огня любовный напиток, потому и задержалась. Тунту вредно ждать.

— По формуле Закербони? — спросил Джедсон.

— Боже избави, конечно нет! — Она прямо расстроилась от такого предположения. — Я не стану убивать ни одно безвредное создание. Зайцы, ласточки, голуби — хорошенькое дело! Не знаю, о чем думал Пьер Мора, когда давал такой рецепт. Я бы нарвала ему уши! Нет, я использую колокольчики, апельсин и серую амбру. Это очень эффективно.

Джедсон поинтересовался, не пробовала ли она сок вербены. Она пристально посмотрела ему в лицо.

— У тебя самого есть видение, сынок. Я права?

— Немного, мать, — смущенно ответил Джедсон. — Чуть-чуть.

— Оно увеличится. Думай, как ты пользуешься им. А что касается вербены, то она эффективна, как тебе известно.

— Это ведь проще?

— Конечно, проще. Но если этот легкий метод станет известен, то любой человек начнет применять его где попало, а это плохо. А колдуньи умрут с голоду без клиентов — может, это и хорошо! — Она подмигнула одним глазом. — Но если ты хочешь простоты, то не нужно и вербены. — Она коснулась моей руки и произнесла несколько слов по-латыни. Я не имел времени задуматься над этой формулой, я был полностью занят тем поразительным, что снизошло на меня: я был влюблен, сладостно влюблен в Гренни Дженнингс. Я не хочу сказать, что она вдруг показалась мне молоденькой красавицей, — нет, этого не было, я по-прежнему видел маленькую сморщенную старушку с лицом умной обезьянки, достаточно старую, чтобы быть моей прабабушкой. Дело не в этом. Она была Еленой, которую желают все мужчины, предмет романтического обожания. Она улыбнулась мне теплой, полной нежности и понимания улыбкой. Все было в порядке, и я был совершенно счастлив. Затем она ласково сказала: