Ли Киллоу - Кровные связи

Ирина свернулась на матраце, укрылась простыней, закрыла глаза.

Он тоже растянулся на своем матраце.

— Вы не одобряете то, что я рассказал все Гарри?

Не открывая глаза, они ответила:

— Меня беспокоит, что мы станем делать, когда он найдет доказательство против Фаулера. Арест англичанина сделает общеизвестными его мотивы убийства. И тогда либо сержанта высмеют за то, что он поверил в такую нелепость, и освободят охотника, либо станет известно обо мне, вас и всем нашем племени. — Она открыла глаза и приподнялась на локте. — Уничтожать охотников — единственный способ защититься.

— Должен существовать способ остановить его, не убивая и не выдавая себя.

Ирина улыбнулась. Ее теплая улыбка заволокла его, как толстое мягкое одеяло.

— Вы человек чести, Микаэлян, вы добрее к вашим врагам, чем я. Плохо, что вы не были со мной, когда я жила возле Ясной Поляны, имения Толстого под Тулой. Я думаю, вам понравились бы рассуждения Толстого о законе и справедливости.

Гаррет вздрогнул.

— Тот самый Толстой? Вы его знали?

— Я часто бывала у него с моим другом, который выдавал себя за моего опекуна, пережидая некоторые неприятности в Санкт-Петербурге. Разговоры и споры продолжались всю ночь. Философия Толстого проповедовала ненасилие, это подхватили Ганди и ваш доктор Мартин Лютер Кинг. Вы знали это? — Озорство загорелось в ее незабудковых глазах. — Их вдохновил русский. — Озорное выражение исчезло. — Жаль, что мистер Фаулер тоже не попал под влияние Толстого. — Вытянувшись, она снова закрыла глаза. — И с этой мыслью я оставляю вас решать ваши проблемы закона и чести, если сможете. Что касается меня, я устала и хочу только спать.

Гаррет повернулся. Он тоже хотел бы уснуть: тело болело от усталости и дневного света. Но в нем безжалостно тикали часы, и мозг был охвачен сомнением. Что важнее: соблюдать закон или отыскать Фаулера? Следование законной процедуре занимает много времени. Права ли Ирина? Неужели он неправ, настаивая на приложении человеческого закона к этой ситуации? Может, кто-нибудь умрет из-за этого. Он может считать, что убил и этих троих. Они умерли, потому что он привел к ним убийцу.

Гаррет стиснул кулаки. Почему он не понял, что за ним следят? Неужели Фаулер так хорошо скрывается? Или Гаррет был слишком занят своими мыслями и потому совершил грех, непростительный для любого полицейского: не обратил внимания на то, что происходит вокруг него?

Ирина вздохнула во сне.

Он смотрел на нее. Вот еще одна проблема. Настаивая на том, что единственный способ справиться с Фаулером — это убить его, она слишком легко сдалась. Может, просто успокаивает его, пока они не найдут Фаулера? На ее месте он бы так сделал, а потом, найдя убийцу своих друзей и соплеменников, отбросил бы молодого вампира и его драгоценный закон перед необходимостью действовать, чтобы защититься.

Гаррет прикусил губу. Он должен предотвратить это. Каким-то образом. Удержать Ирину, по-видимому, невозможно. Значит, надо защитить Фаулера. Он сморщился. Как полицейскому, ему приходилось стоять между убийцей и теми, кто требовал мести, но никогда ценой выполнения им долга не была гибель целого племени… его собственного племени.

В голове его прозвучал голос бабушки Дойл: «Я видела, как ты умираешь, и кто-то, как дьявол, смеется над тобой». Пульс его ускорился. Гибель может ждать и его самого.

Он сел, подогнув колени. Нет, он отказывается от такого выбора: умрет либо Фаулер, либо вампиры. Должен существовать способ защитить всех.

На часах десять. Соскользнув с кровати, Гаррет надел темные очки, потом, держа ботинки в руках, взял со стола бумажник, ключи и пистолет. Двигаясь по-прежнему бесшумно, он прошел сквозь дверь, не открывая ее, чтобы не разбудить Ирину.

Бабушка удивленно оторвалась от книги, когда он вошел в гостиную.

— Почему ты не спишь?

Он сел в кресло и стал надевать ботинки.

— Мне нужно выполнить одно поручение. — Он не смел поднять голову, боялся, что она поймет по его лицу, что он лжет. Достаточно он уже рисковал чужими жизнями: больше он никого не станет привлекать. — Гарри не звонил?

— Позвонил часа полтора назад. Нашли кладовую, как ты ее и описал.

— Хорошо. — Встав, Гаррет сунул пистолет в кобуру.

Бабушка смотрела на него.

— Для какого поручения нужен пистолет?

Он заставил себя улыбнуться.

— Копу кажется, что без оружия он голый. Ты ведь знаешь это по папе, бабушка. — Он надел вельветовую куртку. — Я не стану им пользоваться. — Он надеялся на это. Но и безоружным к Фаулеру не пойдет.

Лин нахмурилась.

— Тебе обязательно идти одному? Гарри знает, что ты невиновен, но другие, как Ванесса Джиримонте, еще не знают. Если что-нибудь случится…

Они должны оставаться здесь в безопасности. Он заставил себя улыбнуться в ответ на ее тревогу.

— Что может случиться? Я ненадолго. Вернусь раньше, чем вы опомнитесь. — Послав им воздушный поцелуй, он направился к передней двери.

Прекрасно снова очутиться в «ZХ»: руль в руках, мотор работает. Неважно, что день. Часть внимания занимало постоянное поглядывание в зеркало назад. Но то, что он сидит за рулем, а не на пассажирском месте, само по себе придавало уверенности.

Вопрос в том, где брать Фаулера. Безопасней всего в общественном месте, по крайней мере пока Фаулер не поймет ситуацию; потом он сумеет как-то спрятать писателя. Ему почти сразу пришло в голову место для встречи, оно всегда заполнено народом, он знает там каждый дюйм еще с тех времен, как патрульным полицейским штрафовал за неверную парковку и домучивал ночные вахты в три-четыре часа утра.

Гаррет взглянул в зеркало заднего обзора. К сожалению, сейчас у писателя не такая заметная машина, как «континенталь» в Баумене. Коричневый «кольт», который он снял здесь, выглядит — конечно, преднамеренно, — как сотни других на улицах. Коричневая малогабаритная машина следовала за ним несколько кварталов от дома, но больше он ее не видел. Гаррет свернул на более напряженную улицу. Теперь, если Фаулер за ним следит, он должен приблизиться.

Пульс его участился: в заднем зеркале показалась коричневая машина. Но тут же он перевел дыхание. Она оказалась служебным фургоном. Посматривая назад, он решил, что там все-таки есть какая-то коричневая машина. Но сказать что-либо о ней невозможно. Другие машины мешали посмотреть внимательней, водитель виднелся только силуэтом.

Вскоре вопрос приобрел академический интерес, так как на полпути к парку Золотых Ворот эта машина свернула в другом направлении.

На Фултоне, севернее парка, движение усилилось, появились новые коричневые машины, они отставали, обгоняли, сворачивали, и трудно было следить за какой-нибудь одной. Стало еще труднее с приближением к Гражданскому Центру и усилением движения. Гаррет сдержал стремление сделать несколько поворотов и посмотреть, какая машина последует за ним. Если Фаулер действительно следит за ним, он скоро узнает.