Джим Батчер - Летний Рыцарь

Мгновение я хмуро смотрел на нее.

– Вернулись, обладая огромной силой… – взгляд мой упал на нож, висевший у нее на поясе. – Той штукой, что дали вам вампиры?

Она небрежно опустила руку на рукоять кинжала.

– Ну, не принижай ее так. Этот предмет создан не ими. И это не столько подарок, сколько плата.

– Выходит, « Амораккиус» и эта штука одного поля ягоды? Вы это имеете в виду? – ох. Моя фея-крестная была достаточно опасна и без подобных магических артефактов. – И что это?

– Вопрос не в том, «что», а в том, «чье», – поправила меня Леа. – И в любом случае, заверяю тебя, передача моих прав на тебя Мэб не имела целью причинить тебе какой-либо вред. Мне это нужно меньше всего.

Я хмуро уставился на нее.

– Вы пытались превратить меня в одну из своих гончих и держать в конуре, крестная.

– Ты был бы там в полной безопасности, – возразила она. – И счастлив. Я желала для тебя только самого лучшего – ведь ты мне не безразличен, дитя мое.

В животе моем неприятно похолодело.

– Угу. Э... Это очень... очень в вашем духе. Это извращение, безумие, но это я могу понять.

Леа улыбнулась.

– Ну конечно, можешь. Раз так, перейдем к делу. Зачем ты звал меня сегодня?

Я сделал глубокий вдох и чуть напрягся.

– Послушайте, я знаю, что в последнее время наши отношения развивались не лучшим образом. Ну, и прежде тоже. И мне нечего особенно предложить, но я надеялся, вы все же не откажетесь заключить со мной сделку.

Она изогнула огненно-алую бровь.

– С какой целью?

– Мне нужно поговорить с ними, – сказал я. – С Мэб и Титанией.

Выражение лица ее сделалось более отстраненным, задумчивым.

– Ты должен понимать, что в случае чего я не смогу защитить тебя от них. Моя сила возросла, детка, но не до такой степени.

– Я понимаю. Но если я не раскопаю этого до самого дна и не найду убийцу, меня можно считать покойником.

– Да, я слышала, – кивнула моя крестная. Она подняла правую руку и протянула ее мне. – Тогда дай мне руку.

– Рука мне еще нужна, крестная. Обе руки.

Она мелодично рассмеялась.

– Нет, глупое дитя. Просто дай мне руку, и все. Я тебя провожу.

Я опасливо покосился на нее.

– Почем?

– Даром.

– Даром? Вы ведь никогда и ничего не делаете даром.

Она закатила глаза к небу.

– Но не по отношению же к тебе, детка.

– Тогда к кому?

– Не к тому, кого ты знаешь. Или знал, – ответила Леа.

Тут меня осенило.

– Моя мать. Вы ведь о ней говорите, да?

Леа не убирала руки.

– Возможно, – только и сказала она с улыбкой.

Несколько мгновений я молча смотрел на ее руку.

– Не уверен, – произнес я наконец, – что вы действительно намерены защищать меня.

– Но я всегда только это и делала.

Я скрестил руки.

– И когда же?

– Если ты помнишь, конечно, ту ночь на кладбище, я исцелила рану на твоей голове, от которой ты мог умереть.

– Вы сделали это лишь для того, чтобы обманом заставить меня отдать вам меч!

– Не только , – в голосе Леа зазвучала обида. – Если ты вспомнишь, что было дальше, я также освободила тебя от жестоких чар, а потом, не прошло и двадцати четырех часов, спасла от огненного пекла.

– Для этого вы лишили мою подругу всех воспоминаний обо мне! Да и от огня вы спасли меня только затем, чтобы запереть на своей псарне!

– Это не меняет того факта, что я, в конце концов, защищала тебя.

С минуту я угрюмо смотрел на нее, потом нахмурился еще сильнее.

– И что вы делали для меня потом?

Леа закрыла глаза и открыла рот.

– Что это за шум у вас там? – голос ее разом сделался старше и капризнее. – Имейте в виду, я уже вызвала полицию! А ну убирайтесь, пока они вас не повязали!

Я изумленно заморгал.

– Квартира Ройеля. Так это были вы?

– Ну конечно, детка. И у супермаркета сегодня вечером, – она описала рукой замысловатый знак в воздухе и снова открыла рот, словно намереваясь спеть что-то. Вместо пения я услышал завывание полицейских сирен – отдаленное и совершенно неотличимое от настоящего.

Я покачал головой.

– Я этого не знал.

Она сделала еще движение пальцами, и звук сирен сменился мелодичным, серебристым смехом. Лицо ее сделалось почти заботливым.

– Не сомневаюсь, что не знал, крошка. – Она снова протянула мне руку. – Идем. Время поджимает.

По крайней мере в этом она была права. И я знал, что она говорит мне правду. Впрочем, всякий раз, когда мне приходилось иметь дело с феями, я оставался в итоге с расквашенным носом. Так что, если Леа предлагала мне помощь даром, где-нибудь наверняка таилась подлянка.

Выражение лица Леа подсказало мне, что она либо читала мои мысли, либо просто достаточно хорошо знала меня, чтобы понимать, о чем я думаю. Она снова рассмеялась.

– Гарри, Гарри, – произнесла она. – Если это тебя так уж беспокоит, не забывай, что наш уговор остается в силе. Я не могу причинить тебе никакого вреда еще целых несколько недель.

Ну да, об этом-то я и забыл. Разумеется, совсем уж доверять этому я тоже не мог. Даже поклявшись не причинять мне вреда, она запросто могла, скажем, бросить меня посереди леса, полного всякой нечисти. Собственно, год назад она примерно так и поступила.

Снова громыхнул гром, и молния осветила тучи еще ярче прежнего. Тик-так, часы продолжали тикать, так что времени стоять и препираться у меня не оставалось. Я мог либо довериться моей крестной, либо вернуться домой и ждать, пока за мной придут.

Пойти с Леа было бы не просто лучшим, но единственным способом получить то, что нужно. Я сделал глубокий вдох и взял ее за руку. Кожа ее напоминала на ощупь прохладный шелк, нетронутый дождем.

– Ладно. А после мне нужно будет поговорить с Матерями.

Леа бросила на меня непроницаемый взгляд.

– Уцелей-ка сначала после наводнения, дитя мое, прежде чем бросаться в огонь. Закрой глаза.

– Зачем?

На лице ее мелькнуло раздражение.

– Детка, довольно тратить время на вопросы. Ты ведь дал мне свою руку. Закрой глаза.

Я выругался про себя и повиновался. Крестная произнесла что-то на незнакомом мне, текучем языке, отчего колени мои сделались ватными, а пальцы онемели. Волна головокружения, лишившего меня ориентации в пространстве, накатила на меня, и я не могу сказать, чтобы это было уж совсем неприятно. Я ощутил на лице легкий ветер, какое-то движение, хотя не смог определить, падаю ли я или двигаюсь вперед.

Движение прекратилось, а с ним и головокружение. Снова грянул гром, очень громко, и поверхность, на которой я стоял, содрогнулась. Моих опущенных век коснулся свет.

– Вот мы и на месте, – негромко сообщила Леа.

Я открыл глаза.

Я стоял на какой-то твердой поверхности; вокруг клубился серый туман. Этот же туман стелился и под ногами, так что я не мог сказать наверняка, стою я на земле, бетоне или деревянном настиле. Вокруг громоздились холмы, тоже затянутые туманом. Я нахмурился и поднял взгляд в небо. Небосвод был чист. На бархатной подкладке ночи неестественно ярко сияли звезды; в отличие от привычного серебристого света они переливались всеми цветами радуги, напоминая россыпь самоцветов. Снова ударил гром, и земля под слоем тумана содрогнулась. Все осветилось свирепой голубой вспышкой молнии и медленно погрузилось обратно в темноту.