Майкл Мил - Эффект Эволюции

«Не в состоянии толком сказать, в чем дело, зато лезут с каким-то идиотизмом. Теперь все в порядке, нормально себя чувствую, ну не смогли помочь, так не лезьте!» — вспыхнуло в его голове. Следом пришло отрицание — отношение к этому как к бреду, какой-то чуши, бессвязным ничего не значащим фразам.

Наконец, Андрей поднялся и, молча выйдя из кабинета, направился в модуль главной установки. Медицинская сестра, все это время тихо сидевшая на диване, не решаясь его побеспокоить, не сказав ни слова, проследовала за ним.

Уже закрывавшаяся за Горяевым дверь в главный модуль с шипеньем остановилась на половине пути и, среагировав своими сенсорами на Санни, снова открылась, пропустив внутрь и ее.

Агрегат главной установки, стоящий в центре помещения стал на полметра выше и значительно шире, нарастив на себя ряд дополнительных узлов. Команда Робертса не теряла времени даром. Нужно было отдать им должное, парни работали в среднем по двенадцать-четырнадцать часов в сутки, неустанно монтируя, подключая, тестируя…

Пространство модуля озарили ярко белые вспышки аргоновой сварки. Андрей зажмурился и отвернулся от источника огненных брызг. К своему шефу тут же подошел один из лаборантов и предложил защитные очки. Горяев галантно уступил их своей спутнице, а сам через секунду получил еще одни, теперь уже из рук главного инженера проекта.

Сейчас весь персонал внутри был в очках, а несколько техников, осуществлявших сварку, в специальных масках. Белые и синие халаты, черные очки, маски, конструкция в центре, вокруг которой словно муравьи суетятся люди — все это в отблесках брызг от огня сварки придавало месту какую-то зловещую атмосферу.

Вместе с тем, в голове Андрея продолжали роиться неприятные мысли и ощущения от утренней встречи с Анатолием. В это время к Горяеву подошел один из техников, поздоровался и, указав рукой в правый угол, начал что-то быстро говорить, объяснять, при этом энергично жестикулируя. Но Андрей почти не слушал его, будучи полностью сконцентрирован на своих психологических проблемах. В его голове боролись здравый смысл, прагматизм и эмоции раздражения и неприятия. Наконец, как это часто бывает, сознание, пройдя ряд циклов, вернулось к состоянию спокойного восприятия, притупления первоначальных критичных и ярких эмоций. «Нужно меньше об этом думать. Все нормально. Хочет, человек поговорить — поговорим. Все выясним, разберемся. Все в порядке…» — постепенно успокаиваясь, размышлял Горяев.

— … а мы не можем смонтировать, — донеслось до него обрывком фразы.

Андрей, наконец, смог переключить свое внимание на говорившего.

— …и так получается, что мы в свою очередь вынуждены их ждать, — продолжал техник.

Андрей догадался, что речь идет о необходимости на время приостановить тестовые работы, ведущиеся в других лабораторных модулях.

Теперь уже к ним снова подошел главный инженер.

— Я вижу, Энтони вам уже пожаловался, — улыбнулся он, потирая рукой подбородок. — Нам действительно нужно некоторое время, чтобы подключиться к их системам. Для этого лаборатории должны обесточить свое оборудование…

— На сколько я понимаю, изначально этого не предусматривалось? — уточнил Андрей.

— Да, ранее этого не предполагалось, но сейчас стало понятно, что мы не сможем проводить дальнейшую доводку и настройку оборудования параллельно…

— Какое время это может занять?

— Думаю, часов двух в день в течение дней пяти будет достаточно, — уверенно ответил Робертс. — Мы можем это делать в любое время, удобное вашим коллегам…

— Хорошо… — после секундного раздумья с критической интонацией в голосе произнес Горяев. — Хорошо, что это стало понятно сейчас…

— Так, давайте соберемся у меня в кабинете, — Андрей посмотрел на часы. — Скажем, в два часа. Определимся с руководителями лабораторий по вопросам дальнейшего взаимодействия. Вы же понимаете, что помимо процесса чисто технического подключения, придется разобраться с вопросами синхронизации… передачи данных. И я сомневаюсь, что это займет у Вас, как Вы говорите, два часа в день…

— Возможно, но в любом случае начав сейчас, мы сможем минимизировать время до окончательной готовности… — начал отвечать инженер.

— К тому же, — покачав головой, слегка раздраженно прервал его Горяев, — то, что мы подключим агрегат сейчас и будем его тестировать, наложит определенные ограничения на режим работы исследовательских групп. И я изначально говорил об этом Вашему предшественнику…

Всю первую половину исключительно насыщенного и напряженного дня медицинская сестра Санни всюду следовала за Андреем. В течение небольшого перерыва на чай (конечно, зеленый, который он позволил себе перед совещанием с молчаливого одобрения Санни), они минут на пятнадцать остались в его кабинете вдвоем и впервые за прошедшее время немного побеседовали. При этом в процессе разговора ответственная Санни успела померить ему давление, пульс, прослушала сердечный ритм. Андрей узнал, что на самом деле ее звали Сампагуийта — довольно распространенное филиппинское имя. Когда же она переехала в Швецию и начала учиться в Каролинском медицинском институте в Стокгольме, обнаружилось, что сокурсники и преподаватели не в силах были правильно произносить ее имя и постоянно путались. Так образом, постепенно она для всех и превратилась в Санни.

Тяжелое и чрезвычайно эмоциональное совещание, в ходе которого возникло, пожалуй, больше вопросов, чем ответов, вместо предполагаемых сорока минут продлилось более двух часов. После его окончания Андрей со Штайнмайером последовали в лабораторию радиационной генетики. Там вместе с профессором и несколькими ведущими специалистами они продолжили уже более детально разбирать возможность перехода на иной режим работы — режим, необходимый для подключения к системе главной установки.

В это самое время Робертс вместе с Полом находился в модуле группы химического мутагенеза, где в свою очередь в процессе решения аналогичных вопросов подвергался достаточно острым нападкам со стороны ее руководителя и персонала.

Проблема осложнялась тем, что возможность скорейшего ввода главной установки напрямую зависела от ее успешного подключения к действующим системам всех лабораторий. При этом существовала необходимость сохранения графиков и темпов работ в самих лабораториях, которые ни в коем случае не должны были замедлиться и как-либо пострадать от подобного подключения, так как в противном случае это замедлило бы и ввод в рабочий режим главной установки. Круг замыкался. Да, и еще одно, так или иначе, но этот клубок проблем нужно было распутать как можно быстрее.

Около шести в ходе своеобразного мозгового штурма удалось выработать предварительный, еще очень сырой, план действий, предполагавший в себе возможность, с одной стороны, скорейшего ввода в рабочий режим главной установки, при сохранении, с другой стороны, приемлемых темпов работ в радиационной лаборатории. В итоге была сформулирована задача — начать постепенный переход на требуемый режим в течение следующих трех дней, с необходимостью доработки и корректировки планов в ходе предстоящих работ. Далее Андрей отправился в лабораторию химического мутагенеза, где дела с этим обстояли гораздо хуже…