Майкл Мил - Эффект Эволюции

Так вот, к моменту, когда Ларс переступил порог лаборатории, Горяев уже успел запросить результаты вчерашних исследований, а тем временем, облачившись в специальный халат и надев стерильные перчатки, присоединился к группе исследователей, работавших с новыми образцами.

Эмоционально он чувствовал себя немного лучше и хотел теперь полностью окунуться в работу, с тем, чтобы хотя бы на время отвлечься от всех этих неприятных мыслей, мучивших его вчера.

Четыре часа работы пролетели незаметно. Андрей присел на стул и, сняв хирургические перчатки, небрежно кинул их в контейнер для использованных материалов.

— Что-то я даже устал, — улыбнулся он, обращаясь к Ларсу и двум молодым лаборантам, стоявшим рядом.

Лаборанты засмеялись. Ларс, снимая медицинский халат, в котором он работал последние несколько часов, и надевая новый, спросил:

— Ну как тебе?

— Судя по материалам вчерашних работ, там тоже все в норме? — немного нервно засмеялся Горяев.

— Да, — с ироничной интонацией произнес Эймер.

— Ну, а с другой стороны, ведь по сути это такой же человек, какие у него могут быть аномалии? — словно размышляя вслух, отозвался Горяев.

— Развитие соответствует примерно шестому месяцу беременности, — задумчиво констатировал его коллега.

— Черт, но развивался-то он быстрее, — сказав это, Горяев гротескно поморщился и встал со стула, тут же с веселым надрывом добавив: — Да, в конце концов, о чем мы говорим, это же не беременность!

Ларс громко засмеялся.

— Надо копать дальше, — продолжал Андрей. — Был у нас в стране в сфере спорта такой лозунг: «Быстрее, выше, сильнее!». Вот и нам нужно двигаться, но не выше, а, так сказать, глубже! Какие-то следы обязательно должны быть. Надо только понять, где их искать, — словно подведя логическую черту, закончил он. И тут же, резко переменив тон, предложил. — Пойдем, может, пообедаем. Ужасно хочется есть!

— Поддерживаю, — согласился Ларс.

Они пошли вчетвером — вместе еще с двумя лаборантами из команды Эймера. Однако одному из ребят по дороге пришлось задержаться. Выяснилось, что нужно было срочно принять новые материалы. Второй коллега любезно решил подождать своего товарища. В результате Горяев и Ларс обедали вдвоем, сев за маленький столик в углу зала.

— Послушай, Ларс, а ты задумывался, каким будет наш мир через сто-двести лет? — спросил Горяев, вилкой покалывая в салате кусочек ярко красного помидора. И, саркастически улыбнувшись, уточнил: — Ну, если, конечно, у человечества хватит ума его не уничтожить.

— Глобальный вопрос, — с усмешкой ответил Эймер, сделав большой глоток сока.

— Да нет, я имею ввиду развитие тех тем, которыми мы здесь занимаемся, — пояснил Андрей, охотясь теперь за маленьким желтым кубиком сыра.

Эймер слегка отодвинулся от стола на своем стуле.

— Ну, я не футуролог, проще, наверное, сказать, что мной движет, — начал он размеренно, — для чего я работаю. Возможно, то, что я скажу, будет выглядеть утопично и банально, но я надеюсь, что мы сможем уже в ближайшие десятилетия решить проблему с большинством наследственных заболеваний, более эффективно лечить заболевания, имеющие в своей основе генетические нарушения, на порядки снизим смертность по вирусным инфекциям. — Он сделал небольшую паузу, после которой быстро добавил. — Ну, я уже не говорю о возможностях генетики в решении продовольственной проблемы и тому подобного, о выращивании или производстве органов, избавлении человечества от проблемы травм, увечий…Продление жизни, наконец! В общем, огромные возможности для улучшения качества жизни людей, такого, о котором мы раньше даже не могли и мечтать.

— Все это прекрасно, — с некоторой усталостью и сомнением в голосе ответил Горяев. — Но с некоторых пор я иногда задумываюсь о другом. Даже не то, чтобы задумываюсь, так, иногда приходит в голову, ну чисто философски — тут же поспешил смягчить свою фразу Горяев.

Андрей опасался, что его слова могут, так или иначе дойти до ненужных ушей, до кого-то из руководства базой. И хотя Ларс казался ему теперь вполне нормальным парнем, до конца Горяев пока не верил никому. Ему почему-то сразу представилось ухмыляющееся лицо Рея. Он откровенно боялся этого человека, который, по сути, ничего плохого ему не сделал. Возможно, эти мысли, которые стали посещать его некоторое время назад, всего лишь фобия, вызванная его богатым воображением, но, тем не менее, он боялся.

— Как бы правильно выразиться. Все-таки уровень духовного развития человечества всегда отставал от технического прогресса. Во-первых, мы до сих пор больше похожи на слепых котят, мы тычемся, не зная наперед, куда попадем. Мы еще очень мало знаем. Ну, например, взять мои работы — фактически мы пытаемся подогреть, подстегнуть эволюцию, открыть новые возможности… потенциал биологических систем. Находясь в начале пути, я не знаю, к какому результату это все может привести. А что, если я создам или выпущу монстра?! Образно выражаясь конечно. Что, если мы не сможем справиться с тем знанием, которое получим, не сможем им управлять?

— Я всего лишь хочу сказать, что здесь нужно быть очень осторожным, — снова постарался смягчил свою речь Андрей. — Это совсем не значит, что мы должны отказаться от нашей работы. Просто нужно очень взвешенно ко всему подходить. На нас всех лежит большая ответственность. И на тех, кто исследует и на тех, кто это потом будет внедрять, использовать все это в прикладных целях.

— А что во-вторых? — неожиданно для Андрея спросил Ларс.

— Что во-вторых? — переспросил Горяев.

— Ну, ты когда начал говорить, сказал «во-первых», — дружелюбно улыбнулся Эймер. — Но, что «во-вторых» не сказал.

С этими его словами внутренне уже успевший напрячься Горяев, немного расслабился.

— Да? Я так сказал? Да нет, ничего, — изобразив удивление, ответил Андрей и затем нарочито небрежно добавил: — Оговорился, наверно, на автомате сказал…

Горяев решил тему не продолжать. Хотя изначально он и хотел вывести коллегу на разговор о том, что может случиться если результаты исследований, технологии, над которыми они работают, попадут не в те руки. Однако остановился, чтобы не загонять себя в ловушку. Итак уже наговорил достаточно. Сейчас он боялся любого шороха. Да и кто знает, может Ларс и не такой уж свой парень. Вспомнив, Горяев мысленно произнес поговорку, которую так любила повторять его мама: «Береженого и Бог бережет».

— Эта проблема существовала всегда, — медленно и задумчиво, явно очень тщательно подбирая слова, начал вдруг Эймер. — Чем дальше мы развиваемся, тем более хрупким и уязвимым становится наш мир, и тем более агрессивным он становиться к человеку. Гораздо больше, чем раньше зависит сейчас от решений отдельных людей. И ошибка одного теперь может приводить к гибели тысяч. — Ларс на секунду замолчал в неком напряжении, словно стараясь сформулировать следующую фразу, затем слегка покачал головой и, разведя руками, произнес: — Но от этого никуда не уйдешь. Просто на каждом из нас теперь лежит большая ответственность…