Наталия Нестерова - Некромант. Присяга

Анур понял свою ошибку, лишь когда завершил обряд укрощения Касиза.

Тогда Анур, раздевшись донага, измазался в крови оленя, съел его сердце и начал обряд.

Если экстрасенс удаляет из чьей-то судьбы негатив, то этот негатив, чтобы он ( по закону сохранения энергии и вещества ) не пошел дальше, пережигается во внутренней реторте экстрасенса, переходит в иное качество, обеззараживается. Так работают настоящие экстрасенсы со светлым Даром и сегодня. Потому что негатив ведь можно попросту отвести во времени или в пространстве или перенаправить… и тогда возникает ситуация «а потом будет еще хуже».

Анур попробовал «поймать» все духовные и материальные проклятия, выпущенные Касизом в мир, и пережечь их в себе. И он точно знал, что погибнет от этой работы.

Кое-что он успел. Я лишь содрогнулась, увидев, от каких бедствий Анур освободил нас, исправляя свой промах. Но – не от всех.

И вот, умирая, голый, в груде кишок и в разверстой туше оленя, он Посмотрел.

Последнюю частицу своего духа вместе с последним Взглядом он обратил в артефакт, чтобы быть стражем Касиза вечно.

А предпоследнюю… ко мне.

Я и не предполагала, что бывает такое родство душ, такая гармония и открытость. Анур… в последний миг его жизни… и в первый раз в жизни моей взволновал меня как мужчина женщину, показал, что такое Любовь в истинном преломлении светлого Дара. Все смешалось в моей несчастной голове; то, что говорила Наставница, стало ясным и предельно простым ( а я не верила! ) , то, от чего успешно отпихивалась, вошло в мою жизнь; я на секунду слилась с умирающим магом… отдавшись потоку Силы, несущемуся сквозь время… Анур также ощущал мое присутствие в этот миг, мою миссию – завершить его дело, и чувствовал то же самое…

Я брякнулась на стопку матрасов и потеряла сознание.

– …и давно?…

– …нет…

– …на полчаса ее с Васькой нельзя оставить…

– …сам хорош, ушел за тряпками…

– Оба хороши! Девочки, какая палата свободна?… из двухместных?… Нет, сначала в операционную, зашить надо… потом к Евсееву ее… ну и что, что разнополые? Я вам честное слово даю – им вместе будет пре-кра-сно!

– Белк, – подала я слабый голосок, – я у тебя, что ли?…

– А то же! Очнулась? Кто-где-когда, помнишь?

– Все помню, Белк… убери ребят, надо поплакать…

– А ну, вышли вон! Орлы! Ники, разожми руку, я заберу эту фигню…

– Не надо забирать…

– Она… септическая какая-то…

– НЕ НАДО ЗАБИРАТЬ!!!

– Поняла-поняла… с какого этажа ты там падала?

– Белка, будь другом, дай пореветь…

– Ты реви, а я пока рукоделием позанимаюсь… художественная штопка… заодно уж, чтобы потом второй раз не реветь… вот дуреха. Ты с чего взяла, что, если в порезы втереть грязь, легче заживет?…

– Ладно тебе… времени не было… Женька заклеил как смог.

– На курсы фельдшерские его… или спасателей МЧС, может, ему больше понравится…

Я, как смогла, поведала Белке мощь посетившего меня озарения. Танька слушала внимательно, промывая длинные порезы, чем-то пшикая, подкалывая и, разумеется, зашивая… я практически не чувствовала боли, только видела – края порезов как-то нехорошо зажглись красным. Антибиотики ввалит, промелькнула мысль. Я бы ввалила в такой ситуации, хотя в принципе – я против них. С другой стороны… после посещения могильника и с учетом характера проклятий Касиза человечеству… да-с. Интересно, вирус гриппа тоже на его совести?… Вот это я понимаю – породил чудовищ. А Касиз не один такой… а микробиологи все удивляются, откуда новые штаммы и виды…

Закончив, Танька сдернула перчатки.

– Он хоть хорошенький?

– Кто? – оторопела я.

– Айнур.

– Анур…

– Ну да. Хорошенький хоть?

– Э-э-э… – Я как-то не мерила мужчин этой категорией. Попробовала воссоздать его внешность. – Ну, смуглый… брови низко, очень черные, широкие… лицо… не знаю… борода до ушей. Руки – пальцы узловатые, сильные. Был в какой-то сложной одежде, как будто обмотан в ткань. Глаза светло-карие, но выглядят яркими, как светлый янтарь… я не рассмотрела, Таньк. По поступкам и по внутреннему облику – суровый воин, воин Света, экстрасенс высшей октавы со светлейшим Даром… и… очень уж он мне подошел бы…

– Вот мы и выяснили, слава богу, где обретается мужик, который тебя раскрутит, – едко сказала Танька. – Помер несколько тыщ лет назад. А Касиз?

– Касиз? Что Касиз?…

– Ну, внешне – как?…

– Э-э-э… выше намного, чем Анур… высокий очень, ровный, волосы длинные светлые… глаза черные… как в японских мультиках рисуют.

– Ну да, – вздохнула Танька. – Как обычно, все наоборот.

– Таньк, их давно нет. Частица духа Анура вот тут, в белемните. А частица духа Касиза… в дохлом или полудохлом коте. С крыльями.

– Красота, – строго сказала Белка. – А теперь я тебе укольчик…

– Тань, не злоупотребляй, – попросила я. – Будет намного лучше, если я буду полностью начеку. Если они определили, что произошло, то… м-м-м…

– Ничего не будет, – сказала Танька. – Если ты не расслабишься и не выспишься, все равно не победишь. А у нас тут такие вахтерши сидят намоленные – не то что твой Панда, муха без особого благословения не пролетит…

Я еще пробовала что-то возражать; за окном сгустилась ночь… и я выпала из реальности, насколько могла себе это позволить.

Крылатое создание беззвучно опустилось на крышу жилого дома. Это был один из безликих домов в глубине густо заселенного квартала; обшарпанная девятиэтажка. В нем жили самые разные люди, и химера уже успела это понять. Нищие алкоголики, страдающие тяжелым кармическим поражением рода; одинокие бабушки, которые сами давно забыли, сколько им лет и кто их наследники; семьи с сопливыми детьми, в которых вкладывалась вся душа зашуганных тяжелой сорокачасовой рабочей неделей родителей. Некоторые квартиры были идеально убраны и отремонтированы; других чурались даже тараканы, так сказать, у любой неприхотливости есть свои границы.

И почти каждая человеческая судьба имела трещину, которую можно было расширить, через которую можно было пить силы и жизни. Монолитных было очень мало, и они не интересовали кота.

За столом на кухне в одной из квартир, на предпоследнем этаже, сидела женщина. Химера беззвучно спланировала на балкон. Пес встал лапами на стекло балконной двери, посмотрел, что за гость пожаловал, и, поджав хвост, молча умчался на свою лежанку.

Женщина была стройна, ухоженна, довольна собой. В конверте – премия от удачной сделки. На кухне – вкусный ужин. В холодильнике – бутылочка вина. Сын три месяца как отселился на унаследованную и отремонтированную квартиру. Муж скоро придет.