Наталия Нестерова - Некромант. Присяга

Что дальше?

Набрала телефон Васьки:

– Вась…

– Угу.

– Мариванна?

– Ну, я ж не буду звонить каждые десять минут.

– Вась, что у нас есть на Федотова или от него?

– От него?…

– Его вещи… изображения.

– А. Ксерокопии документов ты видела. А вещи… какие у меня могут быть его вещи? Это у него, видимо, есть одна вещь… из полиции…

Я прислушалась.

– Васьк!

– Я.

– У тебя там… Таня?…

– Э-э-э… ну да.

– Вась, что не так?

– Ну…

– Ва-ся! Все отклонения от стандарта, все, докладывать как по уставу!

– Ну… Ники, тут такое дело… в общем… пациент у Таньки умер, прямо во время ее манипуляций. Молодой мужик, на десять лет старше нас. Ну, вот она… и пришла сюда ко мне. В определенных чувствах. Посидеть, понимаешь? Таньк, ну Ники должна знать…

Судя по шуршанию и змеиному шипению, Танька насильно выхватила у Васи трубку:

– Ксень! Даже не думай! Никакой мистики. Осложнение нечасто, но бывает. Просто… я уже теряла, но не так… неожиданно. И не таких молодых. Я пересижу и буду в порядке. Только я тебя умоляю, не приплетай ты сюда это дело, ладно? Просто совпало.

… Совпало, говоришь?…

Увы, я Видела темную сеть такого плана совпадений, все плотнее сплетающуюся вокруг дела, вокруг моей компании, вокруг меня самой. Совпадения душат, и они всегда… случайны.

Война объявлена, и она началась.

– Танюха… ты держись. Хочешь, я к тебе Чеда еще пришлю? На моральную и физическую поддержку?… Заодно пусть ему Вася расскажет, как байк вызволять, вон он извелся уже.

– Ага… Васька тут комнатку для допросов выделил, я три стула сдвинула и реву на них… а Чеда… да как хочешь, ты же тогда совсем одна останешься? Или… Ник, тебе надо его от себя отослать? Да? Горячо становится?…

– Ага. Ну, вот так мы и мыкаемся, – сказала я. – Если не в штабе, то или у тебя в клистирной, или у Васьки в комнате для допросов, или у Чеда в гаражах и мастерских. Карма.

– Скорее не карма, а Москва…

– Проревешься – как врач врачу, позвони лечащему Мариванны, – сказала я. – И… дай снова Ваську.

– Я.

– Слушай… – Я соображала. – Я к тебе сейчас идти не хочу. Будет лучше, если временно я от вас отделюсь. Ну или вас отделю от себя. Поверь, так надо, и давай без лишних вопросов. – Чед подошел ближе и слушал внимательно, затушив остаток сигариллы о кору дерева. – Вась, под любым предлогом давайте вспоминайте, что мамы вас крестили, и валите в церковь. Просто побудьте там, если попадется батюшка – пусть Таня расскажет про пациента и внимательно послушает, что скажет священник. Женька пусть добывает мотоцикл, и потом вы все втроем – вместе, друг без друга никуда ни шагу. Как дела в Тамбове?

– Нормально… окучивают четверть гектара всем составом… обещали позвонить, как с огорода приедут.

– Следи! – Я не верила радужному репортажу. – И внизу у вахтенного вашего оставь для меня распечатку документов Федотова с фотографией. Любой. Ночевать все вместе валите к Чеду.

– Ники!

– Я понимаю… неуютно. – Чед, когда не хотел, деньги не тратил, и в своей новостройке ремонт делал сам, со всеми вытекающими последствиями, начиная от сроков этого процесса и заканчивая попутными бытовыми особенностями жилища. Рукастый Васька боялся Жениного бетонного ангара как черт ладана, потому что точно знал – припашут. – Но мне будет намного проще, если вы – сегодня! – будете все вместе на юго-востоке Москвы, а не в Щукино. Если еще для Женьки по дороге найдете католический соборчик, будет вообще здорово.

– Ники…

– Васьк! Я позвоню. Я никуда не денусь. Зачитай-ка мне избранные места из досье на Федотова.

– Досье… так. Так. Сейчас. Ты меня с толку сбила. Но я все запомнил. Слушай. Федотов. Имеет два высших образования. Зарегистрирован как частный предприниматель, оказывает консультационные услуги. Средний гонорар по любому вопросу – тысяча долларов или евро. Платит налоги. Оборот в месяц не менее полуляма. В «Парусах» квартира площадью двести квадратов. Еще две квартиры под сдачу – одна в Щукине, в доме напротив дрянного домика, и вторая около метро «Красные Ворота». Сдает официально, налоги тоже платит. Также ему принадлежат три небольших участка с дачными домиками, по шесть соток… староформатные, так сказать. Их пока никто не смотрел. Нет причины слать в подмосковные мухосранки людей и смотреть участки и домики. Федотов очень хорошо известен как заводчик кошек. Котята – часть его оборота. Некоторое время назад разводил бенгальских кошек, а сейчас единственный в Москве сертифицированный заводчик эльфов.

– Спасибо, не гномиков…

– Эльфы – это лысые коты, мутанты. У них мало того что шерсти нет, так еще и уши растопырились, как лепестки цветов, – сердито сказал Васька. – Стишок про них знаю. У нас в Сибири эльфов нету, чем шире кот – тем ближе лето. Абсолютно неестественная зверюга. В общем, в кошачьих сообществах Федотова хорошо знают. Он еще иногда совершенно беспородных берет и выхаживает, с какого-то ресурса, «Котопес», что ли. Помогает деньгами там многим. Он не имеет офиса, только даму-секретаря с пятидесятилетним стажем, которая работает для Федотова на своем домашнем телефоне. На консультации выезжает или сам, или принимает у себя. Несколько лет, как разведен.

– Господи, он и женат был? – поразилась я.

– Иначе ему не дали бы удочерить Майю. На эту компанию братиков-сестричек тоже… нарыл. Оставлю в пакете вместе с данными на самого Федотова.

– Я поняла, Вась. Успокаивай Таню, и ждите Чеда.

Дала отбой. Посидела, сжимая телефон в руке.

– Я не пойду к ним, – спокойно сказал Женька. – И не уговаривай даже. И не объясняй ничего. Максимум закину ключи Ваське, если им надо у меня пересидеть. И вернусь сразу же. Мне твои глаза не нравятся.

– Я так и думала, – покладисто согласилась я. – Женька… ты мне нужен на коне. До зарезу требуется выручить твой «харлей». Я все время на связи, а ты отвези ребятам свои ключи и сразу назад. Ладно?

Женька смотрел на меня крайне подозрительно. Крайне. Я не ощущала его мыслей и чувств, но я Видела, как его информационного тела касается черная мохнатая нить сети, накинутой на всех нас. И держал другой конец этой страшноватой нити господин Федотов, любитель котов, убийца, поднявший Касиза из небытия.

Вечерело.

Я шла вдоль реки, прислушиваясь к сырости, поднимающейся от воды. Набережная под «Алыми парусами» стала просто роскошной, а я ведь помнила времена, когда тут были узкие грязные тропки, до которых добирались только любители бега трусцой и собачники, ну и алкоголики, разумеется.

Раз за разом звонил телефон.

Мариванне хуже. Танька искала способы пробраться в Бурденко, хотя Васька считал, что нашему доктору в нынешнем состоянии не стоит даже пытаться. Сам Васька тихо стоял на ушах – Катю прямо с огорода в Тамбове отвезли в местный роддом и закатали под капельницы. Васькина мама прикорнула рядом в кардиологическом отделении с сердечным приступом. Женька, отъехав от стоянки на своем «харлее», задел какого-то алкоголика, которого выдуло на проезжую часть. У алкоголика была пара ссадин, и он поначалу согласился на отступные, но набежали свидетели. Алкоголик вдруг вообразил, что Чед – сильно нерусский, и в нем проснулся здоровый национализм. Васька не мог вмешаться и помочь, так как это не было липовым объявлением Женьки как свидетеля по некоему делу… Чед не удержался и вместо ста тысяч дал алкоголику в репу… и в итоге «харлей» снова отправился на казенную стоянку, а Женька, врожденное везение которого в данном случае не сработало, – в обезьянник за решетку, не добравшись до друзей. Там его совсем заклинило – в том числе, я точно знала, и от мыслей, что я осталась одна наедине с ситуацией. Заклинивший Женька начал буянить, требовать католического священника… такого быстро не нашли. Хотя по закону он вроде и имел право. Зато очень быстро нашли психиатра…