Гарри Тертлдав - Дело о свалке токсичных заклинаний

– Можно посмотреть? – Эразм вручил перо легату. Тог ощупал его и поднес к глазам – я понял, что он близорук. Легат пожал плечами. – На вид и на ощупь самое обыкновенное перо. – Повернувшись к мадам Руфь и Найджелу Холмонделею, он спросил: – Можно ли провести магическую экспертизу прямо в добровиртуальной реальности?

Оба покачали головами.

– То, что вы держите в руках, – сказала мадам Руфь, – не настоящее перо, легат, но лишь его аналог в магическом пространстве. И как все вещи в добровиртуальной реальности, оно имеет особые свойства, происходящие от самого этого пространства. Это не объект исследования.

– Я должен был подумать об этом. – Кавагучи цокнул языком, скорее от досады на самого себя, чем от разочарования. Он повернулся к брату Вагану. – Еще какие-нибудь вопросы?

– Да, – сказал я. – Как отреагировали те двое, когда вы наконец не выдержали коровьих копыт и рассказали им, чем я интересовался?

– Один из них сказал второму: «Надеюсь, он тоже свое получит», – ответил Эразм.

Меня это не удивило, но и не обрадовало. Если кто-то осмелился спалить монастырь, такой мелкий грешок, как уничтожение агента АЗОС, для него сущие пустяки, чтобы об этом беспокоиться.

– Старый друг, – сказал духу брат Ваган, – когда же ты сможешь опять проявиться в нашем мире?

– Надеюсь, очень скоро, святой отец, – ответил Эразм. – Спиритофизиотерапевт сказал, что я мог бы проявиться и сейчас, если бы восстановили мой привычный экран. Если я правильно понял – это дело нескольких дней.

– Отлично, – сказал настоятель. – Я буду молиться, чтобы это произошло как можно скорее, и по эгоистическим соображениям. Оказывается, мне тебя очень не хватает.

У божка, которого не подкармливали тысячу лет, и то больше крови, чем у Эразма, так что, когда при словах аббата щеки библиотечного духа порозовели, я приписал это свойствам добровиртуальной реальности. И поскольку вопросов ни у кого больше не было, нам не имело смысла дольше задерживаться здесь.

– А как мы вернемся в кабинет для допросов?

– Вы должны мыслями вернуться к своему телу, – ответил Найджел Холмонделей. – Как только вы разъедините руки, круг разомкнется, и вы – и все мы – окажемся в нашем мире.

Мои руки? Я посмотрел вниз и, конечно же, ничего не увидел. Судя по тому, что сообщали мне мои глаза, я не имел вообще никаких рук (да и всего прочего), я просто был там – и все. Добровиртуальная реальность – коварное место. Она полностью захватывает все ваши ощущения и кажется такой живой и настоящей, что покинуть ее совсем не так просто, как сказал Холмонделей. Интересно, не было ли случая, чтобы кто-нибудь из исследователей добровиртуальной реальности остался здесь навсегда? И если да, интересно, осознал он это или нет?

Лицо брата Вагана сделалось чрезвычайно сосредоточенным. Полагаю, он тоже не видел своих рук. Но мгновение спустя я уже сидел на жестком стуле, в тяжелом шлеме, закрывавшем глаза и уши. Я стянул его. Суровая реальность так отличалась от Сада, где я только что побывал!

Остальные тоже снимали маски. Теперь, когда мы вернулись в полицейский участок, лицо Найджела Холмонделея вновь сделалось лошадиным. Мадам Руфь непомерно растолстела, а легат Кавагучи, наоборот, стал худым и изможденным. Наверное, я тоже обрел свой привычный облик.

Перед Кавагучи, на усеянном окурками, залитом кофе столе лежала исчерканная записная дощечка. Я не помнил, чтобы она была там раньше, И очень сомневался, что ему удалось прихватить ее из добровиртуальной реальности… пока не заметил прямо посреди стола ярко-зеленое перо! В тот же миг его увидел и Кавагучи. Он быстро схватил перо и сунул в прозрачный пакетик из клейковины призраков, непроницаемый для магии.

– Поразительно! – воскликнул Найджел Холмонделей. – Нечасто видишь, как из добровиртуальной реальности вместе с людьми возвращаются предметы!

– Официально перо не может считаться уликой, – сказал Кавагучи. – Его происхождение слишком сомнительно; любой судья, которому предложат как доказательство это перо, просто вышвырнет его на помойку, а вместе с ним скорее всего и все дело. А неофициально… Передам-ка я его в лабораторию, пусть исследуют.

– Пожалуйста, сообщите мне о результатах, – попросил я. Если бы мне удалось схватить перо первым, я отнес бы его Михаэлю Манштейну (если, конечно, Кавагучи с десятком дюжих констеблей, вооруженных дубинками, не попытались бы его у меня отобрать). Эти полицейские умеют предъявлять обвинения. С них станется. Может, оно и к лучшему, что Кавагучи прибрал перо к рукам.

Брат Ваган поклонился мадам Руфь и Холмонделею:

– Позвольте принести глубочайшие извинения за то, что я усомнился во благе добровиртуальной реальности. – Да, аббат всегда умел признавать свои ошибки. – Теперь я понял, что это – неоценимый инструмент магического расследования.

– Возвращаю вам спасибо, что думал быстро и разорвал круг. – Мадам Руфь снова говорила, как прежде – ужасно. – Вернуться-то оно самое сложное.

Найджел Холмонделей заметил с легкой усмешкой:

– Человеку никогда не хотелось покидать Сад.

– Я тоже так подумал, – согласился аббат. – Но потом вспомнил, что не вправе находиться там, отягощенный бременем первородного греха. После этого вспомнить о своем теле, которое осталось в реальном мире, было куда проще.

Источник и медиум переглянулись.

– Если вы не против, брат Ваган, давайте еще немного поговорим об этом, – попросил Холмонделей. – Технику выхода, которую вы описали, можно будет включить в ритуальное магобеспечение шлемов, если только удастся выделить символическую сущность хода ваших мыслей.

– Денежек загребете, и мы тоже! – добавила мадам Руфь. – Вы правы, добровиртуальная реальность, она всем ой как нужна, и если вы…

– Богатство для меня ничто, – сказал брат Ваган, Я такое слышал много раз, но аббат был первым, кому я поверил.

– Понимаю, – произнес Найджел Холмонделей, что означало, что у него есть сомнения. Но у него была и наживка: – Ваши потребности очень скромны, но разве вам не нужно восстановить из руин монастырь?

Я полюбовался, как рыбка клюнула.

– Давайте обсудим это, – сказал настоятель, – ради большей славы Господней.

– А давайте за разговором пообедаем, – предложила мадам Руфь, и это показалось мне гораздо более честным, чем приглашение на ленч или другие способы, к которым прибегают люди, пытаясь совместить еду и работу.

Несмотря на проглоченную сосиску, я тоже проголодался, хотя и меньше, чем ожидал. Спросив хорологического демона, который час, я с удивлением узнал, что пробыл в добровиртуальной реальности всего лишь пять минут. А мне-то казалось, что прошло как минимум два часа. Толкователи сновидений говорят, что так бывает во сне – за короткий промежуток времени происходит невероятное количество событий. Джуди лучше меня разбирается в теоретической магии, надо как-нибудь спросить ее, почему добровиртуальная реальность в этом плане так похожа на сон.